Дорогая Гермиона,

Спасибо, что начала не с громовещателя и лишь выразила вежливое удивление (в отличие от моей любимой бабушки). Я была очень рада получить твое последнее письмо.

Ты права, писать мемуары в двадцать лет – странно. Все те, которые я читала, были написаны людьми в преклонном возрасте (кстати, самые занимательные из них – мемуары Николаса Фламеля: сто с лишним томов чистого юмора), которые много повидали и сделали. Что сделали мы с тобой? Ну, твои похождения известны даже магглам. Мои же приключения начались с того, что я родилась девочкой.
Да-да, именно так. Родители хотели мальчика: он попал бы под пророчество Сивиллы Трелони. К счастью, все теперь в курсе, что за пророчество. Насколько я помню, Гарри был столь любезен, что накатал собственные мемуары в твоей литературной обработке. Родители страстно хотели видеть меня героем пророчества, но мне не повезло родиться мальчиком. А вот в метрике я именно мальчик. Что ж, у бабушки весьма обширные связи.
В принципе, меня подтолкнуло к написанию мемуаров не возможность громкой сенсации (представь заголовок «Герой Войны – Героиня»), а то, что я собираюсь замуж. Однополые браки невозможны в магическом обществе, а отношения такого рода всячески порицаются и чуть ли не преследуются. Так что придется раскрыть свое «я».

Самое сложное было – отучиться семь лет так, чтобы никто не понял, что я девчонка. Пришлось выдавать себя за парня-рохлю. О, как это было унизительно – я-то унаследовала папин темперамент… Поэтому приходилось изображать стоицизм, достойный памятника Эльфу в Минмагии. Зато Малфой так и не понял, из-за кого после «веселой шуточки», из-за которой мне пришлось прыжками добираться до башни (помнишь, ты меня еще спасла?), не смог снять с себя одежду. Заклятие Вечного Приклеивания на людей не действует, поэтому пришлось склеить его тряпки между собой. Ненавижу земноводных.
Кстати, представляешь, что было, когда узнала, что змею Волдеморта убила? Крестраж, хоркрукс, или как там? Короче, здорово мы тогда надрались в честь победы. Или в честь поминок. Я, помнится, повисла на шее Джорджа, разревелась и призналась ему в любви. Джордж сказал, что мне пить меньше надо. А мне он действительно нравился, но до любви было еще далеко. Кстати, я не за Джорджа замуж собираюсь. А виной всему моя стажировка в Шармбатоне.

Как ты помнишь, я поступила в Сорбонну, продолжать курс травологии и зельеделия. Окончила второй курс бакалавра, и меня отправили на практику в Шармбатон. Не знаю, как меня туда приняли – я все еще была мужчиной. Не в прямом смысле слова, но по документам да.
Как-то весенним утром у меня был выходной, и я подумала, почему бы не почувствовать себя женщиной хоть недолго. К счастью, в Париже и вообще во Франции меня никто узнать не мог, поэтому я иногда развлекалась тем, что одевалась женщиной и шла куда-нибудь гулять. Как ни странно, ко мне иногда цеплялись какие-то ненормальные, желающие познакомиться. Впрочем, может, диета из воды и хлеба оказала некоторую помощь моей фигуре (ты тогда партизанила в лесу и не застала щенячью радость Филча, когда вновь открылся карцер).
Сначала я наведалась в магическую часть Парижа. Там прикупила кое-что из необходимых вещей и заказала их доставку в Шармбатон – у меня были планы прогуляться по городу и, быть может, зайти в кино.
Но для начала я села перекусить в одном из тех уличных кафе, что разбросаны по всему Парижу. По причине солнечной погоды никто не хотел сидеть в помещении, поэтому пришлось поискать место, где можно было бы устроиться. Им оказалось бистро, близкое к книжной лавочке Лакру – известного магического книгоиздателя и переводчика с древних языков. Я решила, что зайду к нему после ланча.
К сожалению, этому не суждено было сбыться. Почему? Ну, собственно, произошло то событие, которое и послужило толчком ко всему дальнейшему. Я увидела – кого, как ты думаешь? – Малфоя, который выходил из лавочки со свертком в руках. Вид у него, можно сказать, был довольный, насколько может быть довольным слизеринец. Он был в тот день (сейчас я могу это признать) элегантен и – да – красив. Во всяком случае, симпатичен, так как острый подбородок и привычка зачесывать волосы назад никуда не делись (это уже более критичная оценка). Я могла бы описать тебе солнце в его волосах, улыбку, прямую спину, светлый костюм. Но ты и сама, наверное, знаешь такие мгновения. Они откладываются в памяти отчетливо, запоминаясь во всех подробностях.
Малфой, разумеется, меня не заметил. Может, потому, что я сидела возле самой стены бистро, может, потому, что он не смотрел по сторонам. Так или иначе, если ты ожидаешь, что Драко вошел в кафе и устроился за соседним со мной столиком, ты ошибаешься. Он прошел мимо, и вскоре я потеряла его из виду.

