|
"Amor non est medicabilis herbis"
|
|
| julia-sp | Дата: Суббота, 16.07.2011, 10:07 | Сообщение # 36 |
 Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
| Глава 18.
Особая благодарность Талине и несмеЯНА за помощь в написании главы, и всем-всем кто давал мне время от времени волшебного пенделя)))).
Больно... Холодно... Вокруг непроглядная тьма. Куда она идет? Кто она? Ведьма? Эльф? Человек? Нет прошлого… Нет будущего… Надо идти... Больно… Холодно так, что кажется, будто кровь превратилась в лёд. Морозный ветер обжигает запекшиеся губы. Пустота… Пустота вокруг… Пустота в сердце... Нет ни любви, ни надежды, осталась только тоска - тоска по чему-то неведомому, потерянному, но бесконечно дорогому и любимому. Сколько дней она бредет в одиночестве? Вокруг только снег и лёд. На чернильно-чёрном небе ни одной звездочки, которая указала бы ей путь. Воздух вязкий, словно кисель. Хочется лечь в мёрзлый снег, уснуть и уже никогда больше не просыпаться. Рассудок помутился от боли. Скорее… Скорее дойти до конца. Одиночество острым ножом вонзилось в сердце. Она потеряла, потеряла всё. Быстрее, быстрее. Задыхаясь, она бежит, падает, обдирая в кровь руки и колени. Дыхание становится рваным. Когда же конец?! И вот она на краю пропасти. Заглянула вниз. Пустота… Пустота зовёт, манит, обещает покой. Только шаг вперед… Один лишь шаг и больше не будет холода, боли и разрывающего душу одиночества. Хочется выкрикнуть его имя. Но слова застревают в горле комьями боли. «Отпусти меня. Отпусти меня, моя любовь», - слёзы льдинками застывают на щеках. Шаг вперед… Один шаг...
Но что это? Дуновение ветра, теплого весеннего ветра. Откуда в ледяной пустыне тоски и печали этот ветер? Он нежно обволакивает, обнимает, уводит прочь от края черной пропасти. «Гермиона», - ласково шепчет ветер и тут же исчезает.
«Северус!»…
***
На дне каменного мешка лежало хрупкое неподвижное тело. Девушка почти не подавала признаков жизни, лишь изредка вздрагивала, тихо постанывая, а её бледное обескровленное лицо искажала гримаса боли. Вдруг её веки дрогнули. Она судорожно вздохнула и открыла глаза.
Гермиона медленно приходила в себя, чувствуя своим ослабевшим и совершенно истерзанным болью телом обжигающий холод скалы. Внезапно сознание полностью вернулось, и она с ужасом вспомнила, что с ней произошло, и в чьей власти она сейчас находится. Девушка задохнулась от охватившего её отчаяния – она подвела всех и практически провалила свою миссию.
Гермиона попыталась подняться, но не смогла - измученное тело отказывалось слушать её. Голова горела, будто налитая расплавленным свинцом, девушка поднесла руку к затылку и тут же с отвращением отдернула её, почувствовав корку запекшейся крови. С трудом передвигаясь, она доползла до ближайшей стены и постаралась сесть. Но как только она попыталась подняться, голова закружилась, тошнота подступила к горлу, и её вырвало желчью. Гермиона застонала. Спазмы не прекращались. Она не ела уже более суток, но ее рвало снова и снова. Тело ломило, холодный пот градом катился по лицу. Волна боли с головой накрыла девушку, забирая остатки сил, затуманивая разум. Силы покидали её, и Гермиона почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Казалось, в мучениях прошла целая вечность, но наконец всё прекратилось. Гермиона отползла в дальний угол. Мелкая дрожь сотрясала всё тело, зубы стучали.
«Ну же, Гермиона, возьми себя в руки, еще не все потеряно», - она постаралась дышать медленно, глубоко, чтобы прийти в себя, перестать дрожать и собраться с мыслями.
«Мерлин! Как же я могла так вляпаться?! Заразилась от Гарри умением попадать в неприятности? – девушка горько усмехнулась. – Итак, что мы имеем? Я в плену у монстра, который желает либо меня убить, либо сделать своей королевой. Ни та, ни другая перспектива абсолютно не радуют. Надо вспомнить, что рассказывала Эрелли о Тёмных эльфах и о возможностях Гэллаис». Гермиона с нежностью коснулась изумрудного кристалла, и он радостно засверкал в ответ.
Девушка уселась поудобнее и, не выпуская кристалл из рук, начала читать эльфийское заклинание, позволяющее заглянуть в прошлое и вспомнить все подробности произошедших когда-то событий.
- Морниэ рин вануа… морниэ рин вануа… - Гермиона медленно раскачивалась в такт словам, постепенно погружаясь в воспоминания.
« … Берег лесного озера. Жаркий полдень. Воздух чист и прозрачен. Лучи солнца ласкают кожу. Золотистые солнечные зайчики играют на блестящей водной глади. Запах медвяных трав пьянит и кружит голову. Все травинки разноцветные: белые, красные, зеленые, желтые, лиловые. А над ними порхают такие же разноцветные бабочки, кружатся голубые стрекозы с прозрачными крылышками.
Эрэлли опустилась на мягкий травяной ковер, Гермиона прилегла рядом. Они продолжили начатый разговор.
- Будь осторожна, моя девочка, - Эрелли глубоко вздохнула и с нежностью посмотрела на правнучку, - Темные эльфы печально известны своей подлостью и коварством. Будучи последователями бога Грэн Каина они обладают могучими магическими и боевыми силами. А самое страшное - Темные не способны на такое чувство, как симпатия, не говоря уже о любви. Они очень красивы внешне и столь же холодны внутренне, они всех презирают и ненавидят. Но при этом Темные обладают великой силой обольщения, и ей практически невозможно противостоять, на это способны только Высшие эльфы. Если ты попадешь в руки Умарта, твоя участь будет решена, ты не сможешь противиться энергии Хаоса, которой он владеет в совершенстве.
- Но как же тогда… - встревоженно начала было Гермиона.
Но Эрелли не дала ей договорить и продолжала:
- Изумруд на твоей груди не просто украшение - гномы заколдовали его в благодарность за то, что мой народ помог им в борьбе с Темными эльфами, изгоняющими их из подземных пещер. Как ты уже знаешь, носить его могла только Гэллаис и её потомки, а так же он является порталом в мир эльфов, но это ещё не все. Кристалл наделён необычной силой – он защищает любовь. Если кто-то захочет взять тебя помимо твоей воли или наслать на тебя любовный морок, кристалл защитит тебя. – Эрелли слабо улыбнулась и обеими руками сжала руку Гермионы.
- Защищает любовь? Но как? Как тогда Ахэир смог похитить Гэллаис и заставить её стать своей женой? – в замешательстве девушка взглянула в глаза эльфийке.
- Произошло то, чего не могли предусмотреть ни Митраэль, ни я, ни кто бы то ни был: они полюбили друг друга, - лицо Владычицы эльфов дрогнуло, когда она произносила эти слова. – Кристалл может разглядеть истинное чувство, и тогда он принимает его, каков бы ни был избранник его хозяйки. И когда ты встретишь своего любимого, кристалл радостно засияет на твоей груди …»
Внезапно послышался какой-то шум, и Гермиона вынырнула из воспоминаний. Сначала она почувствовала уже знакомое зловоние, а затем в темницу ввалилось нечто. Гермиона про себя окрестила это чудовище йети, уж очень оно было похоже на снежного человека, фильм о котором она смотрела на канале Дискавери, когда гостила у родителей прошлым летом.
На этот раз чудище принесло с собой фонарь, и девушка смогла получше разглядеть своего тюремщика: существо было огромно, внешне чем-то напоминало обезьяну. Его тело было полностью покрыто шерстью, огромные лапы с длинными когтями выглядели устрашающе. На широком морщинистом лице особенно выделялись злые глаза, а от вида огромных клыков мороз пробирал по коже.
Йети промычал что-то нечленораздельное, сунул под нос Гермионе небольшой холщовый мешок и, с грохотом плюхнув на пол фонарь, удалился.
- А поговорить? – усмехнувшись, девушка развязала узелок и заглянула в мешок.
К своему удивлению, там она обнаружила пару эльфийских лепешек, яблоко и глиняный кувшин. Только сейчас, увидев еду, Гермиона поняла, насколько она голодна, но больше всего ей хотелось пить. Она поднесла кувшин поближе и принюхалась. Какой приятный запах! В нем смешались ароматы цветов, пряностей и трав. На секунду задумавшись - напиток может быть отравлен - девушка не удержалась и отпила из кувшина. Вино было удивительное, легко пьющееся, мягкое и соблазнительное, без острых граней, с каждым глотком Гермиона чувствовала, как к ней возвращаются силы, разум проясняется, уходит боль и усталость.
Как только жажда была удовлетворена, Гермиона приступила к трапезе. С хрустом вонзились её зубы в яблоко, оно было удивительно сочное, ароматное и имело ни с чем несравнимый кисло-сладкий, пряный вкус, впитавший в себя яркое летнее солнце. Впервые за последний месяц Гермиона получала истинное наслаждение от еды. Отломив кусок свежей лепешки, она с жадностью принялась закусывать им яблоко.
Съев всё до последней крошки, Гермиона почувствовала себя удивительно хорошо, голова стала ясной, мышцы не ломило.
«Надо попробовать встать», - Гермиона оперлась о стену и медленно поднялась.
Прекрасно, силы к ней вернулись. И она будет готова к очередной встрече с Умартом. Меряя шагами свою темницу, девушка перебирала в памяти события прошедшего дня.
Умарт! Тёмный… Такое прекрасное лицо, такой чарующий голос, но Гермиона знала его истинную сущность, и она была омерзительна. Он не хочет её убивать, более того - он предложил ей стать его королевой. Гермиона содрогнулась от отвращения, вспомнив вчерашнюю встречу с Темным эльфом. Никогда еще желание не пробуждалось в ней с такой пронзительной силой и так внезапно. Как только её глаза встретились с глазами Темного, как только она услышала его голос, волна страсти охватила тело, страсти дикой, первобытной, неистовой. Все ее существо было исполнено одним желанием – заняться с ним сексом здесь и сейчас. Гермиона вспыхнула и закрыла лицо руками.
Она сказала Умарту: «Да»! Гермиона стиснула зубы. Нет! Это была не она. Она не предавала Северуса! Эта животная страсть не имела ничего общего с тем чувством, которое она испытывала к нему. Любовь к Северусу была светлой и чистой, как роса на траве летним утром. Она чувствовала её каждой клеточкой своего тела, каждой частичкой своей души. Когда любимый целовал её, казалось, от наслаждения она падала и взлетала, и это была бесконечность любви. Не просто физическое упоение любовью, это было слияние душ, когда больше не кажется невозможным открыть свои чувства и мысли другому.
Северус! Возможно, она больше никогда не увидит его. Сердце больно защемило от грусти, и усилием воли Гермиона прогнала эту мысль.
***
Ему опять снился цветущий луг.
Ярко светило летнее солнце. Высоко-высоко в голубом небе над неподвижными макушками высокого леса медленно плыли белые облака. Вокруг было очень тихо, лишь изредка тишину нарушали жужжание пчел или стрекотание кузнечиков. Пахло ландышами, сладким клевером и ночной фиалкой. И повсюду-повсюду белые солнышки ромашек с желтой серединкой. Вдруг откуда-то послышались веселые голоса. Северус устремился на звук. Через несколько минут он оказался на небольшой полянке и замер, увидев там Гермиону и маленькую девочку из его сна. Они сидели в мягкой траве и плели венки из полевых цветов. Девочка что-то щебетала Гермионе, а та счастливо улыбалась и кивала в ответ. Северус стоял, боясь пошевелиться, и нарушить их покой. Вдруг малышка весело засмеялась и, хитро взглянув на него, что-то зашептала Гермионе на ухо. Девушка огляделась и, заметив Северуса, поднялась и подошла к нему. Её руки ласково обвили его шею, а губы легко коснулись его губ.
- Доброе утро, любимый. Мы решили прогуляться. Ты не против? – с нежностью спросила она.
Северус не мог вымолвить и слова, только кивнул в ответ.
- Мама, побежали смотреть радугу, - девочка схватила Гермиону за руку и потянула куда-то.
Девушка виновато улыбнулась Северусу и побежала вслед за дочерью.
По спине Снейпа пробежал легкий холодок, она сказала «мама», а в прошлый раз назвала его «папа». Их дочь. Северус улыбнулся своим мыслям.
Вдруг потемнело и нахмурилось небо, побежали черные грозовые тучи. Казалось, вся вселенная затаила дыхание. Северус с тревогой наблюдал, как две маленькие фигурки бежали навстречу грозе. С верхушек деревьев в дальнем лесу, как с горы, скатился свирепый порыв ветра. В гнетущей тишине прогремели первые раскаты грома. Зловещая туча, оставляя тень на земле, всё приближалась. И вот уже она накрыла черным саваном Гермиону. Сердце Северуса сжалось от боли, когда он увидел как девушка, словно раненая птица, закрывает ребенка от порывов жестокого ветра и еще от чего-то более страшного, скрывающегося в наступающей темноте. Он хотел броситься им на помощь, но не мог сдвинуться с места. Он стоял и смотрел, как растворяются во мраке и Гермиона, и его ребенок.
- Гермиона! – в отчаянии выкрикнул Северус… и проснулся.
Он резко сел на кровати. Слезы текли по щекам, он машинально стер их ладонью. Стук сердца отдавался в ушах. Сон был настолько реален, а боль от потери так болезненна, что Северус не сразу понял, где находится. В палатке царил полумрак. Северус огляделся. Гэлнор спал спокойным сном, а вот Гермионы в постели не было.
«Сон в руку, чтоб тебя…», - прошептал Снейп, вскакивая с кровати.
Он толкнул Гэлнора в бок: «Вставай. Гермионы нет», и, в чём был, выскочил из палатки. Он обыскал всё вокруг, но девушки нигде не было. Вскоре он совсем замерз, но продолжал поиски, не желая признавать очевидное – Гермиона пропала.
Вдруг кто-то поймал его за руку, остановил. Снейп оглянулся, зло посмотрел на эльфа, будто тот был виновником всех его бед. Но Гэлнор выглядел чрезвычайно обеспокоенным
- Отпусти, - прошипел Снейп.
- Северус, - как можно мягче произнес эльф, - Северус, её нет. Я нашел следы. Её похитили, Северус.
- Отпусти, - холодно повторил Снейп, вырывая руку.
Он шёл, не разбирая дороги, по щекам медленно катились слёзы, то ли от ветра, дующего в лицо, то ли от отчаяния, разрывающего грудь, заставляющего сжиматься сердце. Северус не раз попадал в сложнейшие ситуации, но никогда не терял голову. Сейчас все по-другому. Он боялся за Гермиону. Возможно, она была ранена, её могли пытать, а он был не в силах помочь.
