* * *

– Я рад представить вам нашу новую студентку: мисс Дамиана Марисюева, – объявил Дамблдор. Где он мне имечко-то такое выискал, в подростковом романчике?! – Сейчас она пройдёт распределение…
Директор продолжил что-то вещать. Я улыбался и хмуро смотрел из-под челки на довольного Блейза, который вместе с Паркинсон за мой счет отлично веселился! Ну, я на тебя Поттера натравлю… Бу-ха-ха! Ты у меня поплатишься… С моими нынешними формами! Соблазню и не замечу… Ха!
Небольшое отступление: если уж быть девушкой, то – самой-самой! А то как я Избранного охмурю? Грудь мне профессор с радостью помог отрастить (вот уж не знал, что она настолько тяжелая), попу тоже до женской округлости довели. Волосы со всех доступных частей тела удалили специальным кремом, фигуру подправили зельем… Только с первичными половыми признаками, слава Мерлину, ничего поделать не удалось. Снейп, впрочем, предложил… кхм… «раз – и все».
Сами понимаете, мне мои признаки ещё пригодятся. А то пролежни в склепе заработаю.
Так или иначе, но мантию сделали приталенной, расходящейся широкими складками от пояса и облегающей все мои формы. Уизли, похотливый ***, выпялился, как на картину Моне ценитель искусства. Чуть слюни изо рта не потекли… Фу!
Ладно. Я отработанной походкой, так, чтобы формы чуть-чуть подпрыгивали (вот уж не думал, что профессор Дамблдор так умеет… хотя… слухи о нем разные ходят), направился к табурету, изящно, покрутив «нижними девяноста», опустился на него. На меня водрузили Шляпу.
«О, опять ты!» – фыркнула она.
– Сли…!
– Тихо!!! – заорал я. – Какой «Сли»!!!
– Да, точно, с таким оперным голоском только Хаф…
– Стоп! Никаких «Хаф»! я сам…а тебя сейчас «Хаф»!
– Убедил…а, – ехидно ответила Шляпа, – Ра… Гриффиндор!
– Подстилка для моли, – с чувством сказал я.
– А ты – тряпка безвольная, – парировала ветошь.
– Кто бы говорил, фетровый носок времен короля Артура! – возмутился я.
– Да? А ты – недомерок… – азартно сказала она, чуть ли не подпрыгивая. – А-ай! Профессор!
Шляпу с моей головы сняли. Ошеломляющая тишина встретила меня: черт, мы же ругались в полный голос… Ну и ладно, удивил слегка публику, с кем не бывает… Чем больше внимания буду привлекать, тем лучше, – может, Поттер побыстрей меня заметит.
Я гордо пропрыгал к «своему» столу. Блез неприкрыто ржал, Паркинсон, корова, и подпевала ее, Буллстроуд, носорог в юбке, тихонько повизгивали и похрюкивали от смеха. Я же решил этим, с позволения сказать, девушкам дать сто очков вперед при первом же походе в Хогсмид. Могу поспорить, что у меня будет в несколько раз больше приглашений (хотя бы потому, что им вообще вряд ли кто-то предложит прогуляться; и как я с Пэнси вообще пошел на четвертом курсе на Бал?). В общем, сел я рядом с Лонгботтомом, потерявшим дар речи от моего присутствия, и Браун. Напротив пристроилась какая-то из Уизли. Уж не знаю, есть ли среди них девчонки… Кажется, есть. Уизли, который друг Поттера, даже подсел к сестре поближе, чтобы побыть рядом с моей сиятельной персоной. Поттер, понятное дело, тут как тут, пожирает глазами… Уизли?! Эту рыжую?! На что она отвечает не менее пламенным взглядом! Предатель! Плакало мое пари горючими слезищами!!! Как так?! Где, ну где я ошибся?! Он же должен страдать весь из себя, крестный погиб (хм, год назад, ну ладно), Чанг, дура азиатская, тоже радости в жизни не добавила… Но нет! Поттер, мерзавец! Берегись, Малфой ревнует!!!
– Ты русская? – Уизли, образец красноречия… Разве так можно с девушками? Неуч.
– Ай? – тыкаю в себя пальчиком и строю невинные глазки. – Ай есть рашан. Из Мос-ва.
Название их столицы еле выговорил. Ну что за «Москва» такая? Три согласные подряд! По-английски «Москоу» звучит лучше.
Грейнджер явно заинтересовалась.