Как человек понимает, что ему кто-то нравится? Не знаю. Для меня это произошло внезапно, я просто поняла это, и все. Это было не так, как с Джорджем – в него я, пожалуй, была немножко влюблена, поскольку мямлила при нем больше обычного. А здесь… ну, просто Драко в моем восприятии перешел из раздела «Бывший школьный недруг» в некую, мне неизвестную, категорию. Я не была уверена, что буду при нем краснеть, глупо улыбаться и хихикать. Просто я начала ему симпатизировать – как парню. Это, конечно, звучит странно, но в тот момент я еще не разобралась в этом. Я думала, мне было приятно увидеть хоть одно знакомое лицо. Впрочем, последнее также было недалеко от истины.
Допив кофе, я подумала, что не стоит идти к Лакру. В конце концов, мне ничего особенного не нужно, а потратить время можно и по-другому. В общем, я отправилась в Фонтенбло. Люблю весеннее утро, особенно где-нибудь, где полно деревьев, а в этом лесу их очень много (как и в любом другом, как ты могла убедиться). Еще есть одноименный замок, но я к нему не приближаюсь – там сейчас бизнес-школа, и студентики ко мне цепляются. А я люблю одиночество, потому что нечасто можно себе его позволить. Как Невилл я фигура популярная. А так я – просто девушка.

Самое замечательное в Фонтенбло – это лошади. Здесь находятся конюшни, и можно брать их покататься. Конюхи меня знают: я с осени туда прихожу. У меня даже есть любимицы, Сапфир и Отонь (то есть осень, по-французски; но ты наверняка знаешь). Сапфир – снежно-белая кобыла, с голубыми глазами, что редкость для лошадей. У нее яблоки на крупе и замечательная уздечка с голубым орнаментом. Отонь тоже кобыла, но гнедая, с хвостом и гривой песочного цвета и белыми бабками. Она веселая, и на ней здорово носиться галопом по тропинкам (главное в этом деле смотреть по сторонам, а то дорожно-транспортное происшествие неизбежно). Я ей подарила заколку для гривы, которую Лиль (это грум Отонь) заплетает в косу.
Сегодня Сапфир уже забрали. Но Отонь я люблю ничуть не меньше, поэтому с радостью взяла ее, сама оседлала и покормила сахаром. Лиль сказала, я хорошо смотрюсь вместе с Отонь. Но она всем делает комплименты, это раз, второе – она девушка. Впрочем, не могу сказать, что мне не было приятно.

День был ясный. Солнце светило ярко, но облака его временами закрывали. От этого золотые пятна на тропинке то бледнели, то вновь загорались, а ветки деревьев качались от ветра. Листва шумела, шелестя под его порывами. Тогда – примерно середина мая, так что отовсюду вылезли цветы. Незабудки, одуванчики, мать-и-мачеха, иван-да-марья, львиный зев, ромашки, лютики, клевер. Репейник цвел фиолетовыми мохнатыми цветами, которые цеплялись за одежду. Своеобразный букетик из трех его головок я прицепила на свой бежевый джемпер. Отонь весело фыркала: тополиный пух, поднятый ветром, залетел ей в нос. Пришлось спешиться и его достать.
- Эй! – окликнул меня кто-то. Как думаешь, кто? Кажется, я уже задавала этот вопрос. – Ты не могла бы сделать это на обочине?
- А вы не могли бы подождать?
Отонь фыркала и шутливо вырывалась, желая поиграть.
- Вы мешаете проезду, - справедливо заметил Малфой (ты еще не догадалась?).
- А вы мешаете… ой… - Отонь толкнула меня мордой в плечо, и я невольно отступила на пару шагов.
- Мадемуазель, соизвольте подвинуть свою лошадь, и мы разойдемся. Или вам нравится препираться посреди тропы? – раздраженно спросил Драко.
Мне удалось наконец выудить пух. Я обошла Отонь, поставила ногу в стремя и одним движением оказалась в седле.
- Тропа слишком узкая. Вы мне не уступите? Нам не разойтись…
- Лонгботтом? – спросил с недоверием в голосе Малфой. – Точно! Я думал, на кого вы похожи…
Я почувствовала, что побледнела. Ничего себе, раскусил.
- Я? Вы что! Да я вас впервые в жизни вижу! – возмутилась я.
- Да нет же, я точно знаю, - покачал головой Малфой. – Зачем девушкой переоделся? Что, наконец нашел свое место в жизни?
- Отвяжись, Малфой, - машинально фыркнула я и прикусила язык.
- Ага! – с плохо скрытым довольством в голосе протянул Драко. – Попался. Первый раз видишь?
- Черт! – я закусила губу и посмотрела Малфою в лицо. Он ухмылялся, явно предвкушая, как всем расскажет об этом случае или будет меня шантажировать. Ничего не оставалось делать, кроме как выхватить палочку и сказать: - Обливиэйт!
Он уже практически закончил невербальное заклятие, но я оказалась быстрее – все же он нападения не ждал, ведь я же Невилл, рохля Невилл, едва способный запомнить пароль для входа в гостиную. Я, конечно, не была уверена, что стерла все необходимое, но пришлось уходить по-английски: не прощаясь.