Наконец Северус остановился. Вокруг только голые скалы, покрытые льдом, чужой, враждебный мир, в котором он потерял последнюю надежду.
Сзади послышались легкие шаги. Кто–то набросил ему на плечи теплый плащ. Только сейчас Северус понял, насколько он продрог.
- Еще не все потеряно, - слегка дрожащим голосом произнес Гэлнор.
Снейп недоверчиво взглянул на эльфа.
- Нам надо поторопиться, пойдем собирать вещи, - добавил тот и направился в сторону палатки.
Снейп пожал плечами, но пошел вслед за эльфом.
- Что мы будем делать? Ты сказал, что ещё не всё потеряно, что ты имел в виду? – резко спросил он у Гэлнора, зайдя в палатку.
- Исследовав следы, я понял, что Анта-элли похитили вуду-вазы, они служат Умарту. А Темному владыке не нужна её смерть, он сделает всё, чтобы она осталась в живых, только так он сможет оживить кристалл, – эльф тяжело вздохнул, на минуту легкая тень промелькнула у него на лице, но он справился с волнением и продолжил. – Нам нужно успеть к башне раньше Умарта. У меня есть кое-какие мысли на этот счет. Ты сможешь приготовить зелье, которое могло бы оглушить и ослепить противника на некоторое время, а также противоядие для нас? – с надеждой глядя на Снейпа, спросил Гэлнор.
- Да, я думаю, да,- уже спокойнее ответил Северус, по мере того, как говорил Гэлнор, надежда возвращалась к нему, он начал понимать, какой план созрел в голове его спутника.
- Главное добраться до Хэлгора первыми, тогда мы сможем использовать твое зелье и на некоторое время вывести из строя Умарта и его приспешников. Благодаря противоядию, мы не потеряем способность все видеть и слышать, поэтому освободить Гермиону будет относительно легко. Затем вы подниметесь в башню, чтобы сварить зелье и уничтожить кристалл, а я постараюсь сдержать Умарта у входа, чтобы дать вам время. Когда кристалл будет разрушен, все закончится.
- А что будет с ней? Что будет с Гермионой? – хрипло выдавил Снейп.
- Я верю - всё будет хорошо, - тихо промолвил Гэлнор.
Сервус в ярости подлетел к эльфу и схватил его за грудки.
-Ты веришь? - прошипел он прямо ему в лицо.
Эльф оставался невозмутимым.
- Верю, - так же тихо повторил он.
Северус раздраженно вздохнул, у него больше не было сил злиться.
- Веришь…? – Черные глаза мага встретились с голубыми, пытаясь обнаружить ложь, но в них не было ни тени вранья. Снейп отпустил эльфа, и устало махнул рукой. - Ты что святой или прикидываешься? – ядовито поинтересовался он.
- Нет, Северус, я не святой. – Гэлнор улыбнулся и покачал головой. – Я не ангел и не демон, я даже не человек, я просто эльф. Мы не делим мир на черное и белое, на добро и зло. В мире много красок, а любое добро может породить зло и наоборот. А смерть… «Ничто в природе не боится смерти, замерзнув, птица падает с ветвей, ничуть о гибели своей не сожалея!»
- Вот только не надо сюда приплетать классиков, - язвительно заметил Снейп, - Как я сразу не догадался: опять «барашек на закланье», только на этот раз в роли агнца Гермиона, а в роли спасителя мира кто? Эрэлли?! ТЫ?!! – Северус был вне себя от злости, пальцы непроизвольно сжались в кулак, он еле сдерживался. – Тебе все равно, погибнет она или останется жить.- Северус задохнулся от негодования.
- Мне не все равно, - мягко произнес Гэлнор, - я просто погибну за неё или вместе с ней. Я сделал свой выбор. Думаю, и ты тоже, - добавил он, с теплотой взглянув на мага.
- И я тоже … - как эхо повторил Снейп, лицо его побледнело, и каждая черта выдавала крайнее замешательство. Он старался сохранить внешнее спокойствие и не произнес ни слова, пока не почувствовал, что способен взять себя в руки. – Хорошо, наверное, ты прав. Давай собираться. Я думаю, не нужно тащить лишнее, возьмем только лабораторию* и немного провизии, - сухо произнес он.
- Я согласен, возьмем только самое необходимое, по моим расчетам, завтра мы будем в Хэлгоре, - улыбнувшись, согласился эльф, обрадованный тем, что у Северуса появилась надежда.
Уже через полчаса они отправились в путь.
Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес Мой дневник 
|
| |
| |
| julia-sp | Дата: Суббота, 16.07.2011, 10:08 | Сообщение # 37 |
|
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
| ***
Гермиона нервно мерила шагами пещеру. Время от времени она останавливалась, прислушиваясь к своим ощущениям. Это было очень странно, но она чувствовала себя отлично. Видимо, напиток, который девушка приняла за вино, был каким-то зельем, восстановившим силы и унявшим боль, которая мучила ее весь месяц пребывания в Ледяной пустыне.
В голове молодой волшебницы теснились десятки вопросов. Что же все-таки задумал Умарт? Почему он выжидает, а не отправится в путь сразу же после ее пленения? Неужели брак с ней для него так важен, что он заботится о её самочувствии, ведь гораздо проще было бы забрать у нее кровь, когда она лежала в бессознательном состоянии. А сейчас…Сейчас она будет бороться до конца. Она уже выиграла собственный бой. Страх, который внушал ей Умарт, таял с каждой минутой. И когда придет время, она будет готова. Гермиона не сомневалась, что её спутники живы и сделают всё, чтобы спасти её.
- Как ты себя чувствуешь, Анта-элли? – донесся голос откуда-то сверху.
Гермиона вздрогнула от неожиданности и огляделась, но никого не увидела в тусклом свете фонаря. Вдруг посреди пещеры возникло мерцающее облако дыма. Чуть дрогнув, оно превратилось в фигуру человека в коричневом плаще.
- Умарт! – выдохнула Гермиона.
Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя от неожиданного появления эльфа.
– Какой эффектный выход, - усмехнулась девушка.
- Смотрю, тебе уже лучше, - нежно проговорил Темный, приближаясь к Гермионе, обволакивая её своим голосом, словно теплой шалью. – Теперь ты веришь, что я не желаю тебе зла.
Гермиона прикусила губу и непроизвольно дотронулась до Гэллаис; изумруд сверкнул ей в ответ, и этот жест не остался незамеченным Темным.
- Я думал, твой кристалл только легенда, - на губах Умарта заиграла кошачья улыбка. - Вижу, я был неправ. Ты так боишься меня, что не можешь посмотреть правде в глаза: мы созданы друг для друга. Я положу к твоим ногам весь мир, кто еще способен на такое?! – он подходил к ней все ближе и ближе, пока не оказался почти вплотную к девушке. Одной рукой он обнял её за талию, а второй приподнял подбородок и заглянул в глаза.
- Тебе вчерашнего позора было мало? Хочешь повторения? – вызывающе спросила девушка, стараясь ничем не выдать своего волнения: она вовсе не хотела, чтобы Умарт догадался о ее страхах.
Зрачки эльфа расширились, затем сузились, лицо исказила гримаса ярости, но он тут же взял себя в руки и продолжал играть выбранную роль.
- Ты неправа, - все так же мягко произнес он, но все-таки отпустил Гермиону и отошел на несколько шагов.
Поняв, что на этот раз она одержала верх, девушка ухмыльнулась и мысленно поблагодарила свой изумруд.
- Хорошо, как пожелаешь. Так или иначе, но я добьюсь своего, и кристалл Всевластия оживет. Я буду править этим миром с тобой или без тебя, - произнес эльф надменно-спокойным тоном. – В знак того, что у меня добрые намерения, я приказал своим слугам приготовить для тебя комнаты. Ты сможешь хорошо выспаться, а главное принять ванну, потому что пахнет от тебя отвратительно, - омерзительная улыбка снова заиграла у него на лице.
Щеки девушки вспыхнули от стыда и гнева. Она и сама знала, что выглядит и пахнет не лучшим образом, но что этот гад себе позволяет?!
- Завтра мы двинемся в путь, а к закату следующего дня будем в Хэлгоре. У тебя есть время подумать и принять правильное решение, - добавил эльф и, не дожидаясь ответа, исчез так же неожиданно, как и появился.
Гермиона устало опустилась на холодный каменный пол. И закрыв лицо руками, тихо заплакала: все-таки она была слишком слаба для таких потрясений. А ещё… Ещё она не совсем понимала, что с ней происходит: внутри нее, словно, появилось что-то, и это что-то было очень хорошим. Иногда ей казалось, что у нее в животе порхают бабочки. Чувство это было незнакомым, новым, но безумно приятным.
Послышались шаги. Гермиона быстро вытерла слёзы и поблагодарила Мерлина за то, что в пещере темно, а значит, никто не заметит, что она плакала.
Девушка подняла голову, желая разглядеть пришельца, им оказалась юная эльфийка. Подойдя к Гермионе, она принялась с нескрываемым интересом разглядывать её. Волшебница в долгу не осталась, и с не меньшим любопытством взирала на представительницу Тёмных, а благодаря тому, что та принесла с собой горящий факел, это было совсем не трудно.
Эльфийка была худощава, примерно на голову выше Гермионы. Кожа более светлая, чем у Умарта, но неприятного землистого оттенка. Светлые волосы заплетены в длинную косу, черные глаза смотрят с неприязнью и презрением. Облаченная в кожаные доспехи, с длинным тонким кинжалом за поясом, она выглядела настоящим воином, и скорее всего таковым и являлась. Тонкие золотые браслеты на руках мелодично позвякивали при каждом движении. Внешность её была притягательной и отталкивающей одновременно, но однозначно вызывала уважение. «Такого врага нельзя недооценивать», - подумала наша волшебница.
Однако сама Гермиона, видимо, не вызвала у эльфийки подобной реакции, и действительно, девушка сейчас представляла собой более чем унылое зрелище: испачканная с головы до ног, с взлохмаченными волосами, на которых коричневой коркой запеклась кровь, бледная, с синяками вокруг глаз, Гермиона к тому же еще отвратительно пахла, если не сказать грубее.
Разглядев во всех подробностях недостатки представительницы волшебного мира, о которой была столько наслышана, эльфийка громко хмыкнула и, жестом приказав Гермионе следовать за ней, направилась вон из пещеры. Девушке ничего не оставалось, как поторопиться вслед за провожатой.
Они долго шли по узкому каменному коридору. Если Гермиона не ошибалась в своих ощущениях, они спускались вниз. Чем дальше они продвигались, тем становилось все теплее и теплее. Вскоре стало светлее от света горящих на стенах факелов, коридор расширился, и от него в разные стороны ответвлениями уходили вглубь скалы темные туннели. В один из них и свернула эльфийка. Пройдя несколько метров, она остановилась около дубовой двери.
«Pada», - сказала эльфийка, открывая проход.
Гермиона шагнула вперед и оказалась в маленькой комнате. Дверь тут же захлопнулась.
«Ну вот, я опять заперта, – горько усмехнулась девушка, - хорошо хоть на этот раз здесь есть кровать».
Она огляделась: комната небольшая, но теплая и достаточно светлая. Грубые каменные стены завешаны старинными гобеленами, на полу – огромная шкура белого медведя. Большую часть комнаты занимала огромная кровать, с вышитым диковинными узорами пологом. В изножье кровати стоял большой кованый сундук, Гермиона заглянула в него и к своей радости нашла там довольно много женской одежды, подходящей ей по размеру.
«Ну, для полного счастья не хватает только ванной комнаты, - подумала девушка, исследуя комнату, - кстати, Умарт - мне это обещал». При одном воспоминании о том, как эльф высказался по поводу её внешности, Гермиона вспыхнула от злости.
Вскоре её поиски увенчались успехом. За кроватью она нашла дверь, за которой, по всей видимости, и находилась ванная комната. Каково же было удивление девушки, когда вместо ванной она обнаружила там небольшую пещеру, где из-под земли бил горячий источник. Вода скапливалась в естественном углублении. «Видимо – это и есть обещанная ванна», - тихо пробормотала Гермиона, опускаясь в термальную купель. Несмотря на все ее опасения, вода принесла ей умиротворение и сняла напряжение, накопившееся за последние дни.
Приняв ванну, насладившись теплом и покоем, Гермиона легла в постель и сразу уснула.
__________________________
* «Морниэ рин вануа» – эльфийское заклинание работает по типу омута памяти.
* Стихотворение Лоуренса «Self-Pity»
I never saw a wild thing
sorry for itself.
A small bird will drop frozen dead from a bough
without ever having felt sorry for itself.
* Вуду-вазы (они же йети и т.д.) упоминаются Толкином. Во «Властелине Колец» вскользь говорится о неких «уозах»: Эльф Сарос обозвал Турина «лесным дикарем» (wood-wose). Сегодня это слово модернизировано до wood-house (лесной дом).
* Надеюсь, все помнят, что Гермиона упаковала лабораторию с помощью Незаметных расширяющихся чар.
* «Pada» – «проходи».
Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес Мой дневник
|
| |
| |
| julia-sp | Дата: Понедельник, 25.07.2011, 12:06 | Сообщение # 38 |
|
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
| Глава 19.
Выкладываю первую часть *мерлезонского балета* 19 главы моего фика. Кляветно обещаю в ближайшем будущем закончить. Признаюсь писала под большим впечатлением от книг Сальваторе.
Знаю, сердце разорваться может любя,
Это как с душой расстаться - жить без тебя...
Ты боль моя, любовь моя,
Я все тебе отдам любовь моя, всю себя.
Океаны расплескаться могут любя,
Это как с душой расстаться - жить без тебя…
(песня Анны Лорак)
С утра, когда они тронулись в путь, было тихо, но после полудня подул холодный пронизывающий ветер. Небо заволокло тучами. Пошел мелкий, словно крупа, колющий снег.
Они шли молча, останавливаясь лишь для того, чтобы перекусить остатками провизии да принять восстанавливающее зелье.
Снейп старался не думать о том, что будет, когда они дойдут до Хэлгора, отобьют у Темных Гермиону и уничтожат кристалл. Не думать! Главное - идти! Главное - делать то, что нужно! Но почему же так паршиво на душе? А в сердце занозой засело сомнение и гложет его изнутри. Иногда Северус поглядывал на эльфа - тот шел впереди, казалось, не ведая усталости, не зная холода, не ощущая голод, а главное, обладая непоколебимой верой в то, что у них всё получится.