– Правда? Я была в России…
Черт, черт, черт, Мерлин, Артур, Моргана, Моргауза! Кто-нибудь! Только этого не хватало…
– …проездом, всего три дня – в Китай ездила. Так вот, Кремль меня очень впечатлил. Но я не поняла: зачем звезды на башни вешать? Конечно, это символ коммунизма, но могли бы найти более приемлемое место, – начала рассуждать Грейнджер.
– Извини, ты… э…
– Гермиона, Гермиона Грейнджер, – улыбнулась она. – Это – Джинни Уизли, Рон Уизли, Гарри Поттер…
Я изобразил восхищение:
– Гарри Поттер? Честно говоря, я тебя по-другому представляла.
– Это как? – заинтересовался Поттер.
Я смущенно поёрзал на стуле, как меня Блез наставлял, сжал грудь плечами, выставляя ее на обозрение:
– Без очков…
Еще я чуть-чуть покраснел, чтобы не было никаких сомнений, без чего еще я «представлял» себе Поттера (хотя, вообще-то, это были многочисленные повязки, обагренные кровью и, как минимум, нога в гипсе). Поттер, мягко говоря, обалдел, и таращился на меня, приоткрыв рот. Уизли-младшая чувствительно пнула его под столом, но дернулась Грейнджер – видимо, с меткостью у девушки не ахти. Хе-хе. Я мило улыбнулся. Поттер зарделся, как маков цвет, став почти одного оттенка со своим шарфом. Грейнджер сдерживала смех, даже закусила губу, чтобы не улыбаться, и уткнулась в «Нумерологию сегодня». О, свежий выпуск!
– Да, – кивнула Грейнджер.
Блин, я вслух думать начал… Может, не зря анекдоты про блондинок ходят?..
– А можно посмотреть? В прошлом номере обещали статью про скандинавские руны, в Шармбатоне их плохо давали, – мило улыбнулся я. – Там больше по египетским – раньше ведь часть Египта была французской колонией… Если я ничего не путаю.
– Кажется, Египет английской колонией был, – пожала плечами Грейнджер, – На вот, возьми. Я уже прочитала.
– Спасибо, – я заставил себя сказать это. Быстро пробежал глазами статью. Ну, почти все то, что я знаю, вот разве что…– С помощью скандинавских рун можно гадать? Я этого не знала, – Великий Мерлин, до чего я докатился! Обсуждаю с девчонками какую-то…
– Это довольно старая ворожба, – встряла в разговор Браун (я и забыл, что она тут сидит), – если хочешь, можем сегодня вечером попробовать. Я умею.
– Э-э… Да, спасибо, – я еще раз сказал это! Дайте Орден Мерлина «За отвагу». Первой степени, не меньше! Или медаль какую. Зачем мне, по сути, орден? Я согласен на медаль… «За мужество», или там «За отъявленное проявленное мужество»… Два раза подряд сказать «спасибо»!
– Договорились, – Браун достала зеркальце. Судя по всему, это надолго.
– Эм… А что у нас сегодня? – решился спросить я.
– Зелья со Слизерином, ЗоТИ со Слизерином, УзМС со Слизерином, – меланхолично перечислил Поттер. – Среда – день гриффиндоро-слизеринской дружбы.
– Да? – я состроил глазки. Уизли злятся, оба.
– Вообще-то мы враждуем, – «просветила» Грейнджер. – Директор, видимо, хочет примирить факультеты, или разнести школу. Совет Попечителей денег на ремонт не дает.
Не ожидал от нее ехидства. И чтобы так отозваться о кумире молодежи Дамблдоре Белом? Ничего себе. Что за дела в Датском королевстве? Надо выяснить. Срочно.
– Все настолько серьезно? – продолжаю изображать невинность & наивность.
– Еще как, – вздохнул Лонгботтом. – Профессор Снейп – декан Слизерина, и на зельях от него покоя нет. Только «слизни» сидят и радуются: как же, им плохих оценок не ставят!
– Да… Надо исправлять ситуацию! – с энтузиазмом заявил я. – Нужно вас помирить!
Все кто слышал мои слова, челюсти под стол разом обронили. И заболели базедовой болезнью: кажется, Уизли-младшая в самой тяжелой форме. Только и может, что, как кукла Барби, глазками хлопать и ротик открывать. Что, впрочем, и ожидалось…
– А что? Пора это прекращать! – я воинственно взмахнул вилкой, попав кусочком яичницы в глаз какому-то хаффлпаффцу. – Вам нужно налаживать цивилизованные отношения. Вы же учитесь в одной школе! Вам нельзя враждовать. Вы же пронесете это через всю жизнь, и всю жизнь будете предвзято относиться к выпускникам этого факультета!