На следующий день я вновь оказалась свободна: девочки уехали на экскурсию в Версаль, и меня отпустили. Поэтому снова взяла Отонь и поехала кататься.
И снова – та же тропинка. И тот же Малфой, но верхом на Сапфире. Явно кого-то ждет. Я попыталась свернуть до того, как он меня узнает… вот только, похоже, Малфой дожидался меня. Потому что окликнул и рысью подъехал ближе (хорошо в седле держится, кстати). Ну, я подумала, конец, не стерла ничего вчерашнего. Ха, все не так оказалось.
- Мадемуазель? – спросил он, сверкая своей самой лучшей улыбкой (зная парней от и до, я была в этом уверена). – Кажется, я вчера был груб с вами.
(Это мягко говоря, но я уж не стала напоминать. Понадеялась, что стерла только последние воспоминания – так, кстати, и оказалось. Он запомнил наш диалог до момента узнавания и мою удаляющуюся спину).
- Эмм… Есть немного. Но мы мирно разрешили конфликт, - я сдержанно улыбнулась и попробовала увести Отонь. Но она, как назло, явно разговорилась с Сапфирой, и не хотела уходить.
- Меня зовут Драко Малфой, - представился он. – А вас?
И все улыбается.
- Нелли.
- Прокатимся вместе?
(Я хотела отказаться, но подумала, что это будет забавно: флиртовать с Малфоем. Знал бы кто, что Невилл Лонгботтом этим занимается, не поверил бы. Как насчет тебя?).
- Давайте. А вы волшебник? У вас волшебная палочка под курткой видна, - заметила я.
- Именно. А вы?
- И я.
- Великолепно! Возможно, вы слышали об английских Малфоях?
Бредовый диалог, но в результате мы некоторое время обсуждали магические рода. Сказала, что я да, из чистокровных. Но фамилию не назвала. Малфой тактично промолчал (удивительно).
Рассталась я с ним, довольная собой: на следующих выходных мы снова встречаемся. И я даже не подумала отказываться… Короче, мне было интересно общаться с Драко. Столько о зельях знает! И это не говоря о лошадях. А еще он единственный, кто открыто ко мне не клеился. Мы, скорее, слегка флиртовали (если бы ты знала, как у меня поджилки временами тряслись от собственной смелости…). Ну, и опять же, можно вспомнить эпизод в бистро. Но если совсем углубляться в дебри самоанализа, то я, наверное, тогда и начала влюбляться. Гермиона, ты не поверишь, но Малфой может быть нормальным человеком! И очень милым, к тому же. И с хорошим чувством юмора. А еще он умный. Я теперь могу его хохломой положительных качеств расписать.