После полудня ветер опять утих, и снег начал прямо, медленно, большими клочьями опускаться на землю. Снег шел беспрестанно, час от часу все гуще и сильнее. Он таял на одежде, делая её тяжелой от скопившейся влаги, мешающей ходьбе и совершенно не спасающей от холода. Северус несколько раз произносил высушивающие заклинания, пытаясь хоть как-то облегчить им путь. Эльф, молча, благодарил его взглядом, прекрасно осознавая, насколько тяжело Снейпу творить магию, ведь они подошли совсем близко к башне, и силовое поле кристалла стало ещё сильнее.
Внезапно Северус почувствовал, как что-то неуловимо изменилось в окружающем ландшафте. Тот же снег, то же низкое свинцовое небо с мрачными черными тучами. Но воздух, словно вяз на губах, дышать становилось труднее, а ветер разносил по округе тошнотворно-сладкий запах. Гэлнор тоже почувствовал это, остановился и знаком попросил Снейпа подойти поближе.
- Долина Озер, - одними губами произнес эльф, будто боялся, что его кто-то услышит.
Снейп вопросительно поднял бровь.
- Долина Озер – исконное место обитания вуду-вазов, только называется так, на деле озера – ямы, до краев заполненные зловонной жижей, покрытые тонкой коркой льда. Это смертельные ловушки для путников, - шепотом пояснил эльф.
- Час от часу не легче, - прошипел Снейп, - и что будем делать?
- Будем вести себя, как можно тише, и двигаться осторожнее, провалишься в яму: конец. Если не утонешь, вуду-вазы прикончат. Но другого выхода у нас нет – надо идти.
- Ну, тогда пошли, - и Снейп уверенно двинулся вперед.
День клонился к закату, а покрытая льдом земля то и дело расступалась, и спутники еле успевали удерживать друг друга от падения в ямы, готовые немедленно поглотить зазевавшуюся жертву. За весь день они никого не встретили, и эльф выразил надежду, что они благополучно доберутся до границы Долины Озер.
Темнота сгустилась внезапно. И с ее приходом до них начали доноситься, постепенно приближающиеся чавкающие звуки тяжелых шагов. А в серебристом свете вышедшей из-за туч луны путники смогли увидеть тени окружавших их монстров.
Снейп насчитал с десяток чудовищ и уже приготовился дорого отдать свою жизнь, как вдруг с криком: «Бежим!», - Гэлнор схватил мага за рукав и помчался вперед.
Бешеная гонка продолжалась несколько часов. Изредка Снейп оглядывался назад, стараясь разглядеть преследователей. Он бросал в них заклинания, некоторые из которых попадали в цель, и тогда тишину пронзали истошные крики чудовищ, а их ряды заметно редели.
- До границы Долины совсем недолго, - прокричал ему на ухо Гэлнор, - не останавливайся!
Но Снейп и так прекрасно понимал, какая смерть ожидает их, если они замешкаются хоть на секунду. Он бежал, невзирая на усталость и боль в сердце, моля Мерлина помочь им остаться в живых в эту ночь, ведь иначе у Гермионы не будет надежды на спасение.
Вдруг у мага возникло смутное ощущение пустоты за спиной. Он оглянулся и к своему ужасу обнаружил, что эльф провалился в трясину, а три чудовища окружили яму, ставшую для него смертельной западнёй.
Снейп бросился на помощь, но Гэлнор, заметив это, закричал:
- Беги! Ты должен спасти Анта-элли!
Северус заколебался на мгновение: неужели Гэлнор считает, что он может вот так сбежать и бросить друга в беде? И тут же удивился этой мысли: впервые в жизни он назвал так кого-то. Еще в юности в одной маггловской книге он столкнулся с высказыванием: «Не так трудно умереть за друга, как найти друга, который стоил бы того, чтобы умереть за него»*. Ему еще не встречался человек, который бы стоил этого.
Северус сам не знал, как и когда эльф стал необычайно близок ему. У них оказалось много общего: их мироощущение, восприятие и оценка окружающего были до странности схожи. Гэлнор был с ним на равных: он не боялся его, как многие, и не ненавидел, как большинство. А может быть, весь секрет заключался в том, что для эльфа не было Снейпа-убийцы, предателя, Пожирателя Смерти, двойного агента, балансирующего на грани добра и зла, а был лишь Северус – честный и смелый маг, Мастер Зелий, профессор Хогвартса, наконец, человек, которого любит Анта-элли.
- Lacero*, - улучив момент, Снейп послал заклинание в одного из монстров, и тот в конвульсиях провалился в зыбкую трясину.
В это время два других зверя оказались столь проворны, что в мгновение ока оказались около мага. Снейп, инстинктивно уворачиваясь от ближайшего из чудовищ, метнулся в сторону и оказался прямо на пути огромной лапы с когтями-кинжалами второго чудища. В глазах потемнело от боли, правая рука онемела, и он на какое-то время перестал ее чувствовать; мантия сразу же набухла от крови. Стараясь устоять на ногах, Снейп перебросил палочку в левую руку и направил её на йети – зеленая вспышка пронзила ночь, и еще один зверь упал замертво.
Снейп замешкался на секунду, пытаясь перевести дух, и в этот момент, последний из оставшихся в живых, монстр схватил мага своими громадными лапами и поднял над головой. Северус почувствовал, как хрустнули кости, и воздух со свистом вылетел из порванного легкого. В голове вспыхнули и погасли миллиарды искорок боли. Сознание на мгновенье померкло. Зверь еще сильнее сжал, как ему казалось, безжизненное тело мага и, отбросив его на мерзлую землю, направился к яме, ставшей капканом для эльфа. Это была его роковая ошибка.
- Sectumsempra, - прохрипел Снейп.
Смертельно раненая тварь издала жуткий вопль и, истекая кровью, рухнула на землю.
Снейп с трудом поднялся и, шатаясь, направился к яме. Увидев, что трясина уже полностью поглотила эльфа, он окаменел от затопившего его ужаса.
- Wingardium Leviosa,- произнес Снейп и с облегчением вздохнул, увидев, как тело Гэлнора показалось над мутной жижей.
- Mobilicorpus, - прошептал Северус.
Палочка в руке дрожала, и больше всего он боялся потерять сознание и не удержать друга в воздухе. Когда эльф, наконец, оказался в безопасности, силы оставили мага, и он провалился в беспамятство.
***
Наверное, в жизни каждого человека бывают дни, когда с самого утра понимаешь, что сегодня тебя не ждет ничего хорошего.
«Да-а-а, день не задался», - подумала Гермиона, просыпаясь оттого, что кто-то безжалостно тряс ее за плечо.
И она еще больше уверовала в правильность своего предчувствия, когда, открыв глаза, с трудом разглядела рядом с кроватью свою вчерашнюю знакомую, бывшую сейчас почти невидимой на фоне графитовых стен в полумраке, царившем в комнате.
«Тьфу, темно, как у Мерлина в заднице! Что, мы так и будем впотьмах стоять?» - хмыкнула Гермиона, усаживаясь в кровати.
- Nare*, - словно услышав её мысли, произнесла эльфийка, и на стенах ярко вспыхнули факелы, осветив помещение.
- Salpa*, - резко бросила она, сунув девушке в руки серебряную чашу, украшенную витиеватыми письменами.
Гермиона сразу почувствовала знакомый запах цветов и пряных трав и без колебания выпила всё до капли.
- Hap*, - тоном, не терпящим возражений, приказала эльфийка, кивком указав на стопку одежды, приготовленную Гермионой вчера вечером.
Волшебницу так и подмывало возразить зарвавшейся эльфийке, но внутренний голос воззвал к ее разуму, и Гермиона нехотя поднялась с кровати.
Под пристальным презрительным взглядом Тёмной Гермионе было страшно неловко, руки стали вдруг деревянными, и она никак не могла распутать волосы, за ночь превратившиеся в воронье гнездо. Тысячу раз она прокляла себя за то, что в то злосчастное утро ее угораздило забыть в палатке волшебную палочку.
Наконец ей кое-как удалось привести в порядок прическу, и девушка обратила свой взор на одежду. Вчера вечером из всего разнообразия одеяний Гермиона выбрала простое серое платье, но сегодня, глядя на изящную фигуру эльфийки, затянутую в эффектные кожаные доспехи, она представила, какой серой мышкой будет выглядеть рядом с этой «женщиной-вамп». Порывшись в недрах огромного кованого сундука, девушка извлекла оттуда короткую тунику, сшитую из лёгкой полупрозрачной с перламутровыми переливами ткани и узкие штаны из тонкой оленьей кожи. Надев все это и критически осмотрев своё отражение, Гермиона осталась вполне довольна собой.
Идя по узким, плохо освещенным коридорам, вслед за своей провожатой, девушка изо всех сил старалась найти выход из создавшегося положения. Но чем больше она размышляла об этом, тем больше склонялась к выводу: лучше спустить все на тормозах и принимать неприятности по мере их появления.
И неприятности не заставили себя ждать...
Вот пройден еще один из бесчисленных поворотов, и они оказались в уже знакомом Гермионе зале. Так же, как и в первый раз, здесь царил полумрак. От огромных чудищ, стоящих за каменным троном, на котором сидел Владыка Тёмных, исходил тошнотворный запах смерти; рядом, на скамьях, вырубленных в скале, cидели несколько эльфов из близкого круга. Умарт был неподвижен, капюшон его плаща опущен, и выражение лица Тёмного было скрыто от окружающих, но девушка кожей почувствовала нависшую угрозу.
- Приветствую тебя, Анта-элли. Ты хорошо отдохнула? – вкрадчиво поинтересовался эльф.
Гермиона промолчала.
- Ты не желаешь удостоить меня своим вниманием? – Умарт говорил мягким чарующим голосом, но волшебнице казалось, что каждое слово пропитано ядом. – Тогда, может быть, ты согласишься развлечь меня? – Темный откинул капюшон и взглянул на девушку.
От его взгляда по спине Гермионы пробежал холодок, но она не отвела глаз и продолжала спокойно смотреть на эльфа.
- Ардис Хэлгэайни не лучшее место даже для Тёмных. За всё время пребывания здесь мне не довелось не только поучаствовать, но даже лицезреть ни единого поединка. Я хочу, чтобы ты показала, на что способна, чему тебя научила Эрэлли.
От этих слов у Гермионы неприятно засосало под ложечкой, а эльф продолжил насмешливо и хладнокровно:
- Ты сразишься с Наис*на эльфийских мечах. Она мой лучший воин. Думаю, это будет красивая битва, - на тонких губах Умарта играла усмешка, а глаза, дерзкие и хищные, бесстыдно блестели.
- Нет, - тихо произнесла Гермиона.
- Что ты сказала?! – прошипел Тёмный.
- Я не буду драться, - твердо произнесла девушка, сердце ее учащенно забилось, она глубоко вздохнула и повторила. – Нет! Ты не сделаешь из меня шута! Я не буду драться!
- Еще как будешь, - послышалось у нее за спиной, и она почувствовала под левой лопаткой резкую боль и холод металла.
Прижимая кинжал к спине Гермионы, эльфийка, названная Умартом Наис, жарко зашептала ей в ухо:
- Ты сделаешь всё, что приказывает тебе Господин, иначе я вырежу твоего ублюдка, - в мгновение ока Тёмная оказалась перед девушкой, и острое лезвие вонзилось волшебнице в живот.
Гермиона еле сдержала крик, подавляя боль. Она непонимающе посмотрела на эльфийку.
Вдруг раздался дикий хохот.
- Наис, ты видишь - она не знала, - Умарт захлебывался смехом. – Кровь волшебников и магглов не пошла тебе на пользу, ведьма. Любая из наших женщин знает о беременности уже на следующий день после зачатия, а ты… Ты даже не подозревала, что беременна. Оставь её, Наис, она сделает всё, что я прикажу. Не так ли, Гермиона? - эльф впервые назвал её маггловским именем, и в его устах это прозвучало, как оскорбление.
Гермионе казалось, что она теряет почву под ногами, её колени дрожали, голова кружилась, она ощущала резкую боль в животе и чувствовала, что вот-вот упадет. Презрительный взгляд Тёмного, казалось, заморозил ее до самых костей.
Слова, произнесенные эльфийкой, лихорадочно крутились у нее в голове, Гермиона пыталась осознать услышанное: «ублюдок»? О чем она говорит?
И вдруг всё встало на свои места: она беременна, она носит в себе ребенка Северуса. Эта мысль придала ей сил и вернула утраченное мужество. Теперь во что бы то ни стало она должна выжить: ради Северуса, ради своего ребенка. Внезапно она пришла в негодование: как эта заносчивая дрянь посмела угрожать её малышу? Гермиона метнула яростный взгляд на эльфийку.
- О-о-о, наша маленькая ведьмочка рассердилась, - кошачья улыбка заиграла на лице Умарта. – Наис, дай ей меч, - приказал он.
Эльфийка, плотоядно улыбаясь, протянула волшебнице легкий эльфийский клинок. Гермиона придирчиво осмотрела оружие: меч хоть и был лишён украшений, но, несмотря на это, выковали его из добротной стали, он был прочен и достаточно лёгок, а благодаря тонкому и острому лезвию, меч становился по-настоящему стремительным и смертоносным. Рукоятка была достаточно длинной для того, чтобы надёжно обхватить её обеими руками. Это было как нельзя кстати, потому что Гэлнор учил её драться именно на двуручных мечах.
- Ну вот и отлично, - усмехнулся Умарт. – Ты мне ещё нужна живой, Гермиона, поэтому сегодня ты не умрешь. Бой будет длиться до тех пор, пока одна из вас не упадет. И если проигравшая не сможет подняться, поединок будет завершен. Начинайте!
И откинувшись на спинку трона, эльф небрежно махнул рукой.
В руках Наис зловеще сверкнули клинки; она напала первой. Этот выпад Гермиона отразила без особого труда: руки среагировали сами, то ли повинуясь приказу крови многих поколений воинов-эльфов, то ли благодаря невероятно обострившемуся чувству самосохранения.
После третьего обмена ударами Гермиона поняла, что способна отражать атаки эльфийки, хотя та была намного сильнее и опытнее, чем она.
Волшебница не собиралась сдаваться. Лихорадочно соображая, она вспоминала все то, чему её учил Гэлнор: взмах клинка; резкий выпад в сторону противника; атаковать не быстро, а очень быстро, не давая опомниться; и ещё раз, и ещё; двигаться стремительно, то уходя в сторону, то решаясь на молниеносные выпады вперёд.
Клинки мелькали в бешеной схватке, высекая разноцветные искры - это был непрерывный танец, состоящий из прыжков, безудержных атак и ответных выпадов. Прекрасный танец смерти. Неуловимая грация противниц завораживала, гармоничные движения рук и ног заставили всех присутствующих затаить дыхание и любоваться разворачивающимся действом.