О, слышал бы меня папа! Неэстетично осел бы в обморок. А Блез, приобретший Удлинитель Ушей (хоть чем-то Уизли пригодились), ржет, не скрываясь. Еще бы – за образец взята тетя Белла в апофигее фанатизма! Слышали бы вы, как она вещает об идеях Темного Лорда. Прямо соловьем разливается… у него в ногах. Противно. Хотя, артистизма тете не занимать.
– Дамиана, – снисходительно улыбнулась Грейнджер, единственная на протяжении моей речи продолжавшая читать газету, – и как ты себе это представляешь? Школьной вражде более тысячи лет. С самого основания Хогвартса Слизерин и Гриффиндор враждуют. У нас разные склады ума, разные принципы.
– Противоположности притягиваются, – возразил я. – В конце концов, почему бы и нет? Я уверена, они нас поддержат!
Забини аж пополам согнулся от хохота, уперся лбом в столешницу и, всхлипывая, периодически бился об неё головой. Смех у Блеза какой-то… истерический. К счастью, гриффиндорцы внимания на него не обращают.
В общем, я грациозно поднялся со скамьи и направился к столу Слизерина. Забини в изнеможении постанывал, шмыгая носом и промокая платочком глаза.
– Ну ты даешь, – не то икнул, не то хихикнул Блез. – «Они нас поддержат, пора это прекращать»!.. Ты бесподобен!
– Будь добр, приди в себя, – заложив руки за спину и всем видом выражая благие намерения, прошипел я. – Ты сейчас меня выдашь, спорщик, чтоб тебя.
– Пардон. Что там у нас по плану? – Блез задумался, как и было отрепетировано. – Ладно, – он зверски ухмыльнулся. – Садись.
Последнее слово Забини произнес достаточно громко. Я обернулся к гриффиндорцам и помахал им ручкой, после чего был запущен спектакль «Дамиана знакомится со Слизерином». Попутно я принимал такие позы, чтобы Поттер (ну и не только) лицезрел меня во всей красе.

***

Уроки я отсидел под самым носом «Золотой Троицы», стараясь как можно больше ерзать и выставлять свои… выпуклости и округлости. Я бы на месте Поттера уже спекся, честно! Тем более что Снейп несколько раз нарочно заставлял меня вскакивать, отчего бюст мой, творение рук его, колыхался и подпрыгивал. Эх, сам бы с удовольствием на себя полюбовался! надо будет после в Омуте пересмотреть… «со стороны», так сказать.
Хагрид, как назло, притараканил (это Поттер так выразился, а я его хватал за ручку в притворном ужасе) настоящего акромантула. Уизли же, как оказалось, до полусмерти боится пауков. Надо будет этим воспользоваться. А вообще, пауки – довольно милые животные. Мне нравятся, но когда сие прелестное создание приблизилось, я, к сожалению, был лишен возможности его приласкать: из-за необходимости «клеить» Поттера я хватал последнего за руку, потом за свитер и рубашку, попутно притягивая гриффиндорца к себе. Когда акромантул подошел совсем близко, я чуть запоздало взвизгнул и вцепился еще и в лацканы мантии гриффиндорца… Черт, а у него хороший одеколон, Грейнджер, галеон даю, выбирала… И глаза такие зеленые…
ПОДЪЕМ!!! Малфой, алло, выйди на связь! Я уже как девчонка веду себя, право слово… Так, глядишь, и у Блеза слюни потекут. Он так и так свой пол предпочитает. Новый опыт, так сказать…
О, Мерлин, Драко! О чем ты думаешь! Что там у нас гласит § 19 «Кодекса Малфоев»? «Не спи с себе подобным»!
Зато потом Поттер, страшно смущаясь и зверски краснея, предложил погулять. Я его чуток помучил, но согласился, и побежал к Блезу. И чего я так радуюсь?..

* * *

Свидание было назначено на следующий вечер, так что я просуществую девушкой еще сутки. Ладно, зато мне предстоит проникнуть в святая святых – девичью спальню! Представил себя с демоническим выражением лица, потирающим ладошки. Бу-га-га!