На следующие выходные я принарядилась. Снова бежевый джемпер, легкая шоколадная юбка до колен. Жаль, волосы были короткие – едва хватало, чтобы в хвостик на затылке завязать. Ученицы, кстати, из-за этого хвоста тайно влюблены в меня. Преподаватели в курсе таких вещей.
Малфой ждал меня на той же тропинке. Честно говоря, верхом на Сапфире он выглядел потрясающе, и искренне улыбнулся, когда меня увидел. Сделал комплимент, и я тоже разулыбалась: мне никогда их не говорили, если не считать тех ненормальных, которые пытались познакомиться. Кстати, самый забавный случай был со мной не так давно; парень подошел и сказал: «Девушка, мне кажется, вы мне понравились…». Я сказала, что, когда кажется, креститься надо. Жестоко? Ну так придумал бы что-нибудь… не знаю… У меня не такой уж большой опыт, но все-таки.
В общем, мы прокатились почти по всему парку. Я выяснила, что в Париже он ненадолго: месяц всего. Какие-то дела. Я сказала, что преподаю в Шармбатоне зелья. Драко удивился, что я там забыла, и мне пришлось рассказать о Сорбонне. Потом, сдав лошадей, мы пошли пешком гулять к ближайшей автобусной остановке. Вспомнили, что не магглы, и аппарировали в район Иль-Сен-Луи, застроенный домами восемнадцатого века. Там было красиво и очень вкусный кофе, как сказал Малфой. Я поверила, и мы пошли «искать кафе с самыми лучшими в Париже трубочками с кремом». Трубочки действительно были очень вкусные, но я больше люблю миндальные коржики или карамельные бомбы (помню, какая драка за них бывала в «Сладком королевстве»). Драко сказал, что тоже любит коржики, но трубочки с кремом – больше. Я спросила, как насчет трубочек с вареной сгущенкой. Выяснилось, что таких он никогда не пробовал, мы допили чай и направились в булочную неподалеку, где купили штук десять вафельных трубочек, лимонада и сэндвичи. Потом аппарировали в Фонтенбло.
Там полдня болтали, сидя на лужайке под деревом, шутливо подрались, используя трубочки как мечи, а потом Драко заявил, что должен меня спасти, как принцессу Рапунцель. Пришлось лезть на дерево.
Ох, я смеялась, как ненормальная: Драко устроил представление, будто бы он сражается под деревом (превратившимся в башню, где я как бы томлюсь в заточении) с огромным драконом. Драконом стал надетый на другую ветку плед. Я чуть не свалилась с «башни» от смеха, когда плед спланировал на Малфоя, накрыв его с головой (тут я постаралась «Левиосой», но ты ему не говори). Потом я торжественно спрыгнула с дерева, а он меня поймал, опустил на землю, но не отпустил.
И вот тут я поняла, что творится нечто странное. Потому что я никогда не чувствовала себя так в руках парня. По крайней мере, когда мы с Джорджем тащились в гриффиндорскую башню, поддерживая друг друга, такого не было (как бы я ему ни симпатизировала), да и никто другой, когда дотрагивался до меня, не вызывал такой реакции. Внутри меня… нет, как это… ну, правильно было бы описать это как «в груди», но не совсем, появилось странное чувство. Грудная клетка как будто опустела, и что-то другое ее заполнило, нечто… хм, золотистое, радостное, новое, похожее на карамель – тягучее и сладкое. У меня сердце стало биться чуть чаще, мурашки пошли по коже, дыхание сбилось. И Малфой явно не собирался меня отпускать: держит, и все тут. И как-то странно смотрит на мое лицо, как будто ничего другого в жизни не видел. Я, наверное, так же глупо выглядела.
(Извини, если чересчур сентиментально, но именно так все и было. Трудно поверить, ага?).
- У тебя ресничка на щеке, - улыбаясь, сказал Драко. – На какой?
- На… правой, - я это почти прошептала.
- Угадала.
А потом он меня поцеловал. Не могу тебе описать, что это было. Хотя могу сказать, что это был мой первый поцелуй. Видишь ли, девушек я избегала (да и имидж Невилла не способствовал), а парни как-то не попадались стоящие. Теперь вот, здрасьте, приехали, как говорится: мой первый поцелуй с Малфоем. Но какой!
- Я загадал, если угадаешь, я тебя поцелую, - сообщил мне Драко.
(Никогда не видела, чтобы он так улыбался… ну, конечно, до того момента).
- А если нет?
Он снова меня поцеловал.