Но постепенно Гермиона стала уставать. Еще один вихрь ударов, и меч чуть не вылетел у девушки из рук. Противница оттеснила ее к стене. Гермиона не смогла отразить следующий удар и вражеский клинок, блеснув, коснулся её щеки, оставляя за собой кровавый след. Бросок вперед - Гермиона в последний момент успела увернуться, но лезвие все же задело её плечо, разрубая мягкие ткани, делая левую руку практически неподвижной. Она перехватила меч правой рукой. Драться так было намного тяжелее, а Наис не была благородным противником и не собиралась лишать себя преимущества: атаковать раненую волшебницу двумя мечами. Она уже праздновала свою победу - в глазах Наис полыхнуло безумное торжество, взмахи её мечей становились все быстрее и быстрее. Она метнулась к девушке, жонглируя клинками так, что Гермиона едва успевала следить за ними. Кровь ударила из множества мелких ран. Порезы, нанесенные тонкими лезвиями, конечно, не причинили волшебнице большого вреда, но боль от них на мгновение пронзила сознание тысячей осколков. Наис злорадно улыбнулась, но ей не следовало недооценивать противника: раны только разозлили Гермиону, разум помутился от ненависти, кровавая пелена ярости застила глаза. Гермиона перестала ощущать боль, она видела перед собой только своего врага и не чувствовала ничего, кроме желания поскорее покончить с ней.
Отражая очередной удар Наис, девушка вспомнила слова Умарта: их дуэль закончится только, когда одна из них упадет и не сможет встать. В голове волшебницы мигом пронеслись сотни возможных приемов, которым обучал её Гэлнор, но Гермиона понимала, что чем дольше длится бой, тем меньше шансов у нее выиграть, и в честном бою она вряд ли сможет победить. Если бы речь шла только о её жизни, она никогда не решилась бы на столь коварный шаг, совершенно несвойственный её натуре, но мысль о ребенке заставила её пойти на это.
Блокируя боковой выпад, она присела на одно колено и быстрым движением нанесла удар снизу - молниеносный - он застал Наис врасплох, клинок Гермионы скользнул по ее ногам, перерезая сухожилия. Высокомерная воительница глухо вскрикнула и рухнула на землю.
Гермиона замерла, с ужасом взирая, как алая кровь эльфийки медленно стекает по острому лезвию меча. Казалось, что с каждой каплей упавшей на каменный пол, умирает частичка её души, настолько мерзким был её поступок.
Боль ослепила, из глаз хлынули слезы, и Гермиона провалилась в темноту. Последнее, что она услышала, теряя сознание, был холодный смех Умарта.
Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес Мой дневник
|
| |
| |
| julia-sp | Дата: Понедельник, 25.07.2011, 12:06 | Сообщение # 39 |
|
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
| ***
Гэлнор внимательно вглядывался в мертвенно-бледное лицо Мастера Зелий. Уже прошло немало времени, а Снейп не приходил в себя.
Очнувшись несколько часов назад в тусклом свете луны, Гэлнор увидел страшную картину: повсюду виднелись лужи крови, вздыбленная земля и две неподвижные туши чудовищ говорили о том, что здесь произошла настоящая бойня. Эльф огляделся в надежде увидеть Северуса, и ужаснулся, разглядев неподалёку окровавленное, без признаков жизни тело друга. Гэлнор без промедления бросился к Снейпу. Осмотрев профессора, эльф немного успокоился: Северус потерял много крови, но у них было достаточно запасов кровевосполняющего зелья; сломанные ребра восстановит костерост; с порванным легким придется повозиться, но у Гэлнора достаточно познаний в эльфийской медицине. За много лет до рождения Анта-элли, зная о своем предназначении, он начал готовиться к походу в Ардис Хэлгэайни, в первую очередь досконально изучив колдомедицину и зельеварение. Теперь ему предстояло применить свои знания на практике. Гэлнор сделал все от него зависящее: кровотечение остановилось, раны затянулись, и даже легкое удалось залечить с помощью магии эльфов. Оставалось только ждать. Теперь все зависело лишь от Северуса и от его желания жить. Минуты ожидания тянулись мучительно долго, превращаясь в еще более томительные часы.
Склони ты голову свою
Ночь приходит, о днях конце тебе спою…
Усни. Во сне бессмертных эльдар зов
Летит к тебе с тех далеких берегов.
Плачешь о чем? Зачем слеза скатилась по щеке?
Скоро поймешь: нет больше места страхам и тоске.
В моих руках ты только дремлешь…
Что видишь ты на горизонте? –
Чаек вдали полет.
Над гладью волн Луна восходит,
К родным брегам корабль плывет.
Вернется всё к Дню Серебра,
Всем духам в дорогу вновь пора.
Надежд во тьме забытый след
Сквозь тени злые за гранью памяти и лет
Молчи. Отмерен час нашей Судьбой,
Зовет брег дальний – там вновь мы встретимся с тобой.
И снова ты в моих руках лишь дремлешь…
Что видишь ты на горизонте? –
Чаек вдали полет.
Над гладью волн Луна восходит,
К родным брегам корабль плывет.
Вернется всё к Дню Серебра,
Всем духам в путь вновь пора,
Дорогой в закат…
Звонкий чистый голос эльфа звучал над безжизненной пустыней. Песня лилась, растворяясь в ночи, казалось, в нее вплеталась мелодия серебристой луны, слышались нежные напевы трав и тихий шепот звезд. Гэлнор пел, и душа наполнялась светлой грустью и тоской по тому, чего возвратить нельзя.
***
Тьма окружала его повсюду, проникала в мозг, заполняя ужасом, впиваясь тысячью жал в измученное тело. Холод проникал в каждую клеточку, лишая надежды на спасение. Последним лучиком света возник чей-то образ, но тут же исчез, поглощенный темнотой. Мрак сгущался, превращаясь в свирепое чудовище: его ядовитое дыхание несло смерть, длинные острые когти разрывали грудь, причиняя нестерпимую боль, но страшнее всего был его взгляд - взгляд василиска, обращающий в камень все живое.
Северус уже готов был сдаться, как вдруг из ниоткуда возникла чудесная мелодия, разрывая плотную завесу мглы, озаряя всё вокруг. Со звуками музыки кошмар отступил, а холодный воздух словно согрелся. До Северуса донесся слабый аромат лесных цветов, он услышал, как струятся реки и шелестят листвой высокие деревья, будто в ледяной пустыне наступила весна.
Северус глубоко вздохнул и открыл глаза. Эльф, склонившись над ним, держал его за руку, шепча слова, смысл которых маг не понимал, но чувствовал, как по венам растекается приятное тепло: древняя магия эльфов лечила душу, изгоняла боль, терзавшую тело. Северус взглянул на эльфа: голубые глаза Гэлнора потемнели, став цветом ночного неба, черты лица заострились, кожа побледнела и стала почти прозрачной. Маг внезапно осознал: эльф отдавал ему часть своей жизненной силы, и попытался вырвать руку, но Гэлнор только сильнее сжал пальцы, продолжая шептать заклинания.
Несколько мгновений продолжалось священное действо, вдруг Снейп почувствовал, что его рука свободна. Эльф сидел рядом, тяжело дыша, глаза его были закрыты.
- Почему? – только и смог спросить Снейп.
- А почему ТЫ не ушел? – с трудом переводя дыхание, прошептал эльф.
Мужчины замолчали, каждый думал о своем, и в то же время они чувствовали, что их судьбы с этого момента неразрывно связаны.
- Надо идти, ты можешь встать? – эльф внимательно посмотрел на мага, оценивая его состояние.
- Да, вполне, - кивнул Снейп.
Не мешкая более, друзья поднялись и тронулись в путь.
К вечеру следующего дня путники оказались у подножия высокого плато.
- Дошли, - тихо произнес эльф.
Внезапно подул западный ветер, несся с огромной каменной плиты удушливый, горячий воздух.
Подъем оказался гораздо легче, чем ожидал Северус. Наверх вела узкая, едва заметная тропа, но Гэлнор прекрасно знал путь.
Верх плато – гигантская базальтовая плита - плоская, как стол, безжизненная, обожженная, каменистая пустыня, освещенная светом багрового солнца. Путники пораженно огляделись вокруг: было странно видеть после месяца скитаний по Ардис Хэлгэайни расплавленные от невероятной жары камни, обугленные деревья. Вдохнув в легкие обжигающий воздух, Снейп резко рванул ворот сюртука, пытаясь восстановить дыхание.
Друзья скинули тяжелые зимние мантии и двинулись дальше. Идти становилось все труднее. Жара стояла адская, раскаленный воздух, казалось, кипел от зноя. За время, проведенное в пути, несколько раз налетали черные смерчи, разрывая низкое небо десятками молний. Казалось, эта земля старалась уничтожить чужаков, испепелить их, сжечь.
Вдруг эльф остановил Снейпа, указывая на запад. Проследив взглядом в том направлении, маг разглядел в дрожащем мареве очертание башни, будто парящей над землей, а острым шпилем задевавшей багрово-сизые облака.
- Хэлгор, - облегченно вздохнув, прошептал Гэлнор.
Северус промолчал, лишь попытался улыбнуться в ответ, несмотря на внезапно охватившую его томительную тревогу. Гнетущая тяжесть сдавила горло и сжала сердце, а в душе разрасталось ощущение страха – страха липкого, леденящего, почти безумного. Он физически ощутил тот беспредельный ужас, который испытывает человек от встречи с неизбежным, осязая всей своей кожей усиливающее чувство безысходности. Теперь, в самом конце, их пути Северус еще явственнее осознал, что приносит свою любовь на мученический алтарь вселенского счастья.
Добравшись до подножия башни, путники остановились перевести дух и оглядеться.
Хэлгор возвышалась над ними высокой, мрачной, неприступной скалой. Они обошли башню вокруг – ничего: абсолютно гладкие стены, никакого намека на дверь или окна. Лишь на самом верху, почти под крышей, виднелся небольшой выступ, похожий на смотровую площадку.
- И что теперь? – горько усмехнувшись, спросил Снейп.
- У нас еще есть время, надо искать вход, - мягко произнес Гэлнор, не обращая внимания на сарказм мага.
День клонился к закату, багряное солнце садилось за горизонт, освещая своими последними лучами мутное, истомленное небо. Весь день ушел на бесплодные попытки проникнуть в башню. Были опробованы сотни заклинаний от простейшего Alohomora до сложнейших обрядов темной магии, Гэлнор читал старинные эльфийские заговоры и наносил на каменные стены древние руны – всё было тщетно, Хэлгор не хотела открывать им свои тайны.
Снейп в изнеможении опустился на уже остывший песок.
- Хватит, - бросил он.
Эльф недоуменно посмотрел на мага.
- Хватит, отдохни, мы опробовали всё. Разве ты не видишь - наши попытки бесполезны, - Северус говорил таким надломленным, потухшим голосом, что Гэлнору стало не по себе.
- Не надо терять надежду, Хэлгор была построена магами и эльфами, а значит, в наших силах открыть её, - убежденно воскликнул эльф, - Ахэир был сильным темным магом, но он не был всесилен, мы справимся…мы должны…
- Подожди, - властно прервал его Снейп, резко поднявшись, - ты сказал: «темным магом»? Кажется, я знаю ответ!
Гэлнор в недоумении смотрел на мага, который стремительно подлетел к башне, что-то бормоча себе под нос. А тем временем Северус закатывал рукав рубашки, освобождая темную метку, горящую на его руке. Как только они попали в Ардис Хэлгэайни, он почувствовал легкое жжение на левом предплечье, но не стал обращать на это внимание. Но чем ближе они приближались к Хэлгору, тем сильнее становилась боль. И вот сегодня, когда они подошли к башне, она стала совсем нестерпимой, но Северус давно научился жить, превозмогая страдания.
Слова эльфа о том, что башню построил темный маг, натолкнули Снейпа на мысль, которая могла стать решением их проблемы.
Обнажив метку, маг начал читать заклинание, когда-то давно подслушанное и украденное им для Дамблдора у Волдеморта, заклинание, активирующее темную метку.
- Нет, Северус, нет! - Гэлнор вдруг понял, что собирается сделать Снейп, и в ужасе бросился к нему, пытаясь остановить его.
Но было уже поздно, черная змея зашевелилась на руке мага, и на мгновение ему даже показалось, что она прошипела что-то на парселтанге. Левое предплечье пронзила адская боль, она начала распространяться по всему телу, мучительно выворачивая каждую клеточку наизнанку. Злая, изнурительная, она вгрызалась в сознание, погружая его в глубокую, могильную тьму. Казалось, эта пытка продолжалась целую вечность, но неожиданно все прекратилось так же внезапно, как началось, змея вдруг черным дымом поднялась над обессилевшим магом, и ее затянуло в зеркальную стену башни. Тут же перед изумленными путниками на гладкой стене появилась маленькая невзрачная дверь.
***
Первым, что увидела Гермиона, открыв глаза, был чернильно-черный бархат ночного неба, с редким узором сверкающих жемчужных звездочек. Медленно приходя в себя, волшебница поняла, что она лежит на чем-то большом, теплом и мягком, и это что-то плавно раскачиваясь, словно огромный корабль, плывет по ледяной пустыне. Что-то было несомненно живым, Гермиона чувствовала резкий мускусный запах, исходящий от существа. Колдунья попыталась приподняться, но ей это не удалось, оказалось, что она, словно ребенок, завернута в мохнатую шкуру и крепко привязана к своему «кораблю пустыни».
«Хорошо еще, что они не привязали мне голову, чтобы я ею не вертела», - разозлившись, подумала Гермиона.
Повернувшись вправо насколько это было возможно, волшебница разглядела две мрачные фигуры чудовищ-йети, вокруг них, путаясь под ногами, сновали отвратительные орки, путешествовавшие верхом на волках. Они о чем-то громко спорили и умудрялись даже драться между собой на ходу. Вдруг Гермиона увидела, как один из этих мерзких тварей оказался под ногами йети, и он, споткнувшись, чуть не свалился в снег. Чудище издало грозный рык, и его огромная лапа с силой ударила по маленькой башке орка, тот жалобно пискнул, отлетев на несколько метров. Остальные дико заржали, им была неведома жалость к соплеменникам.
Поняв, что ничего интересного она здесь больше не увидит, Гермиона повернула голову влево и тут же встретилась взглядом с Наис.
- Очнулась? - желчно осведомилась эльфийка, ее антрацитовые глаза, казалось, прожигали молодую ведьму насквозь.
Но Гермиона не ответила, она с удивлением разглядывала животное, на котором ехала Наис – это был громадный полярный медведь. На секунду у нее перехватило дыхание, значит теплый, мягкий «корабль пустыни» под ней - огромный, свирепый белый «мишка».
Увидев, насколько ведьма шокирована таким необычным видом транспорта, эльфийка презрительно рассмеялась и, что-то пронзительно крикнув, исчезла из поля зрения.