Жаль только, висит груша – нельзя скушать. Столько девушек… Браун, с неплохой фигуркой, Патил, тоже ничего, и Грейнджер… М-да. Тут нечего добавить, но, надеюсь, она мне на всю жизнь ничего не отобьет. Кроме того, есть ведь еще и другие курсы…М-м… Я как-то видел, что девчонки друг к другу прямо в нижнем белье бегают… Мечты-мечты…
Я встряхнулся. Предстоял еще вечерний душ; слава Мерлину, у девушек он на одного человека рассчитан, так что меня не рассекретят.
Так, душ-то я принял. Но как быть с вечерними разговорами? Я откуда знаю, что там за последние восточные веяния в коллекциях дизайнеров крайнего севера? Хорошо хоть, Грейнджер такой ерундой не страдает, и мы с ней поговорили о значении руны Ансуз и множестве ее толкований и прообразов или подобий в других рунических системах. Заснул я поздно – Грейнджер взялась доказать, что «Ансуз», руна знаний, имеет антипод – «Феу», руну богатства. Да, они внешне схожи, но это не означает, что чуть переиначенная Ансуз или перевернутая Феу – антиподы! Богатство и знания не всегда прямо противоположны. Попадаются, конечно, отдельные богатые личности с уровнем интеллекта как у обезьяны, или бедные гении. Но не стоит возводить это в абсолют! Я – ярчайший пример! Хотя этот аргумент, кажется, не прозвучал.
Короче, я стал звать ее по имени.
А утром Грейнджер, то есть Гермиона, подошла ко мне с заговорщическим видом:
– Малфой, и что заставило тебя одеться девушкой?
Я понял буквальность выражения крестного: выпасть в осадок.
– Чего? – прохрипел я.
– Ага, – кивнула Грейнджер, – раскусила. И что будет, если я расскажу?
– Так Дамблдор в курсе, и профессор Снейп… – попробовал я как-то выкрутиться. Жалкие потуги – ей удалось выбить меня из колеи! Как на третьем курсе.
– И Слизерин, – предположила Грейнджер.
– Ну… Блез, Паркинсон, Нотт, – вздохнул я, понимая, что Грейнджер из меня все равно это вытрясет. – Мы поспорили. Блез соблазняет Маклаггена, я – Поттера.
– Хочешь сказать, Забини тоже прихорашивался и ноги эпилировал?
– Нет, – буркнул я. – Я проспорил, поэтому мне усложнили задачу.
Грейнджер фыркнула, закусила губу и, не выдержав, расхохоталась. Кажется, ей только что в полной мере пришло осознание, что она, Грейнджер, разговаривает с Драко Малфоем, накрашенным, одетым как девчонка, и в женской спальне.
Отсмеявшись, она продолжила:
– Понятно, почему Забини вчера пополам складывался, – хмыкнула она.
Я поймал себя на том, что не могу отвести взгляд от ее веселого лица. Видеть улыбку на лице Грейнджер было… непривычно. И веснушки откуда-то…
Тьфу, блин! Вот и становись девушкой: то к Поттеру тянет, то к Грейнджер. Слава небесам, хоть Уизли ничем меня привлечь не может!
– У меня есть предложение, – я пошел ва-банк, – раз уж ты всё равно меня расколола, я, правда, так и не понял каким раком, то ты мне поможешь.
– Я? тебе? Ты себя ни с кем не путаешь, или там меня с матерью Терезой? – хмыкнула Грейнджер. Черт! Она все еще в рубашке… из тонкого хлопка… И у нее, оказывается, тоже грудь есть. Вспомнилось, как она вчера наклонялась над столом в спальне. И как короткие шортики…
Малфой, СТО-О-ОП!!!
– Действительно, перепутал, – я отвел взгляд. – Ты же гриффиндорка. Ты должна быть благородной…
– Ну да, конечно – подставлять друга благородно, – фыркнула она.
– Все равно он уже пригласил меня на свидание, – мстительно ответил я. Мерлиновы…(!) Я веду себя с ней не как слизеринец! О, тлетворное влияния болгарского перца! Эта желто-красная гамма разрушает мой мозг! Я стану – упаси Салазар! – гриффиндорцем! Я мысленно всплакнул.
– Н-да… Что же, тогда мне нет смысла тебе помогать, – Грейнджер повернулась к шкафу с одеждой. – Раз ты его почти соблазнил, то ничего страшного не случится, если я расскажу, что Дамиана – как там тебя? – Ма-ри-сю-ева на самом деле – Драко Малфой?
О, этот ее ехидный тон! Она (ДЬЯВОЛ!!!) шантажирует!
– Не смей! А то я скажу… скажу…
– Что мои любимые трусики – танга с лиловыми кружевами? Не смеши, Малфой, – пропела Грейнджер.
Черт, а что, правда, с кружевами?
<i>БЛИН!!!</i> Малфой, где твои мозги, а не… первичные половые признаки?!
– Чего ты хочешь?
Да, я сдался.
– Я еще подумаю, – смилостивилась Грейнджер. – Может, сделаю тебя секс-рабом… Чем Мерлин не шутит.
Я понял, что вытаращился на Грейнджер.
– Ладно, можешь смеяться – я пошутила, – сообщила, как ни в чем не бывало, Гермиона. И ушла в ванную.
Ну надо же… Грейнджер однозначно изменилась. Она же раньше при одном упоминании слова из четырех букв краснела, как Поттер вчера, когда меня на свидание приглашал… О, нет, – «Поттер», «приглашал» и «свидание» – в одном предложении! Мама, роди меня обратно.

* * *

Учебный день прошел неплохо. Уизли ревновали, Блез ржал, Грейнджер фыркала. Я поймал себя на том, что пребываю в прострации и думаю невесть о чем (то есть, о танга с лиловыми кружевами). И я окончательно уверился, что я такой же псих, как и моя родня. Мне уже почти начало нравиться вертеть попой перед Поттером, вгоняя его во все более насыщенные оттенки красного. К концу Истории Магии Блез мог только икать от смеха, а Поттер вылетел из класса, лицо его приобрело цвет свернувшейся крови. Зеленые глаза чудно гармонировали с ним.
После обеда и занятий в библиотеке я отправился на (да-да, снова эти слова в одном предложении!) свидание с Поттером. Хотя думал я при этом о том, что Грейнджер сегодня действительно надела те танга! Она потянулась за книжкой на одной из верхних полок, я же искал внизу, и чудный вид на… вы поняли, на что, обрамленное лиловыми кружевами, ввел меня в ступор на несколько секунд. Грейнджер, спорить могу, специально! Отомстить бы ей… Но как? Своими трусами перед ней щеголять? Пфе, не смешите. Чего она там не видела? Столько-то лет общаясь с Поттером и, особенно, со всей семейкой Уизли.
В общем, я стоял в галерее гобеленов на третьем этаже. Поттер уже переминался рядом со мной с ноги на ногу, вручив букет гладиолусов радостной желто-розовой расцветки. Наверняка Грейнджер выбирала – они с Поттером куда-то ненадолго пропадали после обеда. Я не знал, что сказать. Он – тоже. Блез караулил с фотоаппаратом за углом. Все что нужно – поцеловать Поттера.
Но я не могу! Грейнджер эта… с кружевами… в рубашке и шортиках… в голове вертится. Как бы я не ляпнуть что, с такой загруженностью мозга. Я ж не Юлий Цезарь, чтобы одновременно и о Гермионе, и о Поттере, и о Блезе думать!
В общем, я решился.
– Спасибо, – робко промямлил я, и потянулся к Поттеру.
Он обалдел, растерялся и стоял, ничего не предпринимая. Был бы девушкой – убил бы! Ну! Обнять надо… Неуч.
В общем, кое-как мы все-таки губами соприкоснулись, после чего – вспышка фотоаппарата, я быстро отстранился и на Accio отобрал у Блеза камеру. Что я, не знаю, что ли, что потом мой «друг» с пленкой сделает?
После чего, помахав ручкой Поттеру, я убежал.
Дамиана Марисюева покинула Хогвартс на следующий день. «Ее опекун выразил неудовольствие касательно выбора школы, в которую направили девушку», – почти дословно из речи директора, «опечаленного» потерей ученицы. Профессор Снейп вздыхал – кажется, жалел, что все так быстро кончилось. А вот я радовался… Пока не нашел письмо под подушкой. В конверте была фотография, на которой вполне узнаваемый Драко Малфой целуется с Гарри Поттером. Чёрт, отобрал же камеру у Блеза!
Естественно, moi* пошел выяснять что да как, да почему. Блез искренне уверял меня, что он ни при чем, и посоветовал заглянуть на обратную сторону фотографии.
А там почерком Грейнджер было написано: «Я еще подумаю». И ниже – приписка: «Тираж 100 экземпляров».
Попадалово, как сказала бы Браун.
_____________________

*moi – я (франц.)