Это был лучший выходной в моей жизни.
В Шармбатоне я видела только прекрасное (да и везде, в общем-то). Летала, как на крыльях, что-то напевала на уроке, пока ходила между партами, проверяя зелья. Ученицы шептались, но ничего не говорили. Профессора строили понимающие выражения на лице, улыбались и смотрели снисходительно. Никогда не думала, что для меня будет достаточно нескольких поцелуев (эм… больше, чем нескольких, если честно), двух свиданий и трубочек с кремом, чтобы влюбиться. Правда, был еще сам Малфой – но его достоинства я могу перечислять бесконечно, как когда-то недостатки, правда, я об этом уже писала. В общем, я жила тем, что всего через шесть дней снова воскресенье. Или через целых шесть дней.
Впрочем, Драко воспользовался тем, что знал, что я преподаю в Шармбатоне. За завтраком ко мне прилетел с совиной почтой сверток с трубочками с кремом и со сгущенкой. Кажется, я при всех покраснела.
А в среду он не придумал ничего умнее, как самому явиться в школу. Идиот! Именно поэтому я и не встречалась ни с кем. Чтобы не было таких казусов. Я-то думала, «дела» Малфоя займут, а он приехал… Пришлось мне сказать, чтобы его проводили в мои комнаты, ибо у меня уроки. Так и было, к счастью – не пришлось обманывать.
После уроков я тайком пробиралась в туалет, привела себя в женоподобный вид и пошла к Малфою.
- Привет.
- Привет.
А вот и все, потому что я не знала, что делать. Солнце раздвинуло занавески золотистым лучом, в котором серебрились несколько пылинок. Он сидел в кресле, и из-за солнца мне не было видно его лица. Я опустилась в кресло.
- Твоя фамилия Лонгботтом? – спросил Драко.
Мать Морганы! Привратника повесить. Трепло. (Мне не удалось это осуществить).
- Да.
- И как долго собирался скрывать от меня?
- Что скрывать?
- Что Невилл Лонгботтом – девушка. Я все вспомнил, - хмуро сказал Драко. Я заметила букет на столе в нише. – Зачем согласилась проехаться со мной?
- Любопытно было, - я сцепила пальцы в «замочек» и положила руки на колени. – Ты ведь Малфой.
- И что? Чтобы поиздеваться, да? Давний школьный недруг и все такое.
- Нет. Видишь ли, я, в силу своего положения, обделена мужским вниманием. А ты был очень мил, - я подумала, не стоит ничего скрывать. Ведь он мне нравился, и, кажется, я ему тоже. – Я не хотела смеяться над тобой. И вообще… ты вроде как знакомый. Тут нет никого, с кем я общалась в Англии. Ну, и потом… это может прозвучать странно… ты мне, кажется, нравишься.
Я усердно прятала глаза. Мы помолчали, но, когда Малфой заговорил, я посмотрела на него.
- Очень мил… Лонгботтом, ты ненормальный. Или ненормальная. Объясни, пожалуйста, как так получилось, - Драко провел рукой по волосам и слегка улыбнулся. Я поняла, что прощена.

Пришлось рассказать историю моего трудного детства. Драко не верил, что все это – из-за моих странноватых родителей. А потом сказал, что не важно, кем я прикидываюсь – потому что нравлюсь ему я. Нелли. А я сказала, что «Нелли» - это первое имя, которое мне пришло в голову. Тогда он сказал, что я могу выбрать любое другое, но ему больше это нравится.
Вот так я и собралась замуж. Конечно, прошел еще целых два года, прежде чем мы об этом задумались. И все это время я была то Невиллом, то Нелли. Драко смеялся.

Правда, теперь вот бабушка рвет и мечет. Но я, знаешь, не жалею. Драко, как ни странно, потрясающий человек. Я не смогу его внятно описать, столько всего чувствую к нему. Он невыносимый, а без него скучно, и язвительный, и улыбается, и засовывает руки в карманы, и непременно дарит цветы, и... Ох, ты сама должна знать. Рон, конечно, ведет себя как идиот порой, но все же. Мой такой же… Смешно: мой Драко. Который дарит жонкили. Всегда, как и в первый раз. А еще он любит солнце и меня.
Ладно, я пустилась в какие-то романтические ля-ля, а стирать лень (можешь считать, что это мой смущенный лепет; но если оставаться честной (а я ни словом не солгала в этом письме), то это и есть полусмущенный-полусчастливый лепет).

Так вот, мемуары я решила написать (и отдать тебе в литературную обработку), чтобы люди приняли мою метаморфозу. Согласись, даже тебе было нелегко въехать (извини за сленг, но это слово очень подходит) в тот факт, что я – девушка.

Спасибо, что все-таки решилась на это.

P.S.: Если бы я тебе это рассказывала, я бы улыбалась. Можешь считать, что так и есть.
P.P.S.: Будешь подружкой невесты? (Драко предложил. Дас ис фантастиш? (ну не говорю я по-немецки...)).

P.P.P.S.: Я, конечно, надоела уже с постскриптумами, но только что перечитала письмо и поняла, что в нем множество скобочек.
(Извини).