Гермиона взглянула на звездное небо - призрачные, далекие звезды…Гермиона слабо улыбнулась, от мерного покачивания её средства передвижения казалось, что звезды кружатся в печальном, пленительном танце. И только маленькая хрустальная звездочка держалась особняком и одиноко мерцала на темном небе.
- Северус…, - беззвучно прошептала Гермиона, на ее глазах навернулись слезы, - Северус… увижу ли я тебя ещё? Северус…
Вдруг послышались легкие шаги, и Гермиона вздрогнула, почувствовав знакомый дурманящий аромат ванили и сандала – запах Темного эльфа.
- Lor, istar*, - вкрадчиво произнес Умарт, и Гермиона погрузилась в вязкий, томительный, больше похожий на обморок, сон.
***
Гермиона очнулась от боли - лицо горело обожженное лучами пылающего солнца, а тело, завернутое в тяжелую меховую шкуру, словно расплавилось. Гермиона попыталась пошевелиться, но тщетно. Повертев головой, она не обнаружила рядом никого, кроме безмозглых орков, тихо переругивающихся между собой. Раскаленный воздух был невероятно плотным, тягучим словно патока, звенящим от зноя, а Гермиона не могла даже заслониться рукой от нещадно палящего солнца. Этой пытке, казалось, не будет конца, Гермиона потеряла надежду на спасение от адской жары, как вдруг раздался громкий хлопок, похожий на взрыв рождественской шутихи, затем еще один и еще. Вскоре Гермиону окутало облако едкого дыма, глаза защипало, а при первом же вздохе дикая боль сдавила горло, голова закружилась, и она потеряла сознание.
_____________________________
* Не так трудно умереть за друга, как найти друга, который стоил бы того, чтобы умереть за него. (Э. Булвер-Литтон (1803-1878), английский писатель)
* Lacero – проклятие на живые объекты (и мертвые тела) действует иначе – создает рваные относительно глубокие раны.
* Nare - огонь.
* Salpa - пей.
* Hap - одевайся.
* Наис - Морская Соль, Горечь
* песня «На Запад», Музыка: Г.Шор, Перевод: Мэлдис (А.Паписова)
* Lor, istar – спи, ведьма.
Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес Мой дневник
|
| |
| |
| julia-sp | Дата: Понедельник, 25.07.2011, 12:07 | Сообщение # 40 |
|
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
| Глава 20.
- Прости… прости меня, моя девочка, - шептал Снейп, разрезая ремни, которыми была связана Гермиона.
Идея с парализующим зельем никогда не казалась Северусу такой уж блестящей, но ему пришлось согласиться - иного выхода не было. И им еще несказанно повезло, что медведь, вёзший Гермиону, при падении не придавил своей тушей девушку.
***
Два дня назад благодаря Северусу они смогли проникнуть в Хэлгор. За открывшейся перед ними дверью оказался огромный круглый зал. Как только мужчины перешагнули порог, вспыхнули сотни факелов, освещая довольно мрачное помещение - темно-серые, почти черные, мраморные стены, поражали своей холодной отрешенностью от внешнего мира. В зале почти не было мебели, только каменные лавки вдоль стен да большой стол посередине. Наверх вела винтовая лестница, и ее бесчисленные ступени исчезали в темноте.
Чем выше они поднимались по ней, тем сильнее Северус чувствовал, как магия покидает его, и каждую клеточку тела наполняет безжизненная пустота. Эльф вскоре заметил, что мага сотрясает сильная дрожь, а на его бледном лице выступили капельки пота. Гэлнор жестом попросил Снейпа остановиться, но тот лишь упрямо мотнул головой и продолжил путь. Поднявшись, друзья увидели еще одну комнату, такую же мрачную и холодную, как и зал внизу. Огромная чаша, выточенная из обсидиана, стояла точно по центру помещения. Она была украшена серебряной эльфийской вязью и древними рунами, нанесенными на гладкий камень золотом. На дне чаши покоился кристалл Всевластия. Лучи света не попадали на него, но он светился изнутри, сверкая и переливаясь лазурными гранями, завораживая своей необъяснимой красотой. Странное чувство овладело путниками - им хотелось бесконечно смотреть на волшебный кристалл, слиться с ним воедино, отдать ему свою душу. Первым очнулся от наваждения Снейп: он вмиг отпрянул от чаши, увлекая за собой эльфа.
- Пойдем… пойдем отсюда быстрее, - сдавленно произнес он, - иначе кристалл поглотит нас.
И Северус, держа за рукав еще не пришедшего в себя эльфа, начал стремительно спускаться по лестнице. Решив, что находиться рядом с кристаллом опасно, они решили расположиться внизу, устроив там импровизированную лабораторию.
Гэлнор прибывал в полной уверенности, что Умарт вскоре появится здесь, и Гермиона непременно будет с ним, а значит, надо готовиться к решающей битве.
Не позволяя себе даже думать о будущем, Северус занялся приготовлением парализующего зелья и антидотом для Гермионы. К вечеру второго дня пришло время для зелья уничтожения кристалла Всевластия.
Как только первые лучи восходящего солнца, осветили выжженную бесплодную землю пустыни, маг и эльф закончили свою работу. Зелье было готово, не хватало лишь одного ингредиента – крови Гермионы.
Наскоро позавтракав, мужчины поднялись на смотровую площадку и стали ждать появления Тёмных эльфов. Прошел не один час томительного ожидания. Солнце достигло зенита, стало нестерпимо жарко, но ни маг, ни эльф не думали покидать своего поста. Снейп изредка бросал беглый взгляд на Гэлнора: тот был напряжен, но как всегда абсолютно спокоен.
«Как ему это удается, - думал Снейп, - ведь он прекрасно знает, что нам вряд ли удастся выжить».
Вчера между ними состоялся тяжелый разговор. Гэлнор во всех подробностях рассказал Северусу суть обряда уничтожения и передал ему свиток с заклинанием, которое должен будет читать маг во время жертвоприношения тройственной крови. Северус заглянул в свиток - эльфийские письмена?! «Но ведь я…» - эльф не дал ему договорить, лишь что-то прошептал, склонившись над свитком, и эльфийская вязь на глазах начала превращаться в английские слова.
- Когда заклинание будет прочитано, и нужное количество крови попадет в зелье уничтожения, кристалл начнет менять цвет, приобретая кровавый оттенок, а позже начнет увеличиваться в размерах. В этот момент появится магия, и у тебя будет несколько мгновений, чтобы аппарировать с Анта-элли в пещеру, из которой мы начали путь. Сделай это, и тогда у вас будет шанс на спасение. Потом кристалл взорвется, уничтожив все вокруг.
- Но как же ты? – взволновано спросил Снейп.
- Я не собирался жить вечно, - тихо проговорил эльф, опустив голову.
- Нет, я не могу тебя бросить, это все равно, что убить собственными руками.Так-то ты обо мне думаешь? – лицо мага побледнело, взгляд вдруг стал пустым и холодным, а губы скривились в горькой усмешке.
- Ты должен, - неожиданно твердо и резко произнес Гэлнор. - Ты должен спасти Анта-элли. Поклянись мне, что ты сделаешь все возможное, - уже более мягко добавил он, и впервые в его голубых глазах плескалось отчаяние.
- Хорошо, я клянусь, - выдохнул Снейп.
И вот теперь они стоят на смотровой площадке, высматривая Умарта и его свиту. Их ожидание было вознаграждено.
- Это они! – вскрикнул Гэлнор, указывая на восток, где сквозь вязкое марево раскаленного воздуха виднелись едва различимые фигуры.
Все дальнейшее происходило словно во сне.
Когда караван приблизился, стало понятно, что он состоит из нескольких темных эльфов, передвигающихся верхом на белых медведях, небольшой стаи орков и пары чудовищных вуду-вазов. Эльф внимательно вглядывался, пытаясь разглядеть Гермиону. Без слов он указал магу на медведя, везущего на своей спине меховой сверток, в форме человеческой фигуры.
Когда отряд подошел на достаточное для броска расстояние, друзья начали метать одну за другой склянки с парализующим зельем. Они видели, как один за другим падали их враги, Снейп еле смог сдержать вскрик, заметив, как пошатнулся и упал медведь Гермионы. Но еще большим ударом для него было то, что на йети его зелье не подействовало.
Мужчины помчались вниз по лестнице. Выбежав из башни, Гэлнор тут же вступил в смертельную схватку с чудовищами, а Северус кинулся к Гермионе.
- Прости… прости меня, моя девочка, - шептал Снейп, разрезая ремни, которыми была связана Гермиона.
Освободив волшебницу от пут, он подхватил драгоценную ношу на руки и бросился к башне, ставшей теперь их прибежищем. Краем глаза, он увидел, что монстры сильно теснили эльфа, но он отвечал им точными разящими ударами.
Оказавшись в безопасности, под сводами Хэлгора, Снейп осторожно положил бесчувственное тело девушки на медвежью шкуру, заблаговременно постеленную им на полу. Первое, что он сделал – влил Гермионе антидот от парализующего зелья. Дыхание волшебницы выровнялось, но она все еще была без сознания. Провести осмотр с помощью магии не представлялось возможным в виду ее отсутствия, и Северус решил хотя бы визуально осмотреть повреждения девушки и по возможности залечить их. Сердце его мучительно сжалось при одном взгляде на ее раны: глубокий воспалившийся след, словно от применения Sectumsempra, на левом плече, покрытое волдырями ожогов лицо, а щеку пересекал едва зарубцевавшийся шрам. Он задохнулся от гнева, когда увидел множество кровоточащих мелких порезов на груди и животе любимой.
- Что они с тобой сделали, девочка? – Северус аккуратно, бережно, стараясь почти не касаться истерзанного тела, нанес на раны заживляющие мази, затем влил Гермионе большую дозу восстанавливающего зелья и устало опустился на пол рядом с ней.
Снейп не знал, сколько прошло времени, пока он сидел около Гермионы, ожидая ее исцеления, кляня свою беспомощность.
- Северус, - послышалось вдруг.Мужчина склонился над девушкой и взглянул в ее полные нежности глаза, - Северус…
- Молчи, молчи, ты еще слишком слаба, - голос его дрожал от волнения.
Гермиона протянула к нему свои тонкие руки, Северус обнял ее и прижал к своей груди. Теперь, когда она была в его объятиях, он хотел лишь одного — всегда быть рядом с ней. Ничего другого ему не требовалось. Прошлое перестало для него существовать, равно как и будущее. Северус осторожно коснулся ее волос, и, не в силах справиться с собой, взял ее локоны и поднес их к губам. Легкий вздох Гермионы затерялся где-то на его груди, она обвила его шею и крепко прижалась к нему, так, что он почувствовал биение ее сердца. Двое слились в сладостных объятиях. Восхитительное чувство близости, единения душ, слияния сердец длилось несколько минут.
Но шум битвы, происходящей за стенами Хэлгора, напомнил Снейпу о цели их долгого путешествия и заставил разорвать объятия.
- Гермиона, как ты себя чувствуешь? - в его голосе было столько теплоты, заботы и бесконечной нежности, что на глазах волшебницы невольно навернулись слезы. - Что с тобой, тебе плохо? – Северус обнял Гермиону крепче, шепча утешительные слова.
Гермиона оторвала свое лицо от груди Северуса и, ласково взглянув на него, слабо улыбнулась. И в этот момент он понял, как сильно ему хотелось увидеть ее улыбку. Он отдал бы весь мир за это.
- О, Северус! Я думала, что уже никогда не увижу тебя, - голос ее был еще слаб, но глаза сияли. В объятиях любимого Гермиона чувствовала, как внутри воцаряются мир и спокойствие, уходит боль от ран и ожогов, и кажется, что завтра будет новый счастливый день. Она уже хотела рассказать Северусу о радостной новости, о том, что у них будет ребенок, но тут Снейп привлек ее к себе, и их губы встретились. Словно жидкое пламя охватило обоих, жаркое и очищающее. Потом они долго сидели, обнявшись, не в силах прервать эту сладостную связь, но вдруг Северус глубоко вздохнул и с неохотой оторвался от любимой.
- Гермиона, ты знаешь…нам нужно… - голос его охрип от волнения, слова с трудом давались ему, казалось, что он предает свою любовь, но Северус прекрасно понимал: времени у них почти не осталось, скоро кончится действие парализующего зелья, и тогда уже Гэлнор не сможет справиться с таким количеством противников.
- Я знаю, Северус, знаю. Я готова. Пойдем, – прошептала девушка, легко касаясь его губ.
Снейп поднялся сам и подал руку Гермионе. Когда они подошли к лестнице, Северус бережно обнял девушку, помогая подниматься по ступенькам. Несколько раз им приходилось останавливаться, чтобы Гермиона могла перевести дух. Она еще была слишком слаба, а близость кристалла забирала у нее последние силы.
И вот они уже на самом верху. Гермиона на мгновение застыла в замешательстве, увидев огромную черную чашу. Больше всего на свете сейчас ей хотелось бы оказаться далеко отсюда, в своей комнате в Хогвартсе, и зарыться с головой под одеяло. Но присутствие Северуса, тепло его руки на талии, молчаливая поддержка помогли Гермионе взять себя в руки, и она сделала шаг вперед навстречу своей судьбе.
- Ты в состоянии стоять самостоятельно? - тихо спросил Северус.
- Да, вполне, - произнесла Гермиона, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно увереннее, хотя внутри у нее все дрожало.
Северус перешел вглубь комнаты, стараясь не смотреть в сторону чаши, ему, видимо, тоже было не по себе.
Гермиона приблизилась к чаше и заглянула внутрь. Кристалл на секунду радостно блеснул, но словно разгадав ее намерения, вдруг потускнел и уменьшился в размерах. Волшебница усмехнулась, подняла глаза на Северуса и хотела поделиться с ним увиденным, как вдруг жуткая боль пронзила её тело, сломав пополам. Гермионе казалось, что внутри разгорается адский огонь, сжигающий её изнутри Застонав,бессильно опустилась на пол. Северус подскочил к ней, не понимая, что произошло. Девушка тяжело дышала, губы посинели, а лицо стало мертвенно бледным.
- Что? Что с тобой?! – встревожено вскрикнул Снейп, помогая любимой встать.
- Кристалл… - с трудом выдавила Гермиона. - Он знает, что мы собираемся делать… надо быстрее провести обряд… я не знаю, сколько я еще смогу это выдержать…Северус… быстрее…Северус …
Гермиона закрыла глаза и глухо застонала. Снейпу показалось, что она теряет сознание, но волшебница сумела преодолеть дикую боль, которая вгрызалась в ее сознание, наполняя разум липким, животным страхом.
Убедившись, что Гермиона может стоять, Снейп продолжил приготовление к ритуалу. Он вылил заранее приготовленное зелье в чашу так, чтобы прозрачная жидкость полностью скрыла кристалл, достал свиток с заклинанием уничтожения и ритуальный нож. Передавая Гермионе клинок, Северус на секунду замешкался. Он почувствовал, как сердце болезненно пропускает удары, а душа сжимается от бессильной жалости и невозможности что-то исправить, спасти, защитить её, принести в жертву себя.
Гермиона вытянула руку над чашей и занесла кинжал, в ожидании, когда Северус начнет читать заклинание. Взгляды их встретились, и каждый постарался вложить в этот взгляд всю свою любовь и нежность, чтобы поддержать друг друга.
Гермиона дрожащей рукой сделала небольшой надрез на запястье. Первая капля крови, словно драгоценный рубин, упала в чашу, и зелье приобрело розоватый оттенок, но тут же очистилось, словно кристалл впитал в себя кровь волшебницы.
Снейп читал заклинание уничтожения, изредка бросая беспокойные взгляды на Гермиону. Казалось, что с каждой каплей крови девушка теряет часть своей жизненной силы, ее кожа, и так пугавшая своей бледностью, стала словно прозрачной, медовые глаза - почти черными, и в них плескалась, не находя выхода, беспросветная жгучая печаль. Её взгляд молил о помощи, но когда Северус замолчал, Гермиона метнула в него яростный взгляд и тихо прохрипела: «Продолжай».
Гермиона чувствовала, как пожар, пылающий у нее внутри, выжигает каждую клеточку ее тела, превращая все её мечты и желания в серый пепел, не оставляя даже искры надежды, заполняя всю её черной давящей пустотой. Она словно зачарованная смотрела, как капли крови осторожно стекают по руке и медленно падают в чашу. Кристалл менял оттенок за оттенком, становясь всё темнее, постепенно приобретая густо-красный цвет и увеличиваясь в размерах. Гермиона не услышала, как Северус замолчал, закончив читать заклинание, сознание было далеко отсюда. Умирая, кристалл звал ее с собой, тянул в холодную безжизненную пустыню горькой тоски и смертельного одиночества. У волшебницы не осталось больше сил, чтобы бороться с этим мучительным зовом. Гермиона закрыла глаза и тихо начала оседать на каменный пол.
Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес Мой дневник
|
| |
| |
| julia-sp | Дата: Понедельник, 25.07.2011, 12:07 | Сообщение # 41 |
|
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
| ***
Северус закончил читать заклинание и, оторвав взгляд от свитка, увидел, что Гермиона теряет сознание. Он кинулся к ней и успел подхватить на руки прежде, чем она упала.
Маг заглянул в чашу: кристалл, ставший почти черным, начал расти, при каждом новом толчке он слегка содрогался, уменьшаясь в размерах, но потом вновь увеличивался с каждым разом, становясь все больше. Вокруг него сгущалось и росло черное облако, поглощая свет вокруг себя.
И вдруг Северус ощутил легкое покалывание в кончиках пальцев, из груди вырвался вздох облегчения – магия снова с ним. Он больше не чувствовал себя беспомощным.
В голове пронеслись слова Гэлнора: «Когда заклинание будет прочитано, и нужное количество крови попадет в зелье уничтожения, кристалл начнет изменять цвет, приобретая кровавый оттенок, а позже начнет увеличиваться в размерах. В этот момент появится магия, и у тебя будет несколько мгновений, чтобы аппарировать с Анта-элли в пещеру, из которой мы начали путь. Сделай это, и тогда у вас будет шанс на спасение. Потом кристалл взорвется, уничтожив все вокруг». Эльф был готов к самопожертвованию, но Северус не мог позволить ему погибнуть. Теперь, когда магия вернулась, он сможет спасти всех. Но времени осталось совсем мало, надо поторопиться.
-Apparatе, - в следующую секунду Снейп с Гермионой на руках оказался в самом центре сражения. Увидев появившегося неизвестно откуда мага, йети на секунду замерли в изумлении. Этого хватило на то, чтобы Северус смог оказаться рядом с эльфом и схватить его за плечо.
– Apparatе. - Все трое исчезли.
В то же мгновение раздался оглушительный взрыв, сметающий всё живое на своем пути. Башня раскололась, из нее в небо вырвались струи густого черного дыма. Наступила кромешная тьма.
***
…не больно… уже совсем не больно… все умерло, сгорело… она бредет, не ведая куда. Под ногами раскаленный песок, но ей не больно… В душе пустота, от нее остались лишь черные угольки. Она прижала руку к груди – мертвая тишина, сердце молчит. Подняла глаза к небу и не увидела ничего, кроме жгучего, испепеляющего солнца. Она умерла… и от этого легче, ведь ей больше не больно…
Северус бессильно опустился на колени подле любимой. Он не мог ничего сделать, он испробовал все заклинания, но Гермиона не подавала признаков жизни. Осмотрев её, Северус не обнаружил серьезных повреждений. Он поднес её руку к губам: она была холодна, как лёд. Северус с надеждой взглянул на эльфа: тот стоял, молча, склонив голову.
- Гэлнор, - несмотря на все старания, голос Снейпа дрожал.
- Мы ничего не можем сделать, - прошептал эльф. – Кристалл убил её.
- Нет, нет, она жива, жива, - словно мантру повторял Снейп, снова и снова совершая пасы палочкой, произнося заклинания. Сколько продолжалась эта агония души? Кто-то остановил его руку, он оглянулся, зло посмотрев на эльфа.
- Не надо, Северус, - в голосе Гэлнора было столько боли и отчаяния, что сердце мага сжалось, от неизбежности понимания их потери.
Северус посмотрел на Гермиону. Вглядевшись в ее бледное лицо, он осознал, что его возлюбленная принесла свою жертву, уничтожив кристалл, сгорела сама, лишившись воли и желания жить. Снейп застонал, прижал Гермиону к груди, качая, словно ребенка. Слёзы катились из глаз, но он не замечал этого, первый раз в жизни он не боялся показаться слабым. Ему было все равно.
Вдруг взгляд его упал на изумруд, до сих пор продолжавший слабо поблескивать на груди Гермионы, и у него появился слабый лучик надежды. Он поднялся и, все еще, держа девушку на руках, шагнул к эльфу.
- Мы еще можем её спасти. Ты можешь, - твердо добавил он, глядя Гэлнору прямо в глаза.
Эльф непонимающе посмотрел на мага, казалось, тот сошел с ума.
- Гэллаис… он не погас… обряд посвящения… она еще может стать эльфом…она будет жить, - прохрипел Снейп. - Жизненная сила эльфов… став Анта-элли, она обретёт жизненную силу эльфов. Ты – Избранник, я знаю… я давно знал…
Сердце его сжималось от боли, но Северус понимал - это единственный шанс.
- Нет, Северус, нет, - бездонные глаза эльфа пылали, - так не должно быть. Анта-элли выбрала тебя, она любит тебя, она должна быть с тобой.
- Со мной её ждет смерть, а с тобой - жизнь. Поторопись, - голос мага поблек, взгляд стал безжизненным и пустым. – Прошу тебя, Гэлнор, спаси её, - бессильно выдохнул он, передавая тело возлюбленной эльфу.
Гэлнор стоял неподвижно, не решаясь прикоснуться к изумрудному кристаллу.
Снейп осторожно провел по волосам девушки, стараясь запомнить каждую черточку её лица.
- Прощай, - прошептал он одними губами.
Эльф дотронулся до Гэллаис, и их силуэты начали медленно таять, постепенно становясь прозрачными, исчезая в холодной дымке.
- Не потеряй меня, папа, - вдруг послышался в тишине тоненький голосок.
Снейп вскинул голову, но в пещере уже не было ни души. Он выскочил наружу, от жуткого холода перехватило дыхание. Он вдруг почувствовал, как спазм сжал сердце, а тяжесть в груди стала нестерпимой. Его ребенок! Его дочь!
В безумном отчаянье он рухнул на колени и воздел руки к равнодушному небу.
Безмолвную пустыню огласил нечеловеческий крик, больше похожий на вой смертельно раненного животного. Северус уже не мог переносить эту разрывающую душу боль, сердце его глухо стукнуло и остановилось.
Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес Мой дневник
|
| |
| |
| julia-sp | Дата: Понедельник, 25.07.2011, 12:09 | Сообщение # 42 |
|
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
| Глава 21. Эпилог
Не пиши «The end», я придумаю Happy end.
Первый урок зелий во многом взят из книги Роулинг.
Кому не нравится флафф и розовые сопли лучше остановиться на 19 главе.
Спасибо всем, кто верил в меня, кто ждал и дождался.
Профессор зельеварения Северус Снейп летел к себе в подземелья. Развевающаяся, словно крылья, черная мантия придавала ему сходство с летучей мышью и наводила ужас на студентов, по какой-то либо причине оказавшихся в коридорах Хогвартса после звонка.
Проффесор был доведен до крайней точки кипения: начало учебного года, сдвоенный урок Слизерин-Гриффиндор, первый курс. А директору не терпелось провести с ним воспитательную беседу по поводу его методик преподавания.
В гулкой тишине подземелий звук его шагов звучал устрашающе. Резким ударом маг отворил дверь и стремительно прошел в аудиторию.
- На моих уроках не будет дурацких взмахов волшебной палочки и глупых заклинаний.
Северус знал, что первое впечатление от этого урока останется в памяти этих лоботрясов навсегда, и потому довольно ухмыльнулся. Молниеносное движение. Плащ летит параллельно полу. Ученики не могут оторвать от него заворожено-испуганного взгляда. Снейп замер у кафедры и выдержал небольшую паузу для еще большего эффекта.
- Так вот, я не надеюсь, что вы оцените такую тонкую науку и точное искусство, как приготовление зелий. Однако тех немногих, - учитель обвел взглядом класс, останавливаясь на лицах слизеринцев, - избранных я постараюсь научить, как околдовать разум и обмануть чувства. Я расскажу, как разлить по бутылкам известность, как заварить славу и даже как закупорить смерть.
В классе воцарилась звенящая тишина — явный признак того, что он добился нужного эффекта: теперь эти тупологовые создания будут внимательно слушать каждое его слово на протяжении долгих семи лет.
Снейп бросил холодный взгляд на студентов и еле сдержал тяжелый вздох: в первом ряду сидели три первокурсника-гриффиндорца: зеленоглазый мальчик с темными взъерошенными волосами – Поттер; рыжий - естественно Уизли, а рядом маленькая девочка с копной пышных каштановых волос. Его охватило стойкое чувство déjà vu<1> . Северус на мгновение задержал дыхание и начал перекличку.
После того, как знакомство с учениками было закончено, в классе воцарилась тишина. Девочка с «вороньим гнездом» на голове в нетерпении ерзала на краешке стула, словно ждала момента, чтобы доказать, что уж она то не принадлежит к числу болванов, не способных освоить сложную науку зельеварения. Но взгляд учителя был прикован к мальчишке в очках с первого ряда, который казалось, совершенно не проникся все серьезностью момента.
- Поттер! – резко сказал Снейп. - Что я получу, если добавлю порошок корня златоцветника к настою полыни?
- Порошок чего, к настою чего? - гриффиндорец бросил взгляд на рыжего друга, но тот тоже не знал ответа.
Девочка с каштановыми волосами вскинула руку.
- Я не знаю, сэр, - ответил мальчик.
Губы Снейпа скривились в усмешке. Он сознательно игнорировал дрожащую руку «Мисс-знаю-все-на-свете».
- Попробуем еще раз. Поттер, куда бы ты направился, если бы я попросил тебя достать мне безоаровый камень?
Девочка тянула руку так сильно, что еще чуть-чуть и взлетела бы, но у Поттера не было даже смутной мысли, что такое безоаровый камень. Он пытался не смотреть в сторону слизеринцев, которые тряслись от смеха.
- Я не знаю, сэр, – пробормотал он, стараясь не смотреть в холодные черные глаза Мастера Зелий.
Оставшееся время урока Снейп потратил на постоянные придирки к Поттеру и полное игнорирование высоко поднятой руки юной гриффиндорки, готовой ответить на любой вопрос учителя.
***
После ужина Северус занялся составлением плана занятий старших курсов, который должен был быть предоставлен директору еще до начала учебного года. На утренней «разборке», то бишь планерке, Снейп был предупрежден, что если не сделает план сегодня, то педсовет вечером закончится для него плачевно.
До «вечерней порки» осталось не более часа, и Снейп полностью прогрузился в работу, как вдруг раздался тихий стук в дверь.
— Войдите, — прошипел маг, недовольно скривившись.
Дверь осторожно приоткрылась, и в кабинет медленно вошла та гриффиндорка-первокурсница, которая так раздражала его на уроке, своей вечно поднятой рукой. Девочка сделала несколько шагов по направлению к столу, за которым сидел учитель, и замерла в нерешительности.
- Ну-с, зачем вы явились мисс? – сказав это, Снейп одарил девочку мрачным взглядом.
- Профессор… сэр… - промямлила гриффиндорка.
- Я жду, мисс. Говорите или убирайтесь, – процедил маг сквозь зубы.
С едва заметной ухмылкой он медленно поднялся из-за стола и подошел к девочке на расстояние вытянутой руки.
Гриффиндорка низко опустила голову, и учитель не мог видеть ее лица, но ее волнение выдавали маленькие ручки, судорожно теребившие край мантии.
- А я слышал, что в Гриффиндор трусов не берут, - язвительно заметил Снейп.
Услышав эти слова, девочка подняла глаза и встретилась взглядом с профессором. Несколько секунд длилась немая дуэль, как вдруг что-то в лице Снейпа дрогнуло, взгляд потеплел, заметив это, девочка сделала маленький шажок вперед.
- Я не виновата, сэр, - голос ее еще дрожал, но в глазах уже плясали чертики. – Шляпа не спрашивает студента, на какой факультет он желает поступить, - девочка притворно всхлипнула.
- А еще говорят, что однажды первокурсник сумел убедить ее не распределять его в Слизерин, - пробурчал Снейп.
- Но, папа… - начала было девочка, но увидев хмурый взгляд, тут же поправилась, - профессор Снейп, Шляпа не спрашивала меня, на какой факультет хотела бы я. Если бы она спросила, я обязательно выбрала бы твой.- С этими словами девочка обняла отца и, спрятав лицо в широких складках его мантии, тихо прошептала: - Ты же знаешь, как я люблю тебя, папа.
- Лиззи, - строго произнес Северус, - ты забыла правила? В школе я тебе не «папа», а «профессор Снейп».
- Хорошо, папа профессор Снейп, - Лиззи подняла голову и хитро улыбнулась. – Но ты ведь больше не сердишься на меня? и не будешь третировать моих друзей, не будешь снимать баллы с Гриффиндора только потому, что твоей дочери посчастливилось там учиться?
Северус страдальчески закатил глаза и тихо застонал.
- Папа, ну не нужно так убиваться, - игнорируя просьбу отца соблюдать субординацию, продолжила девочка. – Твой сын обязательно будет учиться в Слизерине. Ой! - Лиззи оторвалась от отца и зажала себе рот ладошками.
- Что?! Мой сын?! – вскрикнул Северус, схватив дочь за плечи и легонько встряхнув ее.- С чего ты это взяла?! Рассказывайте всё, что знаете, мисс Снейп!
Девочка, все еще прикрывая руками рот, лишь промычала в ответ, мотая при этом головой в знак протеста.
- Я еще раз спрашиваю, мисс, что вам известно?! – прорычал Снейп.
- Я обещала маме … она сама хотела всё тебе рассказать… - всхлипнула Лиззи.
- Когда ты узнала? – уже мягче спросил Северус, видя, что дочь не на шутку испугалась.
- Три дня назад. Мама сказала, что сообщит тебе в воскресенье за ужином, когда мы все будем дома… и дядя Гэлнор приедет.
- Ну, конечно, без ваших эльфийских штучек здесь не обошлось, - проворчал Снейп, но сердце его радостно забилось, а по телу разлилось тепло и ощущение безграничного счастья. Он крепко обнял дочку и поцеловал ее в лоб.
- Папа, ты же не скажешь маме, что я сказала. Она хотела сделать тебе сюрприз, - жалобно простонала девочка.
- Не скажу. А теперь иди к себе, - Северус ласково погладил дочку по голове и мягко подтолкнул ее к дверям. - У меня еще море дел.
- До свидания, папа … профессор Снейп, - тут же поправилась Лиззи, увидев, что отец снова нахмурился.
Как только дверь за дочерью закрылась, Северус вернулся к составлению учебных планов. Но ему никак не удавалось сосредоточиться: буквы и цифры прыгали перед глазами, танцуя какой-то немыслимый танец, сердце пело, а губы сами непроизвольно растягивались в блаженной улыбке. У него будет сын. Они так давно мечтали о втором ребенке, но комедики из Святого Мунго не давали им не единого шанса. После того, что случилось с Гермионой в Ардис Хэлгэайни, было чудом уже то, что она смогла выносить и родить Лиззи.
***
В тот злосчастный день Гэлнор вернулся за ним в ледяную пустыню и в очередной раз спас, перенеся себя и бездыханного мага в замок эльфов.
Северус очнулся через три дня. Открыв глаза, он увидел над собой волшебный потолок из густой зеленой листвы. В комнате царил полумрак, но сфокусировавшись, Северус разглядел знакомый силуэт эльфа, спящего в кресле напротив кровати. Маг попробовал сесть, и, услышав шорох, Гэлнор сразу проснулся.
— Очнулся, — прошептал он с облегчением.
— Где Гермиона? Что с ней? — прохрипел Снейп, все еще пытаясь встать.
Эльф молниеносно оказался рядом и заставил его снова лечь в постель.
— Тебе надо лежать, ты еще слишком слаб, — твердо произнес он. — Эрэлли потребовались все ее магические силы, чтобы восстановить твоё разбитое сердце.
— Разбитое сердце…— как эхо повторил Северус. Воспоминания холодной волной накрыли мага, невыносимая боль, разорвавшая тогда его сердце, сжала душу.
— Мой ребенок…? — тихо спросил он.
— Все в порядке, — осторожно ответил эльф.
— А обряд посвящения? Вы провели его? Гермиона твоя …? — на последней фразе голос профессора дрогнул.
— Тебе пока еще рано так много разговаривать, — словно не услышав заданных вопросов, мягко сказал эльф. — Lor <2>, — шепнул Гэлнор, и Северус погрузился в глубокий сон.
По-летнему яркое солнце заливало своим светом маленькую комнату, в которой спал мужчина. Один особенно озорной лучик скользнул по его лицу, заставляя проснуться. Северус огляделся и на этот раз в комнате никого не оказалось. Чувствуя себя совершенно здоровым и прекрасно отдохнувшим, он быстро поднялся. На кованом сундуке, стоявшем в изножье кровати, маг нашел свою одежду, а открыв маленькую дверь, обнаружил ванную комнату. Приведя себя в порядок, Северус решил найти Гэлнора и выяснить, что же произошло с Гермионой и ребенком.
Маг направился к выходу, но тут входная дверь неожиданно распахнулась, и в комнату вошел Гэлнор.
— Северус! Ты уже встал! Я так рад, что тебе лучше! — радостно воскликнул эльф, заключая Снейпа в объятия. От чего тот недовольно скривился и постарался как можно быстрее высвободиться, чувствуя себя чрезвычайно неловко от такого бурного проявления чувств, поэтому, придав своему голосу как можно больше равнодушия, холодно прервал друга.
— Я хочу знать, что произошло с Гермионой! Ты должен сказать мне правду! — он говорил довольно резко, но эльф сделал вид, что не заметил этого и, широко улыбнувшись, ответил:
— С Анта-элли все будет в порядке, пока она без сознания, но … —
Северус прервал его:
— Без сознания! И ты молчал! Ты усыпил меня в то время, когда она нуждается во мне! Ты…Ты… — Снейп выплевывал слова прямо ему в лицо, но эльф спокойно сносил нападки друга, понимая, что тому пришлось пережить. Он знал: лучше переждать бурю, чем пытаться бороться с ней. Северус, словно тигр, запертый в клетке, метался по комнате, и ему понадобилось все его самообладание, чтобы взять себя в руки. Наконец успокоившись, он подошел к эльфу и, глядя ему прямо в глаза, произнес нарочито сдержанным тоном:
— Где она? Я хочу ее видеть. Отведи меня, — Северус старался сохранить спокойствие, но лицо его побледнело, а в черных глазах плескалось отчаяние.
— Я должен рассказать тебе, что произошло после того, как мы перенеслись из Ардис Хэлгэайни.
Жестом пригласив мага присесть в кресло, Гэлнор уселся на маленький диванчик напротив и начал рассказ.
— Когда мы с Анта-элли оказались в замке, я почувствовал, что с тобой произошло что-то страшное. Если сказать точнее, то я совсем перестал тебя ощущать.
Снейп удивленно поднял бровь, но не произнес ни слова.
— Видишь ли, когда я передал тебе часть своей жизненной силы, спасая в Долине Озер, между нами установилась сильная ментальная связь и теперь я чувствую твои эмоции. — Увидев в глазах Северуса немой вопрос, эльф пояснил: — Вы называете это Долгом Жизни, только у нас есть свои особенности… Если эльф отдает свою силу для спасения чей-то жизни, то он начинает чувствовать эмоции спасенного. Поэтому, когда с тобой случилась беда, я почувствовал это.
— Этакий ангел-хранитель, — хмыкнул Снейп.
— Северус, не надо пытаться казаться хуже, чем ты есть, — укоризненно проговорил эльф.
Маг скривился, но промолчал, а Гэлнор продолжил:
- Поэтому когда я понял, что с тобой случилось что-то ужасное, я тут же перенесся в Ардис Хэлгэайни, оставив Анта-элли на попечение Эрэлли. Промедли я хотя бы мгновение — было бы уже слишком поздно, тогда даже сама Владычица не смогла бы помочь нам... Но этого не случилось, и все произошло так, как должно было произойти… Ты жив.
«Лучше бы я умер», — с горечью подумал Северус.
Словно прочитав его мысли, эльф горячо возразил: — Как ты можешь так думать? Как же Гермиона?
Услышав имя любимой, маг содрогнулся, почувствовав, как сердце сжалось в груди от охватившей его щемящей безнадежности.
— Я ведь знаю, как она тебя любит. А как только я понял, как сильно ты любишь ее… Никто больше не сможет встать между вами. Если бы не крайние обстоятельства, я никогда не согласился бы … на обряд посвящения.
Услышав эти слова, Северус изменился в лице и так сильно сжал подлокотники кресла, что побелели костяшки пальцев. Гэлнор молчал, возникшая пауза показалась Снейпу мучительно бесконечной.
— И что…? Обряд…? — губы Северуса подрагивали, выдавая чрезвычайное волнение.
— Обряд не был проведен, — мягко произнес эльф.
В этот момент Северусу показалось, что огромный осколок льда, намертво засевший в его душе, медленно плавится, наполняя его теплотой, заставляя его надорванное усталое сердце радостно биться.
— Как я уже понял, ты знаешь, что Анта-элли ждет ребенка, — улыбнувшись, продолжил Гэлнор. — Эрэлли сразу стало это ясно, и, конечно же, она не могла допустить, чтобы ее правнучка очнулась живой, но бесконечно несчастной эльфийкой. К тому же у нас не принято лишать ребенка отца. Владычица сделала всё, чтобы спасти Анта-элли и сейчас жизнь её в безопасности. Нужно только время, чтобы она вышла из того состояния в котором сейчас находится, и в этом только ты можешь ей помочь.
Северус тут же резко вскочил и направился к выходу, Гэлнору ничего не оставалось, как последовать за другом, указывая ему путь. Они долго шли по запутанным коридорам замка, пока не остановились у одной из дверей.
— Здесь.
Северус чуть помедлил, стараясь успокоить сердце, бешено колотившееся в груди. Наконец совладав с волнением, Снейп толкнул дверь и вошел в комнату.
Несмотря на то, что за стенами спальни был летний полдень, в помещении царил полумрак. Шелковые занавеси, закрывающие выход на веранду, прекрасно пропускали свежий, наполненный запахами летнего сада, воздух, но надежно защищали от яркого солнца. Единственным источником света здесь были свечи, стоявшие на прикроватном столике. Их теплое мерцание освещало девушку, лежащую на кровати. Копна каштановых волос обрамляла бледное, неподвижное, словно восковая маска, лицо. Лишь тень ресниц, трепетавшая на казавшихся прозрачными щеках, доказывала, что она еще жива.
Северус замер у входа, жадно разглядывая любимый образ. Он так долго не видел её. Он думал, что потерял её навсегда. Но уже через мгновение маг оказался около кровати и опустился подле нее на колени. Девушка будто застыла в своем гипнотическом сне, ее тонкие руки безжизненно лежали поверх шелкового покрывала.
— Ей холодно, — прошептал Северус, покрывая поцелуями маленькие ладошки, стараясь согреть ледяные пальцы. Он шептал ей слова любви, словно молитву, и просил вернуться из пустоты, которая поглотила её. Его измученное сердце болезненно сжалось, душа истекала кровью, сознание отказывалось воспринимать действительность. Его девочка лежит здесь на границе жизни и вечного сна: проклятый кристалл забрал её, выпил всю, не оставив ни капли. Северус глухо застонал, прижимая девичьи ладони к губам. Отчаянье поглотило его, боль в сердце нарастала и становилась еще нестерпимей, как вдруг он почувствовал тепло руки на своем плече, и тихий голос произнес:
— Она и твой ребенок живы, Северус, и это главное. — Голос эльфа звучал мягко, проникая в самые сокровенные уголки сознания, успокаивая и возвращая Северусу надежду.
Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес Мой дневник
|
| |
| |
| julia-sp | Дата: Понедельник, 25.07.2011, 12:09 | Сообщение # 43 |
|
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
| ***
Следующий месяц прошел, словно во сне. Маг и эльф устроили небольшую лабораторию рядом со спальней Гермионы. Там Северус пропадал бОльшую часть дня, варя зелья для поддержания жизни Гермионы и ребенка, обсуждая с эльфом все новые и новые способы вернуть ее из беспробудного сна. Правда, ни один из них пока не увенчался успехом, но они не теряли надежду.
Время, которое не занимали опыты, он проводил с Гермионой, рассказывая ей о своей прошлой жизни. О том, как проходят их с Гэлнором исследования. Иногда он ложился рядом, пытаясь согреть любимую своим теплом, тихонько гладя её волосы. Он клал руку ей на живот, надеясь почувствовать своего ребенка.
Бывало, он засыпал, и тогда ему снился один и тот же сон. Ему снилось ромашковое поле и маленькая девочка. Каждый раз она бежала к нему навстречу, а он подхватывал её на руки и прижимал к своей груди. Малышка молчала, лишь изредка поднимая лицо и долго смотря на него заплаканными глазами. С каждым разом девочка выглядела все более уставшей и болезненной, под ее глазами залегли темные тени, она стала бледной и перестала улыбаться. Место их встречи так же видоизменялось в соответствии с состоянием ребенка. Зеленая трава пожухла, радующие взгляд белые ромашки завяли, а по небу все чаще проплывали тяжелые свинцовые тучи. Эти сны так выматывали Северуса, что он едва мог стоять на ногах и если бы не восстанавливающее зелье, то вряд ли бы ему удалось нормально работать. Но о том, чтобы выпить зелье сна без сновидений маг даже не думал, ведь сны были единственным связующим звеном между ним и дочерью.
— Она умирает, Северус. Я больше не могу поддерживать в ней жизнь. Она устала, сгорела дотла.
Голос Эрэлли звучал бесконечно печально, и каждое слово тяжелым камнем падало прямо в душу, сдавливая сердце. Северусу стало трудно дышать, и он подошел к окну, изо всех сил стараясь сохранять показное спокойствие, хотя острая пульсирующая боль в груди становилась все нестерпимей.
— Ты должен её отпустить, Северус, — Владычица горестно вздохнула.
— Оставьте меня одного, — бесцветно произнес Снейп. Когда маг обернулся, он выглядел совершено опустошенным, лицо его осунулось и потемнело, а безжизненный взгляд потряс эльфов. Гэлнор сделал шаг вперед, желая в этот тяжелый момент поддержать друга, но Эрэлли удержала его.
— Мы сделали все, что было возможно, Северус. Анта-элли осталась в ледяной пустыне, она словно заперта в лабиринте своего разума, не находя выхода из башни.
— …заперта…своего разума…не видя выхода…, — бессвязно повторял зельевар, его рассеянный взгляд казалось, был обращен внутрь себя.
Гэлнор не выдержал, подбежал к Снейпу и слегка встряхнул его за плечи.
— Северус, приди в себя. Ты должен быть сильным, — только и смог выговорить эльф, когда слезы душили его.
Несколько секунд они стояли, обнявшись, объединенные общей скорбью. Потом Северус выпрямился, и осторожно высвободившись из объятий друга, тихо, но твердо произнес:
— Эрэлли, прошу вас подождать с решением. Я думаю, что смогу вернуть Гермиону.
Гэлнор шумно выдохнул, а Эрэлли печально смотрела на мага, словно у него помутился разум.
— Послушай, Северус, — нежно, будто разговаривая с ребенком, проговорила она, но Снейп перебил её:
— При всем моем уважении, я не могу с вами согласиться так просто взять и убить Гермиону и нашего ребенка, — он был слишком взволнован и зол, чтобы беспокоится о реакции эльфов. — Если Гермиона не может найти выход сама, я помогу ей.
— Но как?
— Вы забываете, что я все-таки волшебник, и в совершенстве владею легилименцией. Я проникну в разум Гермионы и помогу ей освободиться от власти кристалла.
Услышав это, лицо Гэлнора прояснилось, но Эрелли все еще недоверчиво взирала на мага, потом, словно взвесив все «за» и «против», она слабо улыбнулась.
— Возможно, ты и прав, Северус, хотя одной магией тут не обойтись… но вот если легилименцию подкрепить эльфийским заклинанием, то, надеюсь, нам удастся спасти Гермиону.
***
Всегда залитое ярким солнцем цветущее поле превратилось в пустыню, скованную вечным льдом. Лишь кое-где еще виднеются одинокие деревца, горестно тянущие тоненькие веточки к мрачному свинцовому небу. Всё вокруг скрыла серая пелена. Северус напряженно вглядывался сквозь туман, стараясь увидеть хоть что-то, что указало бы ему путь. Он уже потерял всякую надежду, бредя наугад, как вдруг увидел хрупкую фигурку, едва различимую в неясном мареве. Девочка стояла на вершине холма, и свирепый безжалостный ветер трепал её коротенькое легкое платье, развевал каштановые волосы, стараясь сбить с ног.
Северус поспешил к дочери. Оказавшись рядом, он бережно взял ребенка на руки, прижал к груди, укутывая ее своей теплой мантией, стараясь хоть как-то согреть продрогшее тельце. Девочка тихо всхлипывала, дрожа от холода.
— Девочка моя, все хорошо… все БУДЕТ хорошо. Я с тобой и не оставлю тебя, Лиззи, — Северус не знал, откуда он взял это имя, но ребенок тут же перестал плакать, и крепко обхватив ручками шею отца, затих.
— Лиззи, скажи, ты знаешь, где мама? Ты можешь провести меня к ней? — как можно более мягко спросил Северус.
— Да. Могу. Мамочка в башне за тем холмом, — ответила девочка, указывая направление. — Но она не может выйти. В комнате, где мама спит, нет дверей, — Лиззи опять тихо всхлипнула и еще сильнее прижалась к отцу. — Забери нас отсюда, папочка, здесь холодно и страшно, — жалобно попросила она.
Сердце Северуса болезненно сжалось.
— Конечно, Лиззи, я не оставлю вас здесь. А теперь нам надо идти, — произнес он как можно спокойнее и стремительно направился к башне.
***
Слезинка скатилась по щеке, оставив влажную дорожку… Это значит, что ты еще живая… Это значит, что тебе еще больно…
«Зачем Он приходит и зовет тебя, Гермиона? Зачем Он бередит твои раны, которые почти затянулись? Здесь со мной в пустоте тебе легче. Забудь о Нём, стань моей, растворись во мне. Разве ты не видишь, что я — это вечность, а Он лишь песчинка в огромной вселенной? Раздели со мною вечность, Гермиона»
Голос шептал беспрестанно, настойчиво, словно приторно сладкий мед, обволакивая разум, он лишал воли. Она уже почти сдалась, но Он все приходил и приходил, не давая погрузится в этот вечный, такой сладостный сон — сон-избавление. Он что-то говорил, целовал руки, согревал её своим телом.
Но зачем? Ей уже это не нужно.
«Просто отпусти. Отпусти меня. Не мучай. Я не знаю, кто ты… кто я… Ты зовешь меня Гермионой, но я почти не помню это имя. Боже, от твоих ласк так больно… жизнь — это боль, и я больше не в силах её терпеть».
Он шепчет и шепчет нежные слова, что-то говорит о любви, о ребенке...
«Доченька…дочка, как я могла забыть… Это ощущение тепла, оно не покидало меня даже в лютом холоде пустыни, даже когда кристалл сжигал душу дотла, ты была со мной, во мне, ты спасала меня. Доченька, как же я могла забыть о тебе, как я могла…»
По щеке катиться слезинка, значит — жива, значит надо бороться. Надо открыть глаза, надо вернуться…
Непроглядная абсолютная темнота. На расстоянии вытянутой руки только пустота и холодные камни — заперта. Выхода нет.
Как долго она здесь? Секунда? День? Месяц? Год? Вечность? Она не знает. Она заперта в кромешной темноте каменной тюрьмы — ни света, ни звука. Лишь изредка доносится детский плач и тихий шёпот. Он придает силы, удерживает от падения в непроглядную бездну.
— Он придет, он придет, папа нас не бросит, — голосок с каждым днем все слабее, но он дает надежду.
Гермиона устала и тихонько опустилась на каменный пол. Так холодно и одиноко, но ей уже все равно. Закрыла глаза, ведь так спокойней, так легко растворится… так легко… Вдруг безжизненную тишину разорвал страшный грохот, стены её темницы содрогнулись и кромешную тьму прорезал слабый лучик света. Гермионе не было страшно. Она с нетерпением вглядывалась во всё увеличивающийся проем в стене, через который в черноту её снов врывался живительный свет. Стена рухнула и в облаке осевшей пыли девушка увидела высокого мужчину в черных одеждах, мертвенно бледного, со взглядом пустым и холодным. Он был похож на демона вышедшего из ада. На секунду Гермиона забыла, как дышать. Он… Он…
— Северус… — выдохнула она, и упала в объятия любимого.
В этот миг остановилось движение планет: вселенная замерла, наблюдая как две души стали единым целым, прислушиваясь к биению двух сердец, слившихся в одно…
***
Ночь накрыла царство эльфов своим мягким покрывалом. На черном бархате неба засияли первые звезды, и золотая луна осветила белоснежный замок, окутанный нежнейшей пеной цветущих садов. Весь мир, казалось, наполнила безграничная тишина, вязкая, словно древесная смола. В ветвях деревьев смолкло пение птиц, и лишь легкое дуновение ветерка заставляло листву трепетать, нашептывая чудесную сказку. Нежный запах клевера, сладких медвяных трав и острый холодок мяты сплетались в пьянящий соблазнительный аромат волшебного леса. Но на берегу серебряного озера царила суета. Несколько десятков маленьких фей порхали над берегом, освещая собравшихся радужным светом своих крылышек. Эльфы в праздничных одеждах стояли, взявшись за руки, образуя круг, символизирующий бесконечность. В центре на площадке из белого мрамора стояли трое: молодая женщина, белокурый эльф и высокий мужчина в темных одеждах.
Эрэлли, а это была именно она, взмахнула рукой, и тут же зазвучала прекрасная музыка, полилась волнующая, немного грустная, но такая пленительная песнь эльфов. Круг разомкнулся, и в него вошла Гермиона. Все взгляды были прикованы к ней, но она видела только лишь его — того, кто ждал её около алтаря.
Северус не мог отвести взгляда от девушки — она шла к нему воздушно-невесомая и прекрасная, не стараясь скрыть радость в сияющих глазах. Платье из легкой муаровой ткани изменяло цвет при каждом её шаге, то становясь красным, как осенние листья, то зеленым, как луговая трава, то голубым, как яркое летнее небо. В волосах блестела серебряная диадема, усыпанная сверкающими, словно ночные звезды, драгоценными камнями. Когда невеста взошла на мраморную площадку и остановилась подле своего избранника, музыка смолкла, и Эрэлли начала обряд венчания.
Древние, как мир заклинания, звучали волшебной мелодией, соединяя навечно два любящих сердца, две жизненные дороги сплетая в одну. Новобрачные обменялись кольцами, и Эрэлли произнесла священные слова, символизирующие основу брака:
— Voronwe. Melme. Aire. <3>
На обручальных кольцах вспыхнули магическим огнем произнесенные слова, и над молодоженами засияли сотни крошечных огоньков. Опять зазвучала музыка, но на этот раз это был веселый зажигательный танец, и эльфы пустились в пляс.
Северус взял свою жену за руку и увлек в чащу леса, подальше от шума и суеты. Ему хотелось побыть с ней наедине, а это им не удавалось на протяжении последних нескольких недель.
***
После того как Гермиона очнулась, все закрутилось колесом. Северус при помощи Гэлнора беспрестанно варил зелья для восстановления сил и здоровья любимой — она была так слаба, что не могла подняться с кровати. Эрэлли постоянно сидела у постели правнучки, подпитывая её своей энергией, дабы ребенок мог нормально развиваться, не поглощая последние силы матери. И вот, наконец, настал тот день, когда Гермиона сама вышла к завтраку в Обеденный зал. Это было самое радостное событие за всё время, проведённое в замке эльфов.
После завтрака Эрэлли пригласила Северуса и Гермиону в свои покои, где состоялась длительная беседа. Владычица рассказала им, что для спасения ребенка ей пришлось вновь замедлить время, и за пределами замка прошел почти год. Эта новость расстроила Гермиону: её друзья, скорее всего, очень переживают из-за столь долгого их отсутствия. Но Эрэлли поспешила успокоить правнучку, она давно уже предупредила и Минерву, и Гарри о том, что и Гермиона, и Северус в порядке, но пока вынуждены пребывать в царстве эльфов. Владычица рассказала, что произошло после того, как они разрушили кристалл: темные эльфы и присоединившиеся к ним Пожиратели Смерти были уничтожены, а оставшиеся в живых укрылись в глубоких подземельях, и вряд ли они скоро услышат о них.
— А когда мы сможем вернуться? — задумчиво спросила Гермиона.
— Я думаю, что дней через десять твое состояние окончательно придет в норму, и вы сможете вернуться в мир людей, — голос Владычицы эльфов звучал немного печально, ей очень не хотелось расставаться со своей правнучкой. — Но знай, для тебя наш мир всегда будет открыт, Анта-элли.
Услышав это, Снейп недовольно скривился и неприязненно посмотрел на Эрэлли. Он уже готов был взорваться, и высказать всё, что он думает о наглости эльфов, как теплая ладошка Гермионы скользнула на его ладонь и нежно сжала пальцы. Северус взглянул на девушку: щеки её слегка порозовели, а в глазах играли озорные искорки.
— Северус, твое предложение остается в силе? — почти шепотом, словно желая, чтобы их никто не слышал, спросила Гермиона.
Маг недоуменно приподнял бровь — этот жест был так знаком – и Гермиона широко улыбнулась. Северус внимательно смотрел на свою возлюбленную, пытаясь понять, что же девушка имеет в виду. Вдруг лицо его прояснилось, он склонился, взял ее руку и легко коснулся кожи губами.
— Гермиона Джин Грейнджер, согласна ли ты стать моей женой? — голос Мастера зелий был тих и чуть охрип от волнения.
Несколько минут они сидели молча, не в силах отвести друг от друга пристального обжигающего взгляда. В нем было всё: безграничная любовь, всепоглощающая страсть и обещание быть навеки вместе. Мир вокруг них перестал существовать, сузившись до одного взгляда и губ любимого, жаждущих поцелуя. Северус поднялся, прижал девушку к себе, и она замерла, ощущая тепло сильного тела, чувствуя такой знакомый запах. Глаза Гермионы наполнились слезами, и она спрятала лицо в складках темной мантии. Прильнув как можно ближе, Гермиона никак не могла оторваться от него. Наконец, отступив на шаг, она взглянула на Северуса. Губы, обычно сжатые в язвительной усмешке, слегка дрожали.
Он ждал ответа. Гермиона нежно погладила его лицо, легонько коснулась пальцами губ, и тихо выдохнула «Да». И сразу в их вселенную вернулись звуки, цвета, солнечный свет и прочие раздражающие факторы в лице взволнованного Гэлнора, тут же набросившегося на них с поздравлениями и объятиями. Все время, пока между двумя влюбленными происходил почти беззвучный диалог, эльфы молча наблюдали за происходящим, боясь нарушить интимность момента.
Эрэлли с любовью смотрела на создавшуюся пару, радуясь от того, что её правнучка счастлива. А они стояли перед ней, взявшись за руки, такие разные и в то же время такие близкие друг другу.
— Северус, у меня есть к тебе одна просьба, — мягко произнесла Гермиона.
Маг внимательно посмотрел на неё, улыбаясь одними уголками губ.
— Я хотела бы вернуться в Хогвартс, будучи миссис Снейп. Ты не против, если наша свадьба пройдет здесь? — Гермиона затаила дыхание, ожидая ответа.
Северус привлек ее к себе, соглашаясь, и их губы снова встретились.
***
Два дня подряд над Хогвартсом бушевала непогода. Стонали от разъяренного ветра вековые деревья. Земля, небо — все смешалось в белой круговерти. Зима накрыла снежной шалью все окрестности. Лишь к утру третьего дня пурга постепенно стихла, и лес, завороженный чарами зимы, словно оцепенел в сказочном сне.
Гарри Поттер подошел к окну и замер, вглядываясь в белоснежную даль. Ученики, привыкшие внимать каждому слову своего знаменитого учителя, начали взволнованно переглядываться. По классу пронесся тревожный шепот. Вдруг Гарри резко развернулся, и на бегу давая студентам указания по самостоятельной работе, выскочил из класса.
Гермиона, опираясь на руку мужа, с трудом шагала по заснеженному лесу. Но вот деревья расступились, и перед их взором во всем своем великолепии возник Хогвартс.
— Мы дома, дорогой, мы дома, — на лице Гермионы заиграла счастливая улыбка.
— А вот и бесплатное приложение, — скривился Снейп, не удержавшись от язвительного замечания.
— Гарри! — радостно воскликнула Гермиона и бросилась навстречу другу.
Они долго стояли, обнявшись, пока сзади не послышалось: — Не соблаговолите ли отпустить мою жену, мистер Поттер, — прошипел Снейп.
Тот от неожиданности отскочил от девушки. Несколько секунд Гарри стоял как вкопанный, недоуменно переводя взгляд с Северуса на Гермиону и обратно.
— Вы что кол проглотили, мистер Поттер? — с плохо завуалированной издевкой поинтересовался Снейп.
— Гермиона…я… — промычал Гарри. — Это правда?
Гермиона была совершенно не готова к такому повороту событий, почему-то ей казалось, что Северус объявит об их женитьбе в более торжественной обстановке. Когда она выходила замуж за Северуса, она не думала, что он сразу измениться, но полагала, что женитьба сделает его более дружелюбным по отношению к Гарри. Гермиона нахмурилась.
— Лучше бы просто поздравили подругу, а не заставляли беременную женщину мерзнуть, — процедил сквозь зубы Северус, стараясь, чтобы жена не услышала его.
От этой новости лицо Гарри вытянулось, а Снейп, стоящий позади него, скорчил такую кислую мину, что Гермиона расхохоталась, и Гарри, наконец очнувшись от «летаргического» сна, бросился поздравлять молодоженов.