Короче там, Солнышко моё! Я уже в нетерпении прочесть про схватку с нашей "бабой ягой", то есть герцогиней Хэммонд.

А директор сказала, что я не Божественное вмешательство, а Божественное Помешательство!

Sophie_Cassedy,

Наташ, не переживай, всё будет! Осталось 2 главы!!!))))

Гермиона несколько минут в замешательстве смотрела на мужскую фигуру на кровати, не имея ни малейшей идеи, что делать. Складывалось впечатление, что Люциусу нет никакого дела до демона, хотя факт, что суккуб охотится именно за ним, стал для чародея новостью. Не может быть, чтобы он совсем не переживал за своё благополучие, так что такое безразличное поведение продиктовано чем-то иным, нежели нежеланием что-то предпринимать. Да что, собственно, может ему грозить, когда у него есть весь набор артефактов и мужчина знает, что он в относительной безопасности. Другое дело – Гермиона. Она влипла по уши, впрочем, как всегда. У неё нет никакой защиты от демона, с которым в открытой схватке встречаться было бы чистой воды самоубийство. Есть только один способ предотвратить всё это, однако решиться на это оказалось гораздо сложнее, чем девушка могла подумать!
“Ты гриффиндорка, чёрт возьми! К тому же, в тайне тебе всегда этого хотелось…”
- Заткнись, - еле слышно прошипела девушка своему внутреннему голосу. Порой, он высказывал такие идеи, что хотелось лечь в гроб и самой захлопнуть крышку сверху, однако смерть не решит всех проблем.
“Сейчас или никогда”!
Волшебница сдула со лба непослушную прядь и решительно направилась в сторону кровати. Если бы она могла сейчас видеть всю картину происходящего со стороны, то едва ли бы удержалась от здорового смеха злорадства. Впрочем, всё, что от неё нужно – это пробудить сексуальный интерес у Малфоя, а он вполне нормальный, здоровый мужчина, которого интересуют молодые привлекательные девушки. В любом случае, если он возбудится, то уже не выгонит Гермиону из кровати, а уж на это у неё точно должно хватить мастерства!
Волшебница присела на кровать, и матрац издал глухой скрип, заставив Гермиону вздрогнуть. Да она боится собственной тени!
“Ничего не случится, когда Люциус рядом, я уверена, он не даст мне погибнуть…”
Девушка на четвереньках доползла до подушек и легла на бок, повернувшись в сторону к своему начальнику. На этот раз Гермиона не стала отодвигаться на самый край, наоборот, она могла теперь легко дотянуться до Малфоя. Ведьма уже было сделала движение в его сторону, но рука остановилась в миллиметре от его кожи. Спина мужчины размеренно двигалась в такт его вдохам, и девушка улыбнулась, представив, как её голова мирно покоится у него на груди, а его пальцы лениво перебирают пряди её волос. Всё это лишь пустые фантазии, ведь в том, что должно произойти между ними не будет ни нежности, ни заботы – вообще никаких чувств. Возможно, ему будет приятно, но не более того.
Гермиона постаралась окончательно выкинуть всё это из головы и на этот раз робко прикоснулась рукой к его гладкой коже. Понадобилась вся внутренняя выдержка, чтобы не одёрнуть ладонь обратно, когда Люциус вздрогнул от этого прикосновения. Девушка сначала была очень удивлена, но уже в следующий момент разозлилась – да он просто забавляется с ней! Он по-прежнему не хочет облегчить ей задачу, и с этим ничего поделать нельзя, нужно идти до конца.
“Это всего лишь секс! Много чести будет Малфою, если ты сама станешь проявлять эмоции. Соберись и покажи ему, наконец, чего ты стоишь!”
Гермиона начала медленно водить пальцами по его телу, отрывочно воскрешая в памяти сцены из её сна наяву. На этот раз она может пойти до конца. Длинные женские пальчики мягкими движениями выводили замысловатые узоры на пояснице Люциуса, рука медленно продвигалась ниже. Девушка попыталась дотронуться до живота мужчины и приступить к более откровенным методам возбуждения интереса, однако она не могла дотянуться до нужного места – мешала рука Малфоя. Гермиона придвинулась ближе, но Люциус - очевидно, что это было сделано нарочно - положил руку так, что она снова не могла прикоснуться к его животу. Девушка почувствовала, как её захватил азартный интерес, смешанный с нарастающим желанием внутри. Волшебница чуть приподняла ногу выше, чтобы коснуться пальцами его стопы, затем она медленно начала продвигаться выше, едва касаясь его икр, при этом, не забывая поглаживать руками его ягодицы – на самом деле всё казалось теперь таким простым! Малфой сам упростил ей задачу тем, что спит без одежды.
Гермиона улыбнулась, чувствуя, как томительная сладость разливается по телу. Даже если Малфой потребует, она уже не сможет остановиться. Девушка откинула его мягкие волосы с плеч и прикоснулась губами к его шее, глубоко вдыхая аромат мыла, смешанного с мужским запахом – это вскружило ей голову, и Гермиона решила попробовать, действительно ли его кожа такая сладкая, как ей представляется. Волшебница провела языком от его плеч до уха и не удержалась, чтобы слегка не прикусить мочку.
Люциус больше не мог притворяться, что его совершенно не волнует девушка. Он и представить не мог, что мисс Грейнджер может решиться на этот бред, который она вбила себе в голову о соблазнении. Он-то знал, что ведьма ошибается! Кто мог подумать, что её решимость может оказаться столь железной? Наверное, следовало бы прекратить всё это, но Малфой вспоминал, как её мягкая рука ласкала его грудь, пока девушка думала, что он спит, и не мог сразу отвергнуть столь дикое предположение Гермионы, не узнав, как она себя поведёт. Теперь он был зол на себя – спать со своей подчинённой у Люциуса не входило в планы, но запретный плод оказался настолько сладок, что мужчина просто не мог вернуть контроль над своим телом – движения опережали разум, и это сводило с ума. Кажется, впервые в жизни он не владел собой до такой степени, и всё из-за этой маленькой ведьмы!
Люциус резко повернулся к ней, застав Гермиону врасплох. Она никак не ожидала, что мужчина так внезапно начнёт на неё реагировать, потому немного растерялась.
- Вы так и не ответили, почему вы в моей рубашке, - хрипловатый голос Малфоя заставил девушку задохнуться в своих эмоциях – очевидно, что она волнует его!
- Мне нравится чувствовать ваш запах не себе, - прошептала она в ответ, пытаясь дотянуться коленкой до его паха, однако Люциус сжал ноги, не позволив девушке сделать это. Гермиона видела, что он всё ещё борется и была уверена, что это исключительно из упрямства.
- Что ещё вам нравится?
- Вы. Вы вызываете во мне бурю эмоций, заставляя моё сердце биться сильнее. Вы заставляете меня говорить такие вещи, которые я бы предпочла сохранить в тайне. Когда вы рядом, я теряю контроль. И самое ужасно, что мне это нравится!
Гермиона приподнялась на локте и второй рукой обвила шею Люциуса, наклоняясь вперёд, чтобы поцеловать его. Мужчина отвернулся от её губ, но это не обескуражило Гермиону, и она снова поцеловала его в шею, изучая языком каждый изгиб. Девушка чувствовала, как участилось его сердцебиение – ещё немного, и она сломит последний барьер, нужно лишь немного увеличить напор! Волшебнице вовсе не хотелось, чтобы Малфой вёл себя пассивно, она должна пробудить в нём чувства! Гермиона, под действием своих доводов, которые теперь были, скорее, импульсами и порывами, начала спускаться ниже, оставляя на груди мужчины влажные следы от своих губ и языка. Она действительно увлеклась своими действиями. Два года сексуального воздержания давали о себе знать – трусики из тонкого батиста насквозь промокли, и всё тело просто жаждало ответных ласк, но сначала нужно, чтобы Люциус потерял голову так же, как и она! Ну, почему он всё ещё сопротивляется?
Малфой схватил девушку за плечи и, перевернув на спину, всем своим мощным телом навис над ней.
- Я что-то делаю не так? – робко поинтересовалась Гермиона. – Вам что-то не нравится?
Люциус улыбнулся уголками губ, и в следующий момент девушка почувствовала, как его руки приподнимают на ней рубашку. Его большая ладонь легко сжала её грудь, заставив волшебницу пискнуть от чувственного удовольствия. Гермиона триумфально улыбнулась, немного расслабившись – она всё сделала верно! Поддавшись порыву, она приподнялась на локтях и потянулась к его губам, но Малфой легко оборвал еще одну ее попытку проявить инициативу легким толчком в живот, от которого Гермиона завалилась на подушку и непроизвольно ойкнула. Большая мужская рубашка, которая мешковато и неприглядно сидела на ее теле, окончательно сползла вниз, обнажая худенькие плечи и бесстыдно выставляя напоказ глазам мужчины маленькую нежную грудь. Именно в этот момент Гермионе стало не по себе! Детский, глупый и такой ненужный в этот момент румянец залил бледную кожу ее щек, она почувствовала, что реальность происходящего ускользает от нее, этот проникновенный, собственнический и одновременно холодный взгляд Малфоя, который не спускал потемневших глаз с ее лица, напугал Гермиону. К ней вернулась стыдливость и смущенность гриффиндорской заучки, глупая и неопытная, что она себе возомнила, он сначала трахнет ее, а потом посмеется над ее неуклюжестью!
- Отпустите! – она попыталась оттолкнуть его от себя, но Люциус легко перехватил ее запястья одной рукой, а вторая легко легла на живот, мягкие горячие пальцы терпеливо стали выводить незатейливые движения вокруг пупка и невзначай скатывались вниз к нежной коже лобка. Гермиона рванулась, выскальзывая из его рук, но он поймал ее и прижал к постели, она почувствовала, как он требовательно разводит коленом ее ноги, ей стало жарко, губы Малфоя накрыли ее собственные, сначала мягко и нежно, как бы уговаривая ее раскрыться, а потом все сильнее и почти с нескрываемой грубостью. Гермиона вскрикнула, когда пальцы Люциуса оказались в ней - она и раньше подозревала, что Малфой способен на некоторую жестокость, и сейчас это резкое вторжение только подтвердило ее догадку, но не испугало. Она поддалась вперед, и Люциус начал медленно и ритмично трахать ее средним и указательным пальцами, не отводя взгляда от ее лица. Почувствовав, что Гермиона почти на грани, он вынул пальцы, широко развел ее бёдра в стороны, и вошел полностью. Она сжала руками простыни и бесстыдно раскрылась навстречу его члену. Губы Люциуса на ее шее, губах, снова на шее, резкие глубокие проникновения, пальцы, зажимающие и потирающие ее клитор. Сладкая томительная истома разлилась по телу, оргазм был быстрым и ярким.
Девушка выгнула спину, а её пальцы впились в спину мужчины, оставляя на его коже красные следы. Гермиона была так сильно поглощена своими собственными ощущениями, что не заметила, как Люциус с глухим рыком сделал несколько глубоких выпада, а затем его лицо расслабилось, когда тело получило долгожданную разрядку. Реальность происходящего накрыла ведьму только в тот момент, когда Малфой отстранился от неё, и прохладный ночной воздух из открытого окна обдал своей свежестью её разгоряченную кожу. Это ощущение было подобно удару плетью после мужских рук и губ, что мгновение назад ласкали её. Холодная тоска и острое чувство одиночества охватили Гермиону, заставив сжаться в комочек, подтянув ноги к груди, и стараться не думать о том, что, возможно, ей больше никогда не будет так хорошо. Девушка уснула, съедаемая противоречивыми чувствами: она не должна была так откровенно получать удовольствие от физической близости с Люциусом Малфоем, но её оказалось так мало, что Гермиона просто не могла не желать большего! Волшебница понимала, что это неправильно, но она более всего на свете желала насытиться этим мужчиной, чьи ласки были болезненно скупыми и практически автоматическими. Лучше бы она никогда не делала этого! Люциус лишь раздразнил её аппетит…

***

Яркое солнце позднего утра разбудило Гермиону. Девушка приоткрыла свинцовые веки и первое, что она увидела, было спящее лицо Люциуса. Непонятно по какой причине её голова покоилась у него на плече, а его рука почти любовно обнимала её бедро. Гермиона напрягла память и с трудом выудила смутные воспоминания из сознания: ночью она замёрзла. Она дрожала, и Малфой весьма любезно укрыл одеялом девушку, чтобы от её дрожи перестала трястись кровать. В тот момент, кажется, Гермиона, сама не понимая, что делает, придвинулась к спасительному жару его тела и так проспала до утра. Люциус, должно быть, ума лишился, раз позволил ей такое! А она сама! Матерь божья, что она наделала!!!
Из открытого окна внезапно донесся шум нескольких голосов, сопровождаемый какофонией заливистого смеха. Ужасное подозрение закралось в душу волшебницы, заставив её очень осторожно, чтобы не потревожить спящего начальника, вылезти из-под его руки и, на ходу накидывая халатик, прислониться лбом к холодному стеклу.
- Я так и знала! – зло прошептала Гермиона и обратила свой взгляд на мужчину. – Мистер Малфой!
Никакой реакции. Волшебница позвала ещё раз:
- Мистер Малфой! Ну, проснитесь же! Люциус!!!
- Нарцисса, дорогая, ещё пять минут… - пробормотал он и перевернулся на другой бок.
Гермиона опешила, удивлённо отметила, что все мужчины одинаковы, а затем злость снова охватила её.
- Я вам никакая не Нарцисса! – девушка подобрала диванную подушку и швырнула её в мужчину. – Поднимайтесь немедленно!
- Ах, мисс Грейнджер? – Люциус приподнялся на кровати и, встретившись взглядом с девушкой, ехидно ухмыльнулся. – Вы всегда такая буйная по утрам?
Гермиона проигнорировала его выпад.
- Герцогиня Хэммонд сейчас в саду развлекается со своими друзьями!
- А вы решили вести колонку светской хроники или вас просто волнует быт маггловской аристократии?
- Прекратите ехидничать! – раздражённо выкрикнула девушка. – Это значит, что ничего не сработало!
- А вот это уже не новость, - Люциус грациозно потянулся и изобразил на лице ироничное сожаление. – Конечно, не сработало! Или вы полагаете, что секс решает всё?
- Что? – задушено прошептала Гермиона, искренне надеясь, что она ослышалась. – Вы знали, что это не сработает? Вы всё знали?!
- Разумеется, - Люциус откинул одеяло и поднялся с кровати, совершенно не стесняясь своей наготы. Гермиона была сейчас слишком зла и подавлена, чтобы обращать на него какое-то внимание. – Возможно, ваша теория могла бы сработать, если бы вы решили соблазнить истинную жертву демоницы.
- Но вы – жертва, я видела это в своём сне! – девушка завелась и разговаривала на повышенных тонах, удивляясь, как Малфой может быть так спокоен, когда она готова перегрызть ему глотку!
- Ей до меня нет никакого дела, я для неё недоступен, - Люциус выглянул в окно, повернувшись спиной к девушке. Она тут же заметила на его спине отметины от своих ногтей, что заставило её залиться краской. – Нашу дорогую герцогиню интересует Стивен Колвил, и, кажется, она добилась в этом кое-какого прогресса.
- Вы ошибаетесь, - жгучая ярость звенела в голосе Гермионы, она никак не могла совладать с собой, и, уж тем более, признать, что вчерашние унижения были ненужными. – Стивен вчера предлагал мне весь мир, уговаривал уйти с ним, оставить своего невнимательного жениха! Поверьте, он увлечён мною, и…
- Возможно, - перебил Малфой, не имея ни малейшего желания выслушивать, как его, пусть и фиктивная, невеста строит козни за его спиной. – Но вашего принца на белом коне уже оприходовала демоница, если вы выглянете в окно, то сами убедитесь.
Гермиона, с таким видом, будто делает великое одолжение, высунулась из открытой оконной рамы и чуть не ойкнула от удивления. Малфой в который раз оказался прав. Герцогиня прогуливалась по мощёным каменным дорожкам, петляющим среди раскидистых дубов, вцепившись за руку Стивена. Она постоянно что-то нашёптывала ему, и Гермиона, даже со второго этажа, заметила его благоговейное выражение лица – оставалось только упасть перед ней на колени и спеть оду в её честь.
Девушка отошла от окна и рухнула на мягкий подлокотник широкого кресла. Несколько мгновений её взгляд бесцельно блуждал по витиеватому узору персидского ковра на полу, а затем волшебница подняла свои карие глаза на мужчину, который и не думал прикрыть свой срам.
- Так вы с самого начала всё знали?
- Я вам сразу об этом сказал.
- Чёрта-с два! – воскликнула девушка, нахмурившись, а затем её голос потерял боевой запал и звучал даже жалко. – Почему вы не остановили меня ночью?
- Уверяю вас, мисс Грейнджер, у меня и в мыслях не было, что вы способны на подобные фривольности!
- Вы меня за дуру держите? – снова воинственно воскликнула она. – Да вы откровенно воспользовались мной!
- Как вы могли такое подумать обо мне? – голос Малфоя звучал фальшиво в притворном возмущении, потому как его глаза хитро блестели, выдавая его истинные чувства.
- Не лгите мне, ради всего святого! – пренебрежительно фыркнула Гермиона, отворачиваясь. – Что сделано, то сделано! Но вы могли бы не стоить из себя недотрогу и не упиваться моим унижением так откровенно! Вы мне противны.
- Что же, мисс Грейнджер, я просто обязан ответить на столь несправедливое обвинение! – теперь это уже была насмешка над ней. – Вы ведь у нас Сноходец, и кто я такой, чтобы не прислушаться к вам? Я решил удостовериться – а вдруг вы бы оказались правы?
- А вдруг? – глаза девушки опасно заблестели. – Вы просто отвратительны! Самодовольный, высокомерный гад!
Гермиона нащупала ещё одну подушку и со всей силы запустила ею в мужчину, жалея, что у неё нет ничего потяжелее под рукой.
- Это тоже для меня не новость, - прорычал сквозь зубы Люциус, начиная выходить из себя. – Настоятельно советую вам взять себя в руки, пока я буду в душе.
- Чтобы вы там утопились! – крикнула ему вслед Гермиона, и, как только за ним закрылась дверь, девушка устало упала на кровать, давясь рыданиями, рвущимися наружу.
Все унижения вчера оказались напрасны. Он так низко, так мерзко воспользовался ею, да ещё заставил всё проделывать самой, будто она только и мечтала, чтобы переспать с ним! Уже через мгновение девушка яростно колотила кулаками подушку, проклиная всё на свете. И как она могла так потерять контроль? Она должна взять себя в руки! Хватит стенать и плакать, прошлого не вернуть! Нужно подумать, наконец, как всё исправить! Как избавиться от суккуба! Это последняя ниточка, которая связывает её с Малфоем, и когда Гермиона избавится от демоницы, то сделает всё возможное, чтобы больше никогда не встречаться с Люциусом. Не зря она считала его опасным человеком! Лучше держаться от него подальше.
Пока Малфой принимал водные процедуры, Гермиона позвонила Гарри, чтобы сказать, что у неё всё хорошо и вкратце обрисовать ситуацию, разумеется, опуская момент её близости с Люциусом.
Голос Гарри и его непоколебимая уверенность, что Гермионе удастся управиться с демоницей, вселили веру в себя, заставив временно выкинуть из головы прошедшую ночь. Раздражение и злость на Малфоя вернулись с острым чувством голода - девушка нетерпеливо прохаживалась у двери, ожидая, когда мужчина выйдет наконец, и они смогут пойти что-нибудь перекусить.

***

Погода была невыносимой. Жара стояла такая, что становилось трудно дышать. Неприятный липкий пот портил настроение, а свежести после холодного душа хватало ровно на час. Гермиона быстро ополоснулась под холодной водой, небрежно подняла волосы вверх, заколов их заколкой – у неё была красивая шея, и девушке неосознанно хотелось подчеркнуть все свои достоинства перед Люциусом. Поэтому она и натянула на себя легкомысленный белый сарафанчик из тонкого хлопка и юбкой неровного покроя. Сарафан очень выгодно облегал её узкую талию и демонстрировал упругую девичью грудь – Гермиона решила, что в такую жару неуместно проявлять стыдливость, главное позаботиться о том, чтобы не получить тепловой удар. Девушка качнула головой, и в такт ей в ушах качнулись серебряные серёжки-капельки, доставшиеся Гермионе от бабушки.
К сожалению, Люциус не обратил внимания на её старания, лишь беглым взглядом окинув изящную фигурку своей спутницы – на какой-то момент в его глазах даже появились озорные искорки, - но затем он снова будто утратил интерес.
Завтрак затянулся с раннего утра почти до обеда. В саду, под широким навесом, стояло множество столиков, между которыми всё время лавировали официанты, предлагая гостям напитки и еду. Гермиона хоть и была голодна, но вполне насытилась кусочком творожного пудинга и стаканом молока с гренками. В такую жару было даже лень жевать!
- Я не понимаю, почему вы так спокойны, - Гермиона огляделась по сторонам и, удостоверившись, что их никто не услышит, решила перейти к важным вопросам, которые волновали её. – Нам нужно думать, как избавиться от демоницы.
Люциус поднял на девушку глаза, в скупом интересе наблюдая за её мимикой.
- Не вижу причин, для беспокойства, - он неприятно растягивал гласные, будто снова стоит у вершины мира и, как опытный кукловод, руководит спектаклем. – Если честно, даже не вижу в этом смысла.
- О чём вы? – нахмурилась Гермиона, чувствуя неприятное сосущее чувство под ложечкой.
- Мне демоница не угрожает, так что смысла зря подставлять себя опасности я не вижу. Теперь ясно?
- Яснее не бывает! – щёки девушки покраснели от бешенства. – Вы просто непрошибаемый высокомерный эгоист!
- Что же, сердобольная вы моя, у вас в рукаве имеется козырный туз, не так ли? Попытайтесь соблазнить Стивена на это раз, может, вам повезёт сейчас?
Гермиона яростно стукнула ногой Малфоя по коленке, отчего он неприятно ухмыльнулся.
- Воздержитесь от побоев, мисс Грейнджер, я вам настоятельно советую.
- Знаете, куда вы можете засунуть эти советы? – девушка окончательно распалилась, потеряв своё хвалёное хладнокровие. Всё это забывалось в компании Малфоя.
- Когда женщина злится на мужчину после ночи любви, это означает, что он не слишком хорошо справился со своими обязанностями. Может, вы хотите подняться наверх и попробовать всё исправить? – его мягкий, почти ласковый голос, напоминающий урчание довольного кота, заставил Гермиону вспыхнуть. Она действительно злилась на него из-за прошедшей ночи, но в одном он был неправ: девушка ненавидела то, что ей так понравилось быть в его объятиях!
- Вы мне противны, - ответила Гермиона и отвернулась в сторону, раздражаясь ещё больше из-за его самодовольного смешка.
- Что же, закончим этот занимательный обмен любезностями, - Люциус отставил чашку с недопитым кофе в сторону и поднялся со стула, протягивая Гермионе руку. – Моя дорогая…
- Не называйте меня так, - прошипела она, тем не менее, вложила свою дрожащую от возмущения ладонь ему в руку.
- Как тебе будет угодно, рыбка моя, - продолжал издёвки мужчина. – А сейчас мы, как любая порядочная семейная пара, присоединимся к гуляющим в саду гостям.
- И зачем это надо?
- Такова традиция.
Несколько минут они шли в тени деревьев в молчании. Девушка с завистью посмотрела на круг гостей, играющих в волейбол. Как же ей тоже хотелось скинуть обувь, стать босыми ногами на мягкую, прохладную траву, немного размяться и выплеснуть свою энергию на мяч. И зачем только она приехала сюда? Всё оказалось зря…
Гермиона вдруг резко остановилась. Её осенило. И это понимание снова вызвало в ней вспышку ярости на Малфоя.
- Что случилось? Ты что-то потеряла?
- Да, свои мозги, - огрызнулась девушка, нагоняя своего начальника. – Ты совершенно сбил меня с толку, Люциус Малфой, но тебе не удастся меня одурачить!
- Да? – он выгнул бровь.
- Если бы вы не собирались избавляться от суккуба, - зашептала девушка ему, - то ни за что бы не потащили меня сюда! По вашим словам, герцогиня и есть демон, а, значит, вам нет смысла делать вид, что вы собираетесь жениться! Никто вам не будет навязывать Джослин в невесты. И не надо меня уверять, что вам был необходим Сноходец, чтобы добыть последний артефакт, вы бы и без меня прекрасно справились. Значит, причина только одна – я вам нужна, чтобы уничтожить демоницу!
- Я мог и передумать.
- Нет, если вы что-то решили, то вы не передумаете!
Девушка ликующе улыбнулась и натянула со лба на нос солнцезащитные очки. Люциус молчит, значит, не знает, что ответить, а это, в свою очередь, значит, что она права!

***

Стивен окончательно пал под чары герцогини. Гермиона наблюдала за ним за обедом, затем вечером на очередном балу. Он постоянно вился вокруг старухи и если танцевал, то только с ней. Это изменчивое поведение Колвила, которое походило на щенячью преданность, вызывало немало смешков за спиной Стивена. Гермионе стало очень жаль его. Ещё вчера он был сильным, уверенным в себе мужчиной, ничуть не хуже Люциуса.
“Даже лучше!” – поправила она себя, ведь, по крайней мере, Стивен не был мерзким, бесчестным типом. И, уж точно, никогда бы не заставил её обманом переспать с ним!
Гермиона точно не могла решить, знает ли герцогиня, что она – Сноходец, а Люциус – Боевой Чародей. Конечно, в ту ночь, кто демоница явилась к ней в дом, у неё была возможность хорошо разглядеть свою соперницу, но, с другой стороны, вела себя эта тварь достаточно естественно, и у Гермионы никогда бы не зародилось в душе никаких подозрений, если бы Люциус не сказал ей правду. Теперь девушка временами замечала в её глазах красноватый блеск, и от этого вдоль позвоночника пробегал неприятный холодок. Как было бы хорошо, если бы костюм жрицы сейчас был с ней! Девушка перед ужином успела отыскать информацию в книжках, что этот костюм можно было пододевать под платья, как нижнее бельё, или можно было носить его вместо любого наряда – костюм всегда превращался соответственно моде в то, что требовалось от артефакта хозяину. Жрицы могли чувствовать себя уверенно, не опасаясь нападения со спины.
Где же он может быть?
Ясный и чёткий ответ пришёл в голову девушке, как только она задалась этим вопросом. Видение было настолько сильным и чётким, что на ближайшем столике от неконтролируемого потока магии затряслись бокалы. В глазах у Гермионы потемнело, она почувствовал резкое головокружение, и обязательно бы упала на пол, если бы Люциус вовремя не подхватил её под руку.
- Что случилось?
- Всё нормально, - но слабый голос девушки и её мертвенная бледность свидетельствовали об обратном.
- Это всё из-за жары, - сказал пожилой мужчина, стоявший рядом с ними.
- Прошу прощения, я отведу мою даму в комнату, - сказал Люциус и, осторожно придерживая Гермиону за талию, повёл её к выходу.
Волшебница дрожала, как осиновый лист. Ей вдруг стало очень холодно, а неконтролируемая слабость не позволяла переставлять ноги слишком быстро. Дойдя до лестницы, Люциус без лишних церемоний подхватил почти невесомое тело на руки и легко поднял Гермиону по ступенькам.
- Ты почти как пушинка, - сказал он вдруг. Девушка удивилась, что беспокойство в его голосе не пропало – в зале он играл на публику, решила она, но почему он так смотрит на неё сейчас, когда они одни?
Малфой толкнул дверь ногой и внёс Гермиону в спальню. Он уложил девушку на кровать и помог ей избавиться от неудобных, но изящный босоножек.
- Я не чувствую ног! – в ужасе воскликнула Гермиона, но её голос почему-то прозвучал, как мяуканье двухнедельного котёнка.
Безудержные слёзы хлынули у неё из глаз. Девушка почувствовала приступ паники, с которой она не могла совладать, и это так напугало её, что рыдания вырывались из её груди.
- Прекрати истерику, всё будет хорошо, - громко заявил Люциус.
Гермиона видела, что он старательно массирует её ступни руками, но она ничего не чувствовала. Это заставило её расплакаться пуще прежнего, и ей было наплевать, что о ней подумает Малфой, лишь бы вернулась способность контролировать свои конечности.
- Что случилось в зале? – он попытался её отвлечь, однако Гермиона была безутешна. – Гермиона! Ты меня слышишь? Ответь мне!
- Я н-н-ничего н-не чувствуююю, - заикаясь, выдавила она из себя.
- Чёрт тебя подери, Грейнджер, прекрати рыдать! – Малфой продолжал яростно растирать её ноги.
Девушка икнула и отвернулась от него, пытаясь обхватить себя руками, но они плетьми повисли вдоль тела. О, создатель всемогущий, она превратилась в инвалида!
- Н-ничего не чувствую, н-н-ничего! Не чувствую… - повторяла она, словно заезженная пластинка, отчего стала задыхаться.
- Я заставлю тебя почувствовать! – прошептал Люциус, но девушке показалось, что он говорил очень громко, потому что его голос зазвенел у неё в ушах. Она на мгновение прекратила всхлипывать, осознав, что мужчина только что притянул её к себе, как куклу, усадил на руки и в следующий момент жестоко впился губами в её собственные. Он начал целовать её так яростно, что Гермиона едва успевала делать короткие вдохи перед очередной атакой. Она не знала, где его руки, но ей казалось, что его правая ладонь сжимает её грудь. Прошло несколько безумных минут, прежде чем она смогла ощутить лёгкое покалывание в пальцах ног и рук. И уже через мгновение девушка совершенно чётко почувствовала, как эрегированный член Люциуса упирается ей в бедро. Его язык совершал немыслимые движения во рту, и теперь, когда Гермиона могла его чувствовать, новый приступ паники овладел ею, не имеющий ничего общего с прошедшим. Ей так не хотелось показывать, что контроль вернулся к ней, чтобы продлить это безумие, что горячие слёзы опять скатились по щеке. Она не должна хотеть его, не должна! Люциус отстранил девушку от себя ровно настолько, чтобы заглянуть в её глаза и вытереть подушечкой большого пальца мокрый след на розовой щечке.
- Ну, вот, что опять? – его голос был непривычно ласковым. – Ты же уже успокоилась?
Гермиона кивнула головой, не в силах ничего ответить. Она была уверена, что теперь лишилась голоса, шокированная реальностью происходящего.
- Чувства вернулись к тебе?
На этот раз кивок был менее уверенным.
- Стоило так плакать, - Люциус прижал её голову к своей груди, и Гермиона осторожно, будто боясь спугнуть, обняла его за талию, наслаждаясь учащённым сердцебиением в его груди. В душе вдруг стало так спокойно! Умиротворение овладело ею, и девушка поняла, что засыпает…

***

- Ты самая прекрасная женщина в мире! – он смотрел в её смеющиеся глаза и чувствовал, что никогда никого так сильно не желал.
- Ты сейчас так говоришь, а завтра найдёшь кого-то помоложе, - её голос был сиплым.
- Нет! – глаза мужчины вспыхнули огнём. Он был полон решимости доказать, что никогда не предаст свою даму! – Мне никто не нужен! Я буду предан тебе до конца своих дней!
- Ты уверен, что ты этого хочешь?
- Я желаю этого более всего на свете! Ты моя единственная любовь?
- И что ты готов отдать за свою любовь? – в её флирте чувствовалось нетерпение, долгое ожидание заставляло её руки дрожать.
- Всё! Я готов отдать всё, даже свою жизнь!
- Что же, я принимаю твой дар!
И без того морщинистое лицо вдруг вытянулось, на нём появились новые складки, что делало женщину похожей на шарпея. Мужчина в ужасе отскочил в сторону, заметив, как руки и ноги герцогини вытянулись, как её жёлтая кожа покрылась буграми, начала постепенно менять цвет на серый. Рот также увеличился в размере, и из-под верхней губы высунулись два острых клыка. Демоница неприятно улыбнулась, сверкнув красными глазами. Стивен в ужасе смотрел на неё, но не пытался убежать. Он отдал свою жизнь в дар той, кого любил, ему нечего бояться, нечего!
- Иди ко мне, любовь моя, - пропела суккуб.
Стивен неуверенными шагами приблизился к существу, которое почти вдвое было выше его, и как только он оказался в её объятиях, она по-матерински прижала его к своей оголенной груди. Мужчина обхватил губами торчащий сосок и начал посасывать его, отчего демоницы издала приглушённый рык и запрокинула голову назад.
- Скажи, что ты любишь меня!
- Я люблю тебя, - автоматически повторил Стивен.
- Вот так! Как же долго я ждала этого момента. А теперь покажи, как сильно ты меня любишь…

Ну и когда мне ждать окончание? А то я помру и не узнаю чем там всё закончилось!

А директор сказала, что я не Божественное вмешательство, а Божественное Помешательство!

конечно же!)

Гермиона громко вскрикнула и села на кровати. Больше не было приятных объятий. Кажется, ей всё привиделось. Люциус… он сведёт её с ума!
Стивен!!!
- Боже мой, нужно спешить! – спохватилась девушка, спуская ноги на пол. Она всё ещё была слаба, но решимость добавляла сил.
- Куда это вы направились, мисс Грейнджер? – ледяной голос Малфоя раздался из глубины комнаты. Было темно, но девушка определила его местоположение – он сидел в кресле, по-хозяйски закинув ногу на ногу.
- Я только что видела сон! Стивен и демоница… нужно спешить, мы ещё сможем помочь ему и предотвратить беду! Как только она забеременеет, она станет неуязвима!
- Время ещё есть, - спокойно ответил Малфой. – Сядьте.
- Вы не понимаете! – Гермиона не послушалась приказного тона. Тем не менее, она замерла на месте, заламывая руки, лихорадочно соображая, что делать. Она понимала, что в эту самую минуту происходят ужасные вещи, а Люциус и не шевелится, чтобы предотвратить катастрофу. – Они же сейчас…
- Мы никуда не пойдём, пока вы не ответите на мои вопросы, - безапелляционно заявил Люциус.
Гермиона только сейчас обратила внимание, как холодно и отстранённо держится с ней мужчина. Девушка без труда отгадала, что Малфой жалеет о том проявлении чувственности несколько часов назад и теперь винит её в том, в чём сам же и проявил инициативу.
- Пока мы будем тратить время на ненужные вопросы…
- Вы меня плохо слышите, мисс Грейнджер? Сядьте.
Гермиона снова не послушалась, потому Люциус, в мгновение ока, поднялся с места, жестоко схватил девушку за плечо и силой швырнул её в кресло. Гермиона неприятно ударилась затылком о деревянную спинку и бросила злой взгляд на мужчину, однако, едва ли она могла выглядеть более разъярённой, чем он сам. Люциус зажёг лампу, утопив комнату в жёлтовато-красном свете, и девушка с удивлением увидела, что Малфой был одет в кожаный костюм с витиеватой отделкой, поверх которого была накинута мантия чёрного цвета, такого тёмного, что, казалось, она засасывает в себя весь свет в комнате. На запястьях мужчины красовались широкие золотые наручни с гравированными изображениями орла, на груди волшебница безошибочно угадала талисман Боевого Чародея, а в руках Люциус держал трость с наконечником дракона. Костюм так шёл ему, будто это была неотъемлемая часть тела мужчины. Гермиона опомнилась, когда поняла, что разглядывает его с открытым ртом, и отвела глаза.
- Я не настроен играть, мисс Грейнджер, и повторять тоже не собираюсь.
- О чём, бога ради, вы говорите?
- Что с вами произошло, когда вы чуть не потеряли сознание в зале?
Девушка уже было открыла рот, чтобы ответить, но вдруг поняла, что не помнит. Она нахмурилась, задумчиво глядя в глаза Малфоя, которые в данный момент ровным счётом ничего не выражали, и пыталась вспомнить хоть что-то.
- Я не помню…
- Что значит, не помните?
- Это значит, что я не могу ответить на ваш вопрос! – раздражённо ответила она.
- Не можете или не хотите?
- Не знаю я! Я не помню, что случилось, у меня вдруг перед глазами потемнело, я почувствовала себя ужасно усталой, это всё, что я помню о том моменте.
- Позвольте, я объясню, - Люциус опёрся спиной о комод, прямо напротив Гермионы. – Произошёл очень сильный всплеск магии, и я не хочу драматизировать, но вы чудом остались живы.
Волшебница смущённо заёрзала в кресле, не зная, верить ли Малфою на слово. Он продолжал:
- Такие сильные волшебные импульсы не случаются просто так. У каждого волшебника может произойти неосознанный выброс магии, но не в таком количестве.
- Я читала об этом, - пробормотала Гермиона, рассуждая вслух. – Должны быть какие-то причины и последствия…
- Последствия более чем очевидны, а вот в причинах нам необходимо разобраться.
- Какие последствия? – краска отлила от лица девушки, когда она посмотрела на собеседника. Он никогда ещё не был так серьёзен и напряжён, и дело не в том сумасшедшем поцелуе.
“Выкинь это из головы! Сейчас не время думать о чувствах!” – прозвучал приказ в голове.
- Взгляните на своё запястье.
Девушка послушно вытянула руку вперёд и не сдержала возглас удивления. На кисти руки появилась татуировка, изображающая весьма неординарный геометрический символ. Гермионе он напомнил две симметричные перекрещивающиеся буквы “А”, соединённые общим элементом.
- Не может быть! – прошептали её губы. – Это символ Приапа!
- Вам повезло, что появился символ, а не изображение мужских гениталий.
Гермиона недоверчиво глянула на невозмутимое лицо Люциуса, не в силах поверить, что в этой ситуации он способен отпускать похабные шуточки.
- Вы меня разыгрываете! Татуировки сами по себе не появляются!
- Интересная теория, мисс Грейнджер, но на этот раз вы ткнули пальцем в небо. Вам известно, кто вы такая, и вы должны понимать, что рано или поздно это должно было произойти.
- Я стала… жрицей?
- Похоже на то, - нехотя согласился Люциус. – К тому же, вы вовсю используете свои уникальные способности, сами о том не подозревая.
- Но как это могло произойти? Это случилось во время того приступа, да?
- Это я и пытаюсь у вас выяснить. Это может оказаться жизненно важно, чтобы спасти жизнь вашему драгоценному Стивену.
- Стивен! – опомнилась ведьма и подскочила с места. – Мы должны идти!
- Сядьте, - снова скомандовал Малфой. – Мне попалась просто поразительно несообразительная жрица.
- Как я могу что-то сообразить, если вы мне ничего не объясняете?
- Почему я обязан объяснять вам что-то о ваших же способностях? Это вам не хватило ума узнать всё, что требуется.
- Я знаю о способностях жрицы Приапа, - обиделась Гермиона, - она может предвидеть события, контролировать сны, насылать их на других людей, она… погодите! Неужели… вы хотите сказать, что тот сон, что только что мне приснился, был предвидением?
- Я полагаю, что так.
- Полагаете? Но вы не знаете точно! А что, если вы ошибаетесь?
- Едва ли, - хмыкнул Люциус, изрядно позлив девушку своей чрезмерной самоуверенностью. – Все гости, включая Стивена Колвила и герцогиню Хэммонд, внизу. Прошло всего полчаса с тех пор, как я принёс вас сюда.
Гермиона немного расслабилась, но слова Малфоя всё равно не успокоили её. Ей не хотелось сидеть тут и бездействовать. Даже Люциус принарядился в свой необыкновенный костюм, а она должна сидеть в этом неудобном кресле, в тесном вечернем платье, в котором если неудобно повернуться, то рискуешь остаться обнажённой. Было бы намного лучше, если бы у неё был костюм жрицы! Теперь, когда она ею стала… это с трудом укладывалось у Гермионы в голове, но татуировка свидетельствовала о том, что действительно прошло посвящение. Но как это возможно? Ах, если бы она могла больше прочесть о жрицах! Если бы только костюм был с нею!
Девушка почувствовала, как в ушах слегка зазвенело, а затем снова начало покалывать в руках и ногах.
- Мисс Грейнджер! – окликнул её потусторонний голос, будто кто-то из иного мира призывал её к себе, но она не должна обращать на это внимание. Только не сейчас, когда она так близка к своей цели. Что же ей так необходимо найти? Ах, да, костюм!
Знакомая комната с задрапированными красным бархатом стенами, широкой кроватью с балдахином, огромный платяной шкаф. Гермиона узнала это место. Пора возвращаться.
Лицо Люциуса оказалось так близко к её собственному, что Гермиона чувствовала на щеке его горячее дыхание. Горящие страстным огнём глаза казались нереалистичными. Таких глаз просто не бывает! Зачем он так смотрит на неё? Наверное, сам дьявол позавидовал бы таким глазам! Она просто не способна не смотреть на него, она не способна запретить своему сердцу биться быстрее, когда он так близко! Зачем же он так изводит её, почему он сжал своими мощными руками её раненое сердце и продолжает упиваться её беспомощностью? В какой момент она начала думать о нём постоянно, думать о нём и о себе, как о едином целом! Кажется, она начала сходить с ума…
- Что вы видели? – его голос звучал доверительно и мягко, но железная решимость получить ответ так и сквозила в тоне.
- Я знаю, где костюм. И тогда, в зале… я тогда тоже думала, где может быть костюм, а затем моё сознание унеслось куда-то вдаль, совсем, как сейчас! Я думаю, тогда я тоже смогла увидеть.
- Вы прогрессируете просто с потрясающей быстротой. А теперь слушайте меня внимательно, - Малфой дождался, пока она кивнёт, и продолжил. – Вы ни за что не справитесь с суккубом сами. Даже и не пытайтесь! Она разорвёт вас на части, вы и пикнуть не успеете. Если раньше ей хотелось позабавиться с вами, то сейчас, когда она так близка к своей цели, она не станет церемониться. Я не смогу вам помочь. У нас есть один шанс. Один шанс из ста, но он есть. Кое в чём вы были правы прошлой ночью – суккубы очень ревнивые твари. Вы должны бросить ей вызов – вы должны показать ей, что будете бороться за сердце её избранника. Но не раньше, чем костюм будет надет на вас. Так она увидит в вас равную себе соперницу, в ином случае – мгновенная смерть.
- Как именно я должна бросить вызов? Есть какой-то ритуал?
- Понятия не имею. Об этом должны знать вы сами.
- Но я не знаю!
- Значит, ваша женская интуиция должна вам подсказать.
- Вы хотите, чтобы я отдала свою жизнь в руки сомнительной интуиции? Я не могу так действовать!
- Тогда возвращайтесь домой.
- Вы в своём уме? – взвизгнула Гермиона от негодования.
- Мисс Грейнджер, теперь мы уже тратим время зря. Неужели вам никогда не приходилось действовать по ситуации?
Девушка поняла, что Люциус намекает на тот случай в Министерстве Магии на пятом курсе, и с вызовом посмотрела мужчине в глаза. Тогда им, кучке зелёных и отчаянных волшебников, удалось противостоять опаснейшим взрослым магам. Кажется, сейчас аналогичное соотношение сил. Гермиона гордо приподняла подбородок. Не хватало ещё, чтобы Люциус решил, что она струсила. На самом деле, когда она думала о том монстре, с которым им предстоит встретиться, у девушки подкашивались ноги, но едва ли это могло повлиять на её решимость спасти Стивена и отправить обратно в ад эту тварь.
- Костюм в спальне герцогини. Там же суккуб и нападёт на Стивена.
Люциус кивнул головой, задумавшись о чём-то своём. Гермионе показалось, что он её не услышал. Однако через несколько мгновений он отреагировал на её слова:
- Оставайтесь тут, я принесу его.
- Вы знаете, где её спальня? – недоверчиво спросила девушка.
- Я не думаю, что её будет сложно отыскать.
- А я видела, как туда пройти. Я точно знаю, где костюм. Будет лучше, если я сама за ним отправлюсь. В конечном итоге, это по моей вине он оказался у неё, - и пока Малфой не успел возразить, Гермиона привела ещё один довод. – К тому же, не можете же вы в таком виде разгуливать среди гостей! Я не думаю, что заранее привлекать внимание этой твари разумно.
- Возможно, вы и правы. Но вы не сможете за себя постоять, если обстоятельства выйдут из-под контроля. Обычная магия суккубу причинит не больше вреда, чем комариный укус.
- Это я тоже знаю, - спокойно ответила Гермиона и потянулась за сумочкой.
- Что же, если вам так не терпится остаться без головы – идите. Как только костюм будет у вас, немедленно возвращайтесь обратно.
- Зачем? – удивилась девушка. – Было бы разумно поджидать её там.
- Она вас учует, как только войдёт, и тогда начнётся бойня. Я впервые в жизни против того, чтобы пострадали магглы. Не хочу оказаться в Азкабане.
Гермиона почувствовала, что ей нехорошо. Как же она раньше не подумала о тех невинных людях, что приехали отдохнуть сюда? Эта тварь очень хитра, она знала, что они не начнут действовать, пока здесь столько людей!
- Мы должны вывести всех отсюда!
- И куда вы собираетесь отправить три сотни человек посреди ночи? – хмыкнул Люциус. – Я что-нибудь придумаю. Не теряйте зря времени.
Гермиона кивнула и вышла за дверь.

***

Волшебница чётко следовала тому маршруту, что отложился у неё в голове, и с каждым сторонним звуком порывалась влезть в сумочку и вытащить топор. Идти нужно было в противоположное крыло особняка, а потому возникла необходимость пробираться сквозь толпу гостей. Гермиона ровно пять секунд раздумывала, как избежать этого. На помощь пришла старинная архитектура замка – архитекторами всегда планировались потайные ходы для прислуги, чтобы они быстро и незаметно могли появляться в любой части дома, не беспокоя своих хозяев и не попадаясь им на пути в основной части дома. Этим очевидным преимуществом Гермиона и воспользовалась. Правда, чтобы сориентироваться в местности, понадобилось некоторое время. И всё же, девушка благополучно миновала залы и гостиные, где вовсю веселились люди, и очутилась в хозяйском крыле замка, где гости появлялись нечасто. Здесь было очень тихо, и царили неприятные сумерки. Позолоченные канделябры, расставленные вдоль стен на фигурных столиках, почти не освещали путь, казалось, что задрапированные бордовые стены приглушали свет, или, скорее, превращали его в неприятно красное свечение.
Гермиона старалась неслышно ступать по ковровой дорожке, мысленно отругав себя, что, кроме обуви на каблуке, больше ничего не взяла. Впрочем, когда она получит свой костюм, это уже не будет иметь никакого значения – он трансформируется в то, что нужно хозяйке, значит, не будет больше этого узкого платья с разрезом и глупых шпилек.
Волшебница дошла до конца коридора, свернула направо и упёрлась в широкую двойную дверь. Гермиона остановилась, положив ладонь на круглую ручку и не решаясь войти. Что-то внутри неё так и вопило об опасности, но, наверное, это оттого, что она знала о предстоящей сцене внутри. Девушка, было, потянулась за палочкой, что была прикреплена к бедру, чтобы чувствовать себя уверенно, но отмахнулась от этой мысли: всё равно не поможет. Коротко вздохнув, она открыла дверь и вошла.
Что-то пошло не так.
Это была первая мысль в голове девушки, а затем она почувствовала всепоглощающую боль. Такое ощущение, что её, как минимум, только что в прямом смысле втоптали в пол. Перед глазами потемнело, в ушах стоял звон, вперемешку со злорадным смехом. Девушка почувствовала, как что-то стекает у неё по шее. Она попыталась вытереть это рукой, но не сумела пошевелиться.
- Что маленькая воровка забыла в этой комнате? – женский голос был на удивление приятный, звучал почти с материнской заботой.
Гермиона попыталась ответить, но из горла вырвался лишь невнятный хрип.
- Потеряла голос? Какая досада!
Девушка почувствовала, что неведомая сила оторвала её от пола. Она ожидала последующего удара, но на некоторое время оказалась в состоянии невесомости. Гермиона по-прежнему не могла ничего видеть, лишь смутный силуэт с размытыми контурами перед глазами. Ох, ну почему же так больно? Тело разрывают на части миллионы острых крюков, что вонзились в каждый миллиметр её существа. Это походило на болевой шок, вот только забытья никак не наступало. Сознание усиленно работало, истощая и без того небольшой запас жизненных сил. Голос в голове без устали твердил, что это конец, но Гермиона, из чистого упрямства, не хотела с этим соглашаться. Пока она дышит, пока хоть единственная мысль имеется в её голове, она не должна терять надежду и продолжать бороться. Но как это сделать, когда она оказалась в ловушке? Хорошо, что она пошла, а не Люциус, если бы с ним что-то случилось, она бы не вынесла.
“О, мой бог! Когда же я успела влюбиться? Нет, нет, это не может быть так! Но почему же я так за него переживаю? Почему я готова отдать за него жизнь? Он не заслуживает этого!”
От мыслей девушку оторвал пренеприятнейший смех.
- Ты просто жалкое подобие Жрицы! Я даже не подозревала, что будет так легко! Может, оно и лучше для тебе. Ты не составишь мне никакой конкуренции, мне с тобой неинтересно забавляться, потому умрёшь ты относительно быстро.
- Я не позволю тебе… - было очень сложно говорить, Гермиона задыхалась, как после быстрого бега. – Я не позволю тебе и пальцем притронуться к Стивену!
- Ты слегка опоздала, - зрение начало медленно возвращаться, и Гермиона смогла различить перед собой вторую фигуру. – Стивен?
- Да, моя госпожа, - в его тоне звучала отвратительная безграничная преданность.
- Стивен, ты ещё можешь бороться! – превозмогая боль, завопила Гермиона. От отчаяния у неё из глаз полились слёзы, которые она не могла даже вытереть. Ей было больно оттого, что этот сильный человек околдован тварью, которой самое место в аду. Этого не должно было произойти! О, боги, ну почему же это именно Стивен! Почему не Люциус?
- Значит, ты признаёшь, что Люциус сильнее? Минуту назад ты была готова отдать за него жизнь.
Зрение почти полностью восстановилось, и Гермиона могла видеть свою соперницу. Зрелище было столь неожиданным, что оно пересилило негодование от того, что суккуб читает её мысли. Это была не герцогиня, а её дочь.
- Джослин?..
- Джослин больше нет, - плотоядная улыбка исказило милое личико. – Скоро не будет и тебя. Я подумала и решила забрать это прелестное молодое тело.
- Потому что Стивен влюблён в меня? – Гермиона пыталась найти связь со своей интуицией, но она, по всей видимости, отмерла при ударе о стенку. Пришлось импровизировать.
- Как же ты глупа, человеческое создание! Впрочем, чего ещё можно ожидать от такой немощной жрицы, как ты?
Гермиона лихорадочно соображала, что предпринять. Что-то не так. Совсем не так! Люциус говорил, что если она попадётся, то демоница моментально разорвёт её на части, но этой твари приспичило вести душевные беседы. Девушка теперь могла чётко видеть и почти так же чётко соображать. Когда она в очередной раз окинула демоницу взглядом, ей стало нехорошо: суккуб была одета в костюм жрицы. Чёрный латекс непристойно обтягивал красивую фигуру Джослин Хэммонд. О, боги, это точно конец!
Бороться до последнего вздоха…
- Я бросаю тебе вызов! – Гермиона знала, что это звучит абсурдно, и гомерический хохот демоницы подтвердил догадки девушки, но она должна была попытаться. – Стивен, помнишь, ты сказал, что хочешь защитить меня? Помнишь, ты мне говорил, что я тебе очень нравлюсь? Стивен, пожалуйста, попытайся вспомнить об этом!
Это было всё равно, что разговаривать со статуей. Стивен не откликался, будто и не слышал, что его кто-то зовёт. Паника подкатывала к сознанию Гермионы, она не могла понять, почему до сих пор не мертва, чего ждёт эта тварь? От этого состояния неизвестности становилось невыносимо. Гермиона обратила внимание, что то, что стекало у неё по шее – это кровь. Под ней уже образовалась красная лужица, а демоница так и продолжала держать свою пленницу под потолком в подвешенном состоянии.
Волшебница попыталась пошевелиться, и, о чудо! ей это удалось. Хотя боль всё ещё сковывала всё её тело, девушка могла беспрепятственно шевелить руками и ногами. И за мгновение перед тем, как найти выход из ситуации, тревожный сигнал в голове заставил озарение отойти на задний план и вспомнить, что суккуб каким-то образом читает её мысли. Она должна быть защищена от этого! Она Сноходец с врождённым даром, она стала Жрицей без должного ритуала посвящения не просто так, она, наверняка, заслужила это и не может не оправдать надежды, возложенные на неё создателем! Гермиона тревожно смотрела на Джослин, расхаживающую по комнате. Она что-то ждёт, или кого-то? И, конечно, прислушивается к её мыслям!
“Ты, уродина, у тебя ничего не выйдет!”
Демоница повернула голову в сторону Гермионы и хищно улыбнулась. Нет, она не была бешеной сукой, она вела себя разумно! Что может быть опаснее? Нужно защитить себя от проникновения в сознание!
Гермиона уставилась в одну точку, чуть выше картины Рембрандта, красовавшейся на противоположной стене, и попыталась сосредоточиться на одной мысли: “Не впускать никого в сознание… не впускать никого в сознание”.
Чудом, или нет, но через несколько мгновений девушка почувствовала опустошение и последующую за ним раскалывающуюся головную боль. Ощущение было непередаваемое и просто невероятное. Гермиона не могла окрестить это явление не иначе, как “расщепление сознания”. В голове как будто появились две ниши, два независимых сознания, которые она могла контролировать одинаково хорошо. Это была так, будто ты читаешь две книги одновременно и одинаково хорошо воспринимаешь написанное и раскладываешь полученную информацию по своим полочкам – никакого хаоса и путаницы. И в то время как одна часть сознания продолжала твердить “не впускать никого…”, вторая оказалась чистым листом, которым Гермиона могла воспользоваться. Своего рода потайная комната в голове, куда проникнуть могла она одна. Девушка незамедлительно использовала это преимущество и вспомнила о волшебной палочке, прикрепленной к бедру. Да, магия бессильны в борьбе с суккубом, но, по крайней мере, можно воспользоваться заклинаниями, которые не будут напрямую направлены на демоницу и помогут поставить себя в более выгодное положение.
В распоряжении Гермионы было не более пяти секунд. Она решила воспользоваться отвлекающим манёвром – в сознании, которое демоница контролировала, Гермиона создала ход мыслей: будто она почувствовала, как в комнату вот-вот кто-то войдёт, и это заставило суккуба резко отвернуться к двери, дав Гермионе шанс вытащить палочку и с ультразвуковой скоростью произнести несколько заклинаний. Сперва волшебница окружила Стивена щитом, отбросив его в сторону, затем разорвала узы, которые заставляли её левитировать, и уже с трудом успела призвать к себе сумочку и вытащить из неё топор.
Демоница отреагировала быстрее, чем Гермиона рассчитывала. И, хотя она не была обращена в свой привычный вид, силы от этого у неё не уменьшалось. Суккуб в немыслимом прыжке перелетала через половину комнаты, и у Гермионы хватило времени лишь немного замахнуться топором. Это не причинило никакого вреда твари, она лишь слегка отшатнулась и по инерции отмахнулась рукой, попав прямо в грудь девушки. Гермиона перекульнулась через голову, мёртвой хваткой вцепившись в ручку тяжеленного топора и чудом не наткнувшись на остриё. Девушка тщетно пыталась подняться хотя бы на четвереньки, но у неё снова не хватало дыхания, а от боли хотелось моментально сдаться на волю судьбы. Суккуб решила больше не мешкать с ведьмой и, одной рукой оторвав её от пола, швырнула через всю комнату. Топор выпал из рук девушки, когда она налетела на небольшой стеклянный столик. Он рассыпался почти мгновенно. Осколки врезались в руки, шею, грудь и живот, прекрасное вечернее платье нежно-голубого цвета покрылось кровавыми пятнами. Гермиона мечтала умереть, но оба сознания, хоть и заторможено, но продолжали работать. Казалось, что большей боли просто не может быть, но девушка уже не была так уверена, когда получила чувствительный пинок ногой по рёбрам. Острая боль сигнализировала о том, что несколько рёбер с правой стороны сломаны. Гермиона оказалась перевёрнутой на спину и с трудом приоткрыла глаза, почувствовав неприятное дыхание на лице.
- Ты сама приблизила свой финал. У меня был иной сценарий, с твоим участием, но ты не умеешь вести себя в приличном обществе. Жаль, у меня нет времени самой убить тебя, он уже идёт, - Гермиона, не отрываясь, смотрела в лицо, которое до недавнего времени принадлежало Джослин, и ей показалось, что оно трансформируется. Волос на голове суккуба вдруг стало значительно больше, и растрепанные локоны были длиннее, глаза приобрели насыщенный янтарный оттенок, аккуратный носик был чуть задран вверх, а на румяных щеках появились очаровательные ямочки, когда губы изогнулись в приветливой улыбке.
“А я, оказывается, была очень даже привлекательной”, - подумалось Гермионе, когда она снизу вверх разглядывала своё же лицо.
- Стивен, отведи нашу гостью на задний дворик и закапай её под старым дубом. И возьми топор, он тебе понадобиться.
- Слушаюсь, госпожа.
- Хороший мальчик, - сказала напоследок демоница, - но не мой тип...

***

Люциус пожалел о том, что отпустил Гермиону одну. Он пожалел об этом в тот момент, когда за ней закрылась дверь, но не стал её останавливать. В её доводах была истина, показываться в таком костюме на людях не самая хорошая идея. Впрочем, сидеть в комнате и спокойно дождаться тут Гермиону он не собирался тоже. Наверное, стоит рискнуть и действительно не отходить далеко от спальни герцогини. Иначе спасти жизнь этому идиоту Колвилу не удастся. Он дождётся, когда девушка выйдет из спальни, и, убедившись, что с ней всё в порядке, он сможет спокойно обдумать план действий.
Люциус с трудом мог признаться самому себе, что беспокоился за девчонку. Вот уже несколько дней подряд мысли о ней не давали ему спокойствия. Мало того! Она начала ему сниться каждую ночь, заставляя просыпаться в холодном поту. Это были различные сновидения, но всегда оканчивались одним и тем же: он держал на руках её безжизненное, окровавленное тело, в её пустых, остекленевших глазах отражались звёзды, к которым устремилась её чистая и непорочная душа. Люциус просыпался и чувствовал себя ужасно. Он ненавидел это чувство! Ему казалось, если он прикоснётся к ней, то она уже не будет такой совершенной: немного наивной и целомудренной, мудрой не по годам, чистой и полной жизни. Казалось, прошедшая война не оставила на её ещё детском сознании непоправимого ущерба. Многие люди становят циничными и жестокими, но только не Гермиона Грейнджер! Она философски относится ко всем невзгодам и способна вынести гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Люциуса очень привлекала её сила духа, он находил очаровательным, что рождённая в семье магглов волшебница знает о мире магии в несколько раз больше, чем сами колдуны. Грязнокровка! Все эти условности сводят с ума, а реально лишь то, что он беспокоится о ней. Он не хочет её потерять, в конце концов! Нет, Люциус не собирался сближаться с девушкой и пытаться строить с ней отношения: между ними существует пропасть, в которой примешена и разница в возрасте, и статусах, и мировоззрениях. Однако мир потеряет очень многое, если в нём не станет Гермиона Грейнджер.
Люциус прекрасно разбирался в замковой архитектуре, и о потайных ходах ему было известно не хуже Гермионы. В Малфой-мэноре, правда, не было нужды в них, домовики могли аппарировать почти в любую точку поместья, но традиции есть традиции, потому без коридоров для прислуги было не обойтись.
Мужчина быстро и беспрепятственно добрался до апартаментов герцогини. По его подсчётам, Гермиона должна была вот-вот выйти из спальни, и если бы она сделала это немного раньше, он бы в любом случае с ней столкнулся, даже реши она пойти через толпу этих магглов-дикарей. Люциус собирался притаиться за колонной, чтобы случайные проходящие мимо слуги не слишком удивлялись его присутствию здесь, однако шум в спальне заставил его действовать быстро.
Малфой не понаслышке был знаком с боевыми действиями, в которых замешана магия. Он обладал молниеносной реакций и дюжей мощью, которая теперь утраивалась благодаря артефактам Боевого Чародея. И хотя к использованию жезла вместо волшебной палочки ещё надо было приноровиться, Люциус почти автоматически установил щиты вокруг комнаты, чтобы никто из магглов не смог проникнуть внутрь и, соответственно, суккуб не вышла наружу и не устроила там бойню.
Чародей ворвался в комнату, держа наготове своё оружие, и застыл на пороге. Комната имела такой вид, будто здесь только что прошёлся Мамай со всем своим многотысячным войском. Пол был усеян осколками разбитого стекла, щепками от раздробленного шкафа, повсюду клочьями валялась разодранная одежда. Кровь не слишком бросалась в глаза, сливаясь с красным ковром и стенами, однако Люциус сразу же разглядел её. Посреди комнаты распласталось огромное уродливое тело демоницы: одно её перепончатое крыло было разорвано и неестественно выгнуто, кожу некрасивого серого цвета покрывала кровь, а прямо посреди острых грудей торчало длинное копье – очевидно, снятое со стены, где висело декоративное оружие.
Неподалёку от демоницы нашлось тело Стивена. У него отсутствовало половина головы, будто правую часть откусили, как от яблока. Так же у него было перегрызено горло. Зрелище было отвратительное даже для Малфоя.
Рядом с телом погибшего мужчины сидела Гермиона. Она безжизненно смотрела на вытекающую серую субстанцию из головы, и на её лице не было и тени отвращения, будто она видит такие живописные картины каждый день. Девушку била крупная дрожь, по её шее стекала тонкая струйка крови. Люциус почувствовал, как его сердце пропустило несколько ударов – она чудом не погибла!
- Люциус!..- Гермиона подняла свои неповторимые янтарные глаза, от её взгляда защемило сердце.
“Давно с тобой такого не было, да, старичок?” – ехидно спросил внутренний голос.
Мужчина сделал два больших шага навстречу девушке и подал её руку. Она тяжело поднялась и, обессилено упав к нему в объятия, разрыдалась. Второй раз за один вечер.
- Что произошло? – спросил он мягко, поглаживая девушку по голове. Не нравилось ему, когда женщина плачет, но, очевидно, для Гермионы слишком много потрясений случилось за один вечер.
Девушка шмыгнула носом.
- Это было ужасно! Как мы и договорились, я вошла в спальню, я нашла костюм и сразу его надела. Но тут пришла она…
Дальнейшие объяснения захлебнулись в рыданиях. Люциус совершенно растерялся. Он чуть ли не впервые в жизни оказался в такой ситуации, когда ничего не мог понять и предпринять! Обычно, каждая его мысль, каждый жест под контролем, а сейчас в голове царил хаос! Хаос и облегчение оттого, что он держит в своих руках хрупкую женскую фигурку, чувствует сквозь толстый слой одежды её тепло, слышит, как часто бьётся её сердце, целует её солёные от слёз глаза, щёки, губы… целует?!
Малфой немного отстранил от себя девушку, которая выглядела немного более успокоенной. Она томно вздохнула, немного неподобающе ситуации, будто в метре от её ног не лежит мёртвое, изуродованное тело Стивена Колвила, которому она весьма симпатизировала!
- Что произошло? Как вам удалось убить демоницу? Как умер Стивен?
- Ах, Люциус, прошу тебя, не заставляй меня переживать это снова, - мужчина с лёгким оттенком раздражения заметил, что слёзы с новой силой полились из глаз девушки. – Это было так ужасно! Я теперь никогда не смогу жить спокойно…
- Не говорите глупостей, - его голос звучал твёрдо, но вежливо. – Всё наладится. Теперь бояться нечего, когда вы уничтожили демоницу. Правда, я понять не могу, как? Не может быть, чтобы обычное копьё стало для неё большой проблемой…
- Я не уверена… я действовала импульсивно.
Люциус выпустил волшебницу из объятий и отвернулся, чтобы посмотреть на мёртвого демона. Он подошёл к ней ближе, чтобы проверить магией, на самом ли деле она мертва, но не успел: резкий звук падения заставил его обернуться. Гермиона потеряла сознание.
- О, Мерлин! – Малфой впервые в жизни воззвал к богам. Он был уверен, что мисс Грейнджер обладает более сильным духом. Неужели он намеренно превозносил её? Неужели он впервые ошибся?
Мужчина поднял на руки девушку и, очистив заклинанием кровать, уложил её на покрывало. Наконец, её веки дрогнули, а уже в следующий момент её руки обвили его шею. Надо заметить, что для полуобморочного состояния Гермиона весьма крепко вцепилась в него.
- Ах, Люциус! – шептала она. – Прошу тебя, не оставляй меня! Мне так страшно!
- Я никуда и не собираюсь. Нам придётся здесь прибраться, я не хочу попасть в Азкабан.
- Я не позволю никому тебя отнять у меня!
Малфой выгнул бровь, но, в целом, его лицо оставалось бесстрастным. Не иначе, как девчонка тронулась умом после произошедшего.
- Полежите пока тут, вы заслужили отдых. Я приберусь, нужно похоронить останки несчастного Колвила.
- Ну, кого это интересует? Главное, что мы теперь вместе! И почему ты обращаешься со мной так, будто между нами ничего не произошло?
- Между нами не произошло ничего значительного, мисс Грейнджер, я думал, вы достаточно умны, чтобы понимать это.
- Но я тебя люблю, Люциус, - это весьма значительно!
Малфой резко встал на ноги и сжал в руках трость. И, хотя он ещё до конца не осознавал своего чувства, он понимал, что всё не так. Это не могла быть Гермиона. Та девушка, которую он знал, легко кричит ему о своей ненависти, но никогда не заикнётся о любви.
- Встаньте, - он направил наконечник жезла ей в грудь.
- Люциус? – ей голос дрогнул, а в глазах снова заиграли слёзы. На этот раз это откровенно взбесило чародея.
- Разве я не говорил вам, что я не играю в игры?
- Люциус, почему ты так говоришь? Пожалуйста, опусти жезл!
Он резко дёрнул её за руку, стаскивая с кровати. Гермиона сопротивлялась, потому она больно ударилась, упав на пол, но Люциус не отпускал её запястья и, снова резко дёрнув, поднял на ноги.
- Ты делаешь мне больно! – взвизгнула она, не прекращая плакать.
Люциус сделал несколько шагов назад, не отрывая внимательного взгляда от девушки, а затем он присел над телом демоницы, произнося заклинание. Но он не успел убедиться в своих подозрениях, она напала раньше…

скоро всё станет на свои места, и вы всё узнаете, не переживай!)))

кстати, "Жрица" скорее даже не фик, это ориджинал, но с полюбившимися нам героями. В общем, очень рада, что прочла, требовать "проду" не буду, это вульгарно, но надеюсь на продолжение.

А тебе бы, мать, книжки фэнтезийные писать, а не на фики размениваться.

Я на Дайри: Дневник большой кошки

Приливы и отливы на Атлантике, дрейф континентов, положение Солнца на эклиптике - это только малая часть того, что мне подвластно в этом мире.

Я - самый добрый человек на свете. Если найдется кто-то добрее, я убью его и опять стану самым добрым.

через пару дней закончу, так что спасибо ещё раз на добром слове!) Я даже не ожидала, что ты прочтёшь - вдвойне приятно!))

Рада, что приятно ))) я, честно говоря, тоже не ожидала, что прочту )) но этому поспособствовала твоя исключительная работоспособность, такое колличество материала за такой короткий срок можно написать только под вдохновением! Уважаю!

Я на Дайри: Дневник большой кошки

Приливы и отливы на Атлантике, дрейф континентов, положение Солнца на эклиптике - это только малая часть того, что мне подвластно в этом мире.

Я - самый добрый человек на свете. Если найдется кто-то добрее, я убью его и опять стану самым добрым.

Высоко в небе ярким голубым пятном красовалась почти полная луна. Россыпь мерцающих звёзд представляла собой невероятный узор небесных светил, который никогда не виден в городе из-за нависшего над ним фога. Тихо. Все звуки остались по ту сторону реальности, в другом измерении. Здесь же, в этом укромном, почти райском уголке сада безраздельно властвовал нетронутый хозяйский покой, недоступность для гостей столь поистине экзотического места имела свою пикантность. Кажется, в этом плетеном раскладном кресле можно просидеть всю ночь, изучая астрономию и астрологию, слушая, как где-то неподалёку журчит стремительный ручей, наслаждаться прекрасной музыкой природы, которую люди привыкли считать тишиной, ища уединения с самими собой. Для Гермионы это был мир, полный красок, та пора года, которую она любила больше всего за эти неповторимые запахи и звуки. У девушки слёзы наворачивались на глаза: около недели назад она собиралась отправиться на уикенд в Нору, чтобы насладиться загородной жизнью, провести время с друзьями и просто отдохнуть душой. Её никогда не привлекали пафосные приёмы, высокомерные “сливки” общества, так называемы, “влиятельные умы”. Всё это было скучно и приторно. Лживо. Гермиона уже по горло сыта неискренностью своего начальника, сменой его настроений и арсеналом саркастичных ухмылок, высокомерных взглядов и ехидных замечаний. Ей определённо не импонировал такой Люциус, но бывали такие редкие и короткие мгновения, когда его красивое лицо не было маской аристократа, когда его слова и мимика исходила из глубин его души. Именно глубин, ибо большая часть его существа непозволительно порочна. Как ни странно, одна настоящая улыбка перевешивала чашу весов в пользу мужчины, позволяя забыть обо всех его грехах. Гермионе казалось, что она готова в лепёшку расшибиться, лишь бы вызвать в Малфое проявление чего-то настоящего.
Стивен подтолкнул её вглубь внутреннего садика, в тень деревьев, куда не попадал лунный свет. Девушка не удержалась на ногах и упала. Её измученное тело отказывалось сопротивляться, раны кровоточили, в правом боку пульсировала едва выносимая боль, бросая волшебницу в жар. Ей хотелось сдаться, отказаться от борьбы. Лишь бы скорее кончилось! Остатки теплящейся в полусознании гордости заставили Гермиона собраться волю в кулак и, хватаясь ослабшими руками за ствол дерева, подняться сначала на четвереньки, а затем на ноги. Усилия отняли последние силы, девушка стояла, пошатываясь, но каким-то чудом, всё же, стояла. К глазам подобрались слёзы, когда она смотрела на пустые глаза Стивена. Во всём читалось беспрекословное желание исполнить приказ – в том, как он держался, в его жестах, в его плотно сжатых губах и пустых тёмных глазах. В его поступках не было его воли, она оказалась порабощена и использована против него самого. Как же это печально!
Прежде, чем попытаться заговорить, Гермиона облизала пересохшие губы.
- Стивен, ты помнишь моё имя? – очень тихо спросила девушка, сама не понимая, почему выбрала такой странный вопрос.
- Да, - голос его был непривычно холоден и резок. – Тебя зовут… твоё имя…
Мужчина нахмурился и в первый раз удостоил свою жертву взглядом. Гермиона старалась заглянуть к нему в самую душу, пыталась достучаться до него. В какой-то момент девушке показалось, что по его лицу прошла тень понимания, глаза засветились теплом, но почти сразу же изнутри мужчины вырвался протест.
- Мне нет дела до тебя, - сказал он, но в голосе уже не было решительной уверенности. Гермиона ухватилась за это, как утопающий за спасательный круг.
- Вчера ты говорил иначе, неужели ты не помнишь? – и, не дожидаясь ответа, Гермиона вывернула на околдованного мужчину целый ворох информации. – Ты так хотел быть со мной! Ты мне предлагал оставить Люциуса, так вот, мы с ним не вместе! Стивен! Ты мне очень нравишься, прошу тебя, посмотри на меня! Я согласна быть с тобой, я хочу быть с тобой! Я постоянно о тебе думаю, вспоминаю, как мы вместе танцевали, смеялись, как ты смотрел на меня! Пожалуйста, посмотри на меня ещё раз так! Слышишь?
- Я не должен слушать это… - пробормотал он, сжимая в руках рукоять боевого топора. Гермиона вспомнила о Гарри и Роне, которые очень за неё беспокоятся. Они засадят Люциуса в Азкабан на пожизненный срок, если с ней что-то случится. Хотя, вряд ли и Люциус выживет! И всё из-за её глупости! Она же чувствовала, что Малфоя избрала демоница! Но, нет, Гермиона дала волю своим чувствам, позволила эмоциям доминировать над здравым смыслом. Она постоянно думала о Люциусе не так, как должна была! Она постоянно старалась привлечь его внимание, и даже, если она не думала об этом, подсознательно все её действия были направлены на то, чтобы Малфой заметил её, чтобы она была для него не просто ценным кадром, движущей рабочей силой, а привлекала его, в первую очередь, как женщина. А какой девушке не хочется нравиться мужчинам? Гермионе хотелось нравиться и Стивену, и тому известному актёру, который танцевал с ней два раза, и тому спортсмену, что флиртовал с ней за столом. Но Люциусу в первую очередь. Хотела ли она получить определённую власть над ним, которую, пока что, имел он сам? Хотелось ли ей, чтобы чародей потерял голову, глядя в её глаза? Определённо. Женщина не должна любить мужчину больше, чем он любит её. В этом Гермиона железно уверена, потому она готова была вылезти из собственной шкуры, чтобы достичь желанного результата. И дело было вовсе не в соблазнении ради спасения. И, кстати, зря она тогда злилась на Малфоя. Инициатива интимной близости исходила от неё самой, и, скорее, Гермиона была рада такому стечению обстоятельств, которое помогло ей оказаться в одной постели со своим начальником. Она влюбилась в него. Влюбилась уже давно.
В голове прояснилась. Эта исповедь перед своим сознанием позволила девушке расставить всё по своим местам. Давно надо было признаться, потому что глупо хранить тайны от самой себя, и было очень трусливо с её стороны не признавать чего-то очевидного.
“Какая же я глупая!” – в сердцах воскликнула Гермиона.
Да, самокопание - полезная вещь. Если бы ещё она сделала это вовремя! В любом случае, паззл собрался в цельную картину, где чуть ли не по пунктам написано, что делать. Сигналы и указатели стоят точно! И что за дырявая память? Ещё в Лондоне они с Гарри и Роном пришли к выводу, что это была не просто обычная демоница, нет. Они имели несчастье столкнуться с императорским суккубом! Самая хитрая и умная тварь из всех созданий Хаоса. Да, она мастерица водить за нос свои жертвы, но противостоять ей возможно. Гермиона невесело усмехнулась, обдумывая свою догадку. А ведь Люциус почти признался ей, но она был слишком обеспокоена спасением Стивена, чтобы прислушаться! Малфой сказал, что защищён от демоницы. Если бы она могла немного пораскинуть своими глупыми мозгами, то сразу бы догадалась, что это означает! Всю неделю Гермиона изучала природу Боевого Чародея и Жрицы Приапа. Они не просто так были призваны бороться с демонами в паре. Чародей – это своего рода меч, в то время как Жрица – щит. Магия Защиты и Нападения, если не вдаваться в подробности. И у одного, и у другого в арсенале имеются артефакты, которые усиливают способности волшебника. Но не меняют конфигурацию - вот, что важно! Артефакты, что носит на себе Люциус, призваны сделать в три раза мощнее его атакующую силу, но защитить сам он себя не может, для этого есть Жрица! Костюм Жрицы защищает, точнее, увеличивает защиту, но, при желании, Гермиона должна быть способна воззвать к своему дару, и эффект будет не хуже. Артефакты придумали вообще для ленивых, чтобы упросить волшебство. Но самая сила и мощь сосредоточена непосредственно в даре волшебника! И, как ни странно или банально это ни было, главная защитная сила Жрицы – любовь. Все возможные виды любви: от самой примитивной привязанности, основанной на благодарности и дружбе, до страстной, всепоглощающей любви. И не секс является движущей силой, хоть испокон веком он и считается одним из главнейших катализаторов чувств. Главное, это то, что чувствует твоё сердце! Нужно, чтобы человек что-то испытывал по отношению к жрице, вот его главная и самая надёжная защита! Вот, о чём говорил Люциус! Он, как минимум, привязан к Гермионе, потому и защищён! Как всё просто! И этот глупый вызов. Не зря демоница смеялась над ней, ведь Гермиона уже давным-давно бросила белую перчатку под ноги своей визави! В тот самый момент, когда в глубинах своего подсознания решила завоевать симпатию Люциуса Малфоя. Девушка была уверена, что некие потусторонние силы вели её к этому, своего рода Великий Замысел, предназначение открыло ей несколько различных троп, но все они вели к одной точку прибытия. Она должна была полюбить Люциуса, чтобы защитить его в нужный момент, чтобы она желала ответного чувства более всего на свете, чтобы она была готова пожертвовать собою, ради жизни Боевого Чародея, чтобы она сам отыскал в ней спасение, единожды ответив на её робкие старания нравиться и быть привлекательной.
И сейчас демоница продолжает вести свои хитрые игры! Сама она не смогла бы убить Гермиону, нет! У девушки была защита, и в нужный момент она бы отыскала, как ею воспользоваться. Конечно, всё это казалось нелепым – Гермиона истекала кровью, у неё были сломаны рёбра и вывихнута лодыжка, она могла с трудом дышать и просто стоять на ногах, непонятно, каким чудом она выжила! Это против природы, так не должно быть! Если в тебя летит копьё, ты умираешь, если ты испытываешь болевой шок, то теряешь сознание. Но этого не произошло. Может, потому, что сработала защита? Тогда, почему же так выборочно? Почему этот чёртов внутренний щит не смог защитить Гермиону от увечий? Опять же, всё просто: девушка уже давно должна была признать свою порочную любовь. Какая ни есть, но ведь любовь же! Любовь! Теперь на сердце стало так легко с осознанием этого, казалось, что даже боль немного утихла! Ах, если бы она признала раньше, то была бы неуязвимой!
Стивен… Она ведь нравится ему, он в неё влюблён, почему не сработала защита на него? И тут, кажется, всё до смешного просто – у Стивена нет волшебного дара, а это всё меняет. Его сознание не может быть защищено, а только подчинено – добру или злу. Но тут суккуб просчиталась: она думает, что Гермиона ослаблена, что у неё не хватит сил на мало-мальски действенную защиту, но допинг в лице Люциуса был весьма значительным. Девушку пробирал озноб до кости, когда она думала, что демоница может сделать с ним. Этого Гермиона допустить не могла, только не теперь, когда разобралась со своими чувствами и приняла их.
Гермиона собрала всю волю в кулак, чтобы её голос не дрогнул. От этого зависят жизни. Волшебница понятия не имела, откуда она знает, что делать. Может, проснулась интуиция? Девушка мысленно хмыкнула, вспоминая Малфоя. Нужно спешить.
- Стивен, посмотри на меня, - её голос звучал властно.
Мужчина осматривался вокруг, казалось, что он выбирает дерево, под которым закопает девушку. Услышав её голос он, нехотя и не без борьбы с собой, поднял глаза. Гермиона приложила максимум сил, чтобы отыскать островок спокойствия внутри себя, чтобы стать той, кем она по праву должна быть – Жрицей. Решительность нарастала в ней и придавала сил для борьбы. Гермиона почувствовала уже привычную вибрацию внутри себя, перед глазами слегка потемнело, а вдоль позвоночника пробежал разряд, острыми шипами впиваясь во всё тело и разливая приятное тепло по венам. Девушка в один миг почувствовала себя бодрее, как только ощутила живительное соприкосновение с магией внутри себя. В какой-то момент ей показалось, что её всё по плечу. Внутренний голос магии будто нашёптывал ей, что делать.
- Стивен, подойди ко мне ближе, - произнесла Гермиона, как только между ними установился зрительный контакт. Мужчина неловкими шагами приблизился к ней. Он продолжал сопротивляться, у него была госпожа, которой он должен беспрекословно подчиняться, но искушение подчиниться этому чарующему соблазну так велико!
- Ещё ближе, - её голос был мягким, но властным.
- Положи топор на землю.
- Но…
- Положи топор на землю, немедленно.
Пальцы разжались, и оружие с глухим звуком упало на траву. Гермиона ликовала, но внешне оставалась невозмутимо спокойной. Она не должна поддаться своим чувствам, пьянящему триумфу. Нельзя бросить всё на половине, иначе она снова окажется в смертельной опасности!
- Скажи, Стивен, я тебе нравлюсь?
- Я не знаю, - он был неуверен.
- Посмотри внимательно мне в глаза, - скомандовала девушка, - ты можешь мне доверять?
- Кажется, да…
- Подойди ещё ближе. Дай мне свою руку, - его ладонь оказалась горячей. Он вздрогнул, когда Гермиона прикоснулась к нему, и зачарованно смотрел ей в глаза, когда она прижала его руку к сердцу. – Ты мне нравишься, Стивен. Ты должен мне верить.
- Я верю.
- Поцелуй меня.
- Я не должен…
- Поверь мне.
Он нерешительно склонился над девушкой, не отрывая взгляда от её горящих глаз. Его губы приблизились к её собственным. Это был целомудренный, почти сестринский поцелуй, но Гермиона почувствовала, как сильная магическая связь незримым жгутом сцепила их. Жесты мужчины сделались жестче, в его глазах появились проблески сознания и волевая решимость.
- Гермиона, - прошептал он, задыхаясь. Он крепко схватил девушку за запястье, ненароком причинив ей боль, но волшебница не сопротивлялась, оставляя шанс мужчине прийти в себя. – Что происходит?
- Всё уже закончилось. Для тебя.
Стивен смотрел на неё отрешёнными глазами, силясь понять, сколько было правды в том сне, что он видел. Как только он осмотрел девушку с ног до головы, в его глазах промелькнул леденящий душу ужас.
- Тебе срочно нужно к врачу! – воскликнул он. Гермиона не знала, насколько ужасно она выглядит, но цвет её лазурного платья невозможно было разобраться из-за кровавых подтёков и грязи.
- Нет, - девушка продолжала уверять и себя, и его, что она в полном порядке. – Только не сейчас! Я должна помочь Люциусу! Остановить эту тварь…
- Я ничего не понимаю, - упадническим голосом пробормотал он.
- Это и не удивительно, но ты должен довериться мне.
- Кто ты такая? Что ты такое? Кто была эта…
- Стивен, сейчас не время для объяснений, - Гермиона начала раздражаться, - пожалуйста, поверь мне. Я не причиню тебе зла, я освободила тебя. А сейчас мне нужно помочь Люциусу, он может погибнуть!
- Я пойду с тобой.
- Нет! Тебе лучше вывести отсюда всех гостей! Придумай что-нибудь! Скажи, что здесь произошла утечка газа… не знаю, но скорее!
- Но…
- И не спорь! Нужно спасти всех этих людей, ты ведь должен понимать, в какой мы все опасности!
- А как же ты…
- Я справлюсь, мне не привыкать! – Гермиона подняла топор с земли. Она с трудом могла удержать его в руках, такой ослабшей она была, но ни единым движением брови не показала, что смертельно устала. Кажется, она набралась повадок у Люциуса.
- Хорошо, - сдался Стивен. – Но ты обещаешь, что всё мне объяснишь?
- Да! Прошу тебя, поторопись!

***

Это была изнурительная игра в кошки-мышки. Люциус ни на мгновение не сдавал свои позиции, не позволял демонице приблизиться к себе вплотную. Его захватил азарт, чувство магии, которая так будоражила, разливаясь живительной энергией по жилам! Как же он давно не чувствовал себя частью того мира, в котором родился и вырос! Магия всю жизнь была самым значительным и определяющим фактором для Люциуса, он, единожды став на тропу войны именно за Магию, никогда не отказывался от своих идейных взглядов. Он жил и дышал волшебством, он презирал ту часть существования и мира, в которой теперь вынужден жить. Мужчина и сам не осознавал, что невозможность пользоваться магией так тяготит и угнетает его. Но сейчас Люциуса охватили сильнейшие эмоции! Он был свободен, он был волен колдовать, и это были не какие-то бытовые заклинания, а самая настоящая Боевая Магия, мощная, сильная, непобедимая! Чародей чувствовал себя молодым парнишкой, он ловко и легко уклонялся от атак демоницы, он смеялся в лицо над её неудачами, он сейчас сам дьявол воплоти, с этими горящими адским огнём глазами, в этом впечатляющем одеянии и с таким мощным энергетическим потоком, исходящим из глубин его волшебного дара!
В тот момент, когда Малфой раскусил демоницу, когда он сумел определить, что в комнате два мёртвых тела заколдованы и принадлежат бывшим хозяйкам дома – герцогине Хэммонд и её дочери – суккуб совершила прыжок, эффектно перевоплощаясь в свою истинную уродливую суть, с огромными перепончатыми крыльями, длинным хвостом и цепкими когтями. Она на две головы была выше Люциуса, и в полтора раза шире в плечах, не удивительно, что она предпочла это тело хрупкой и маленькой Гермионе. Но Люциуса это только раззадоривало. Он не избегал открытых схваток с врагом, он бесстрашно шёл навстречу опасности, он атаковал, прекрасно помня, что это лучшая из всех защит! Он не хотел и шанса ей оставить, но в голове прочно засели знания о том, что суккуба не сразить, если не был брошен вызов. Гермиона оказалась права в тот раз, предположив, что эта тварь охотится именно за Люциусом. Что же, суккубу удалось ввести его в заблуждение, и сейчас мужчина пытался что-то придумать, победить измором, если понадобится. Его атакующий натиск оказался силён, Малфой видел, что демоница дрогнула, он искала случая добить её, хотя и не был уверен, что это сработает. ока ей удавалось отводить все его атаки, но что было бы, если бы заклинание попало в неё? Подействовало бы это без Вызова? Люциус не мог этого знать.
Но в один миг вся его гениальная тактика с треском провалилась. Демоница снова перевоплотилась, она снова была Гермионой. Чародей очень беспокоился за девушку, он не мог знать, что с ней произошло, но чувствовал, что она жива. Он сосредоточился на очном противостоянии со своим соперником, разумно решив выкинуть все мысли о Гермионе из головы. Чем быстрее он покончит с демоницей, тем скорее он сможет убедиться, что с девушкой всё в порядке. Люциус усилием воли спрятал глубоко внутри сознания беспокойство за мисс Грейнджер, но теперь, глядя в её невинное лицо, видя, как кровь стекает у неё по шее, сердце пропустило несколько ударов. Да, Гермиона жива, но, возможно, это ненадолго. Он, как мог, пытался предостеречь свою Жрицу от открытых схваток с суккубом, он пытался напугать девушку, что у неё нет достаточной защиты - всё из-за страха за неё. В костюме она была бы практически неуязвимой, ему бы не пришлось тратить своё внимание на беспокойство, но только не сейчас. Гермиона могла быть где угодно – раненая, полуживая, ей, возможно, требуется немедленная помощь! К тому же, Люциус не мог сражаться с ней. Да, он знал, что перед ним самое хитрое существо во всех мирах и измерениях, но он едва ли мог причинить даже лже-Гермионе боль. Чёрт возьми, он не должен вести себя столь безрассудно и мягкосердечно! Он всю свою жизнь давил проявление подобных чувства в своём характере, почему же сейчас всё встало с ног на голову?
- Люциус, мне больно, - очень тихо заговорила она. – Прошу тебя…
- Закрой рот! – прорычал мужчина, направляя в её сторону свой смертельно опасный жезл.
- Убей меня, я хочу, чтобы эти страдания поскорее кончились! – она расставила руки в стороны, подставляя грудь и незащищённое сердце под удар. – Ты мне так нужен! Мне не нужна эта жизнь без тебя! Убей меня, прекрати агонию!
Люциус впервые в жизни хотел подчиниться порыву, трусливо закрыть глаза, чтобы не видеть, как страдает другой человек. А ведь он столько вынес на своём веку! Он не раз заставлял людей, властных и могущественных волшебников валяться у него в ногах, молить о пощаде или быстрой кончине, он столько раз унижал и уничтожал их личности и жизни, что же случилось теперь? В числе его жертв были ровно, как и мужчины, и женщины, и дети, так что особенно в этой? Почему ему так хочется защитить её, грязнокровку?!
- Ну, чего же ты ждёшь?
В самом деле, чего он ждёт? Он может покончить с этим наваждением раз и навсегда! Но её голос, её глаза, цвета янтаря, завораживали! Малфой смотрел в её по-детски наивное лицо, чистое и милое, и не видел, как с каждым мгновением она всё ближе и ближе к нему. В какой-то момент сознание попалось на крючок, и оно всё ещё продолжало сопротивление, но уже пассивно. Люциус не стал отталкивать её, когда она вплотную приблизилась к его телу. Всё, что мужчине сейчас хотелось – прижать эту беззащитную девочку к своей груди, целовать её глаза, щёки, губы, запустить пальцы в её шелковистые локоны, чувствовать, как она трепещет в его объятиях. Её неопытность оказалось просто очаровательным подарком, сюрпризом для него! Раз оказавшись с Гермионой в постели, он не мог не думать о повторении, и теперь ему хотелось насладиться молодым телом всласть…
Люциус капитулировал. Когда её мягкие губы накрыли его рот, он больше был не в силах сопротивляться. Гермиона оказалась слишком желанной для него, он допустил ошибку, в какой-то момент открыв ей доступ к своему сердцу, и теперь пожинал плоды. Глас рассудка где-то глубоко в подсознании надрывался от криков, но Малфой больше их не слышал. Живыми сейчас были чувства и эмоции, которые он испытывал от близости с девушкой, которая одновременно умудрялась быть его самым большим кошмаром и недосягаемой мечтой.
Она толкнула его на кровать, и он не сопротивлялся. Наоборот, Люциус подался вперёд и ухватил девушку за бёдра, усаживая на себя. Он приподнялся, чтобы припасть губами к её шее. Ему было мучительно больно видеть, как тонкая струйка крови стекает по её ключице, потому он бережно слизал кровь языком, наслаждаясь солоноватым вкусом. Она оказалось невыносимо горячей, мужчина обжёг себе язык, но возбуждение слишком сильно охватила его, чтобы обращать на сей досадный факт внимание.
- Не оставляй меня, умоляю, - шептала она ему, время от времени прихватывая мужчину белыми зубками за мочку уха. – Ты мне так нужен!
- Я не оставлю, - выдохнул он, и тут же впился в неё губами, уносясь в порыве страсти в головокружительный поцелуй.
Он был побеждён.

***

Гермиона заплутала. Замок оказался непозволительно большим, с запутанными длинными коридорами и короткими переходами. Огромное количество дверей приводило её в тупики, заставляя мысленно сыпать проклятиями. Девушка чувствовала Люциуса где-то рядом, но попасть туда не могла. Каждый раз она натыкалась на стену, досадуя, что не смогла запомнить пути, когда Стивен вёл её в сад. Впрочем, ей это было ни к чему – она была уверена, что это было её последнее путешествие.
Девушка старалась собраться с мыслями и не паниковать, но потеряла последние остатки своего напускного хладнокровия, когда связь с Люциусом оборвалась. Это заставило Гермиону метаться от одной двери к другой, забывая о сильнейшей боли в ноге и спине, не обращая внимания на осколки стёкол, впивавшихся ей в тело всё сильнее при каждом движении.
Наконец, девушка наткнулась на нужную дверь. Она знала, что это потайной ход в спальню, к тому же, он оказался заперт не без причины, думалось ей.
- Алахамора! – волшебный импульс и желание попасть внутрь были столь сильными, что дверь с треском распахнулась. Гермиона никогда не пользовалась беспалочковой магией, хотя и знала, что это возможно. Ощущение было непередаваемым.
Девушка едва не потеряла дар речи, застав пикантную сцену на кровати погибшей герцогини. Само по себе осознание, что кто-то может заниматься любовью в комнате, насквозь пропитанной запахом крови, с вывернутыми человеческими внутренностями наружу, вызывало приступ тошноты.
Люциус был по пояс раздет, лже-Гермиона оседлала мужчину сверху, лаская его. Протест вырвался из груди девушки, когда она увидела такую картину. Оба партнёра живо отреагировали на появления постороннего зрителя в комнате. Суккуб повела себя непредсказуемо. Она истошно завопила, и среди криков чётко можно было разобрать:
- Люциус, это суккуб! Убей её, убей скорее!
Мужчина вскочил с кровати и ухватился за жезл. Гермиона медленно реагировала на происходящее, она была физически истощена, нога опухла и стала в два раза толще, каждое движение, каждый вдох причинял неимоверную боль!
Удар пришёлся прямо в грудь. Он был настолько сильным, что девушка пролетела несколько метров по воздуху и снова приземлилась на спину, за мгновение до этого больно ударившись об угол комода. Боль накатила так внезапно, что слёзы хлынули из глаз. Скорее бы всё закончилось! Страшные мучения испытывала новоиспечённая Жрица Приапа, боль пульсировала в висках, она ничего не слышала и не видела, да и не хотелось! Лишь бы умереть, лишь бы уйти от всего этого!
Её любви не хватило, чтобы защитить Люциуса. Нет, скорее, он сам недостаточно симпатизировал ей, раз суккуб отыскала к нему лазейку. Всё оказалось зря. Знание пришло слишком поздно и уже не могло помочь ей. И как, как он мог напасть на неё? Как он сумел? Как?..
Быстро, одна за другой, мысли промелькнули в голове. Гермиона не успела ухватиться за них, но был получен сильный импульс, перекрывая все здравые размышления. Это были её последние силы, самые последние, но девушка собрала эти крохи в кулак, поддерживая себя гневом и кровавой яростью. Ей пальцы нащупали рукоять топора. Гермиона в нужный момент ухватилась за него, на секунду опередив Люциуса, она перекатилась на живот, уклоняясь от смертельного удара, и, использовав боевой топор, как точку опоры, поднялась сначала на четвереньки, а затем на ноги. Медлить нельзя. Месть! Как же она сладка, когда свершается! Девушка занесла топор высоко над головой и, со свистом рассекая воздух, сделала удар. Комнату заполнил неприятный хруст ломающейся шеи – голова мужчины была снесена с плеч, Гермиона ещё могла видеть, как она отлетела в сторону, а затем силы покинули девушку, и она рухнула на пол…

***

Люциус мёртв. О, святые духи, она убила его! Хоть бы он уже была на небесах! Какой яркий свет! Да, это определённо свет ангелов. И пусть всю свою сознательную жизнь она не верила в Бога, к тому же, она знала, что мир устроен иначе, чем гласит святое учение магглов, но было бы таким облегчением узнать, что на том свете о тебе будут заботиться, что настанет долгожданный покой! Может, здесь, между небом и землёй у них с Люциусом будет шанс, когда они оба мертвы и могут начать новую точку отчёта в своих судьбах? Нет, она определённо сошла с ума! Что общего у неё может быть с этим человеком даже после смерти? Так быть не должно.
Гермиона вздохнула и потянулась. Она чувствовала себя так, словно заново родилась. Давно ей не было так хорошо. Никогда ещё сознание не работало так ясно и чётко. Не было боли, не было больше ответственности, что давила на её плечи. Всё закончилось, она свободна.
Девушка приоткрыла глаза. Деревянный потолок, покрытый легким слоем паутины, был до боли знакомым. Звуки и запахи создавали внутри островок спокойствия и беззаботности, связанный с далёкими воспоминаниями из детства. Сквозь щель занавесок, колышущихся на сквозняке, пробивался толстый луч солнца, и было видно, как в спальне пассивно летают маленькие пылинки. Где-то рядом пронзительно заверещала сова. Гермиона лениво улыбнулась. Только одна сова в мире способна издавать такие звуки – Свин, филин Рона. Неужели после смерти человек попадает туда, где ему было лучше всего? Нора станет е ё последним пристанищем? Не слишком плохая перспектива.
Гермиона почувствовала шевеление рядом с собой. Она повернула голову и увидела, что в кресле, рядом с кроватью, дремлет Стивен. Забавно! Всё смешалось.
Дверь тихонько скрипнула, и в комнате появилась Джинни. Она сразу бросила взгляд на кровать, где лежала Гермиона, и её сосредоточенное лицо вмиг осветилось приветливой улыбкой. Её рыжие волосы сверкали на солнце, как нимб, что нагоняло на приятные мысли.
- Как я рада, что ты пришла в себя! – прошептала Джинни и присела на край кровати. Она заботливо потрогала лоб больной. Жар спал. – Ты выглядишь замечательно!
- У меня такое ощущение, что я всё ещё жива, - пробормотала хриплым голосом Гермиона.
- И слава Мерлину! – воодушевленно подхватила Джинни. – Ты почти четыре дня пролежала без сознания, с тех пор, как Гарри и Рон принесли тебя. Мы уже думали, что ты нас покинула, но всё обошлось!
- Ничего не понимаю. Твои слова расходятся с тем, что помню я.
- Тебе лучше об этом поговорить с мальчиками, но я их отправила спать, так что, думаю, это будет нескоро.
Гермиона кивнула головой, радуясь, что ни одно движение не причиняет ей боли.
- А что здесь делает Стивен?
Джинни одарила подругу загадочной улыбкой.
- Он очень хороший парень. Он не отходил от тебя все эти дни, очень беспокоился!
Гермиона с трудом могла поверить в эти слова. Она не могла представить, как маггл может провести четыре дня в семье волшебников, где даже мебель заколдована, и не ни о чём не догадываться. Когда девушка сказала об этом подруге, Джинни рассмеялась:
- Нам пришлось открыть ему кое-какие секреты. Надо признать, он принял новость о существовании магии весьма стойко.
- После всего, что ему пришлось пережить, меня это не удивляет, - пробормотала Гермиона. Она отвлеклась, чтобы осмотреть себя. На ней была надета длинная ночная рубашка нежного розового цвета. Девушка поморщилась. Она не любила розовый.
- Гарри сказал, что ты попала в очень опасную передрягу. Я рада, что всё обошлось.
- Не совсем, - к глазам подобрались слёзы, когда девушка вспомнила, как отрубила голову Люциусу. У неё сердце обливалось кровью, когда она вспоминала это ужасающее зрелище.
- Не переживай, всё будет хорошо, - Джинни успокаивающе пожала руку подруги. – Если ты хорошо себя чувствуешь, то можешь спуститься вниз. Все будут рады узнать, что с тобой всё хорошо.
Джинни замолчала, заметив, что Стивен начал просыпаться. Она заговорщицки подмигнула Гермионе и тихонько вышла из спальни.
- Гермиона! – Стивен подскочил к ней, обрадованный, что девушка в полном здравии и сознании.
- Ты всё это время был здесь? – мужчина кивнул. – Спасибо… это очень мило с твоей стороны.
- Я так виноват перед тобой! Я мог тебя убить. Это всё было ужасно, до сих пор в голове не укладывается.
- Таков мой мир, - невесело усмехнулась Гермиона, - когда-нибудь я расскажу тебе больше, если ты ещё захочешь со мной общаться.
- Я тебя не оставлю, обещаю!
Девушка благодарно улыбнулась, а затем с интересом спросила, как Стивен справился с заданием увести людей подальше от особняка. Он усмехнулся:
- По дороге в зал я нашёл карту прилегающих территорий, и, недолго думая, отметил крестиком место в самом центре леса, а затем сказал гостям, что там спрятано что-то ценное. Кто это найдёт, получает сокровище и миллион фунтов в придачу. Лондонской элите эта забава пришлась по душе, и все, словно сумасшедшие, рванули в лес на поиски…

Вот и всё кончилось.
Наверное, это правильно, что Гермиона уволилась. Разумеется, заменить её будет непросто…
- Невозможно! – поправил себя Люциус, окидывая взглядом пустой кабинет. Девушка ушла из компании пятнадцать минут назад и даже не зашла попрощаться. Это задело самолюбие Люциуса. Он, как ненормальный, четверо суток не отходил от её кровати, никого не подпуская к ней. Люциус сам заботливо излечил все её раны, которые она получила по его вине. И даже полный состав аврората во главе с Поттером не смог бы запретить ему колдовать. Малфой искренне полагал, что такие жертвы, как пребывание в доме Уизли четыре дня, бок о бок не только с этими оборванцами, но ещё и со Стивеном Колвилом, должны быть оценены по заслугам, но она даже не поблагодарила его! Хорошо, что Люциус ушёл в то утро, не дожидаясь, пока девушка придёт в себя. Ему бы не хотелось получить порцию презрения от неё, когда бы она очнулась. Разумеется, Малфои себя так не ведут, Люциус выдержал бы всё, что для него уготовила эта девчонка, кроме, разве что, разочарования…
Нет, он должен выкинуть её из головы! Хорошо, что она уволилась! Он больше не увидит её - никогда! Скоро он благополучно забудет о её существовании и будет двигаться дальше, как обычно, сметая соперников со своего пути с особой жестокостью!
Мужчина презрительно скривился, поправляя на себе галстук. Ненавистная маггловская одежда! Люциус бы всё отдал, чтобы снова ощутить то состояние парящей свободы, магии, которая так будоражит и оживляет! Но он снова запер в этой каменной тюрьме, среди бумаг и глупых магглов. Деньги… куда ему столько, если не на кого тратить? Люциус вспомнил, как покупал платья и украшения Гермионе. Надо признать, что ему нравилось наряжать её, как прелестную куколку! Он в деталях вспоминал её образ, и хотелось напиться от досады. Он ведёт себя по-мальчишески! В его голове царят мысли, которых быть недолжно – они просто недопустимы! Нет, нужно убраться отсюда, из этого кабинет – здесь ещё витает лёгкий аромат её парфюма…
Люциус широкими шагами направился к выходу, но что-то на ковре привлекло его внимание. Он остановился, разглядывая странную пластиковую вещицу, формой и размером напоминающую авторучку. Догадка ударила ему в голову, отчего глаза мужчины подозрительно сузились. Он наклонился и с замирающем сердцем поднял вещицу с пола. Это был маго-тест на беременность, он не рез видел такие в аптеках. Он с точностью до минуты определял срок беременности и пол будущего малыша.
Сомнений не оставалось, та ночь любви не прошла бесследно…

To be continued...

P.S. Наверное, вы догадываетесь, что на этом история просто не может закончиться? Если вы полагаете, что Гермиона должна остаться со Стивеном, то можете благополучно забывать об этой истории, как только закроете страницу. Если же нет, то милости просим, потому что продолжение будет!)
Еще раз спасибо за внимание, с любовью, Софи.

Ура! Всё так замечательно, как я на и надеялась! Все живы! Даже наш главный раздражитель Стивен! Чтоб Малфой ещё локти покусал!
А приятели Гермионы - сукины дети! Уж простите! Это надо было ТАК соврать ей. Стивен сидел у её кровати... Так Люцу нагадили.

Софи... А когда я дождусь продолжения,а? Пиши... пиши... пиши...

А директор сказала, что я не Божественное вмешательство, а Божественное Помешательство!

спасибо за отзыв!)))

в самом начале первой главы я написала, что Гермиона понятия не имела, кто был владельцем корпорации. Девочка, только-только сошедшая со школьной скамьи, она ищет место в этом мире и сталкивается с аукционом, который занимается продажей и поисками волшебных артефактов. Её привлекла эта работа, и принимал её на работу не Люциус Малфой, иначе бы она не пошла туда работать. Потом, когда на одной из корпоративных вечеринок выяснилось, кто её непосредственный начальник, Гермиона была уверена, что её уволят. Сама она уйти не могла, она взяла кредит на дом, ей нужно было как-то выплатить долг, а в компании хорошо платили. Затем она начинает работать уже с самим Люциусом, потому что обладает весьма незаурядными способностями, она нужна его компании, и он был бы просто идиотом, если бы выставил её с работы, я уже молчу о трудовом кодексе Британии.
так, что касается работы с магглами: Малфой сам был переведён в ранг маггла, его лишили магии, многие бывшие "друзья" отказались от него, другие либо умерли, либо сидят в Азкабане. Наверное, ему стоило уйти в глубокое подполье, до конца жизни не показывать на улице носа. Люциус такой человек, который умеет крутиться, который, если это принесёт ему личную выгоду, легко пойдёт на контакт с магглами. Как я уже писала в 1 главе, 99% работников его компании - волшебники, с миром магглов они сострудничали, потому что оба мира неотделимы друг от друга. Да, Люциус общался с магглами, потому он ходил в обычном деловом костюме, обедал в маггловских ресторанах и принимал приглашения на элитные маггловские вечеринки. Разве я написала, что это доставляло ему удовольствие? Он просто ненавидел жизнь без магии, но это был единственный выход не потерять свое лицо после фиаско, что потерпели Пожиратели и Малфой в частности! Да он бы с эльфами сдружился, если бы они могли помочь ему сделать жизнь стабильной и независимой! Ну, а дальше вообще всё просто с появлением суккуба.
Может, я и заблуждаюсь, но мне кажется, что обоснуй железный! :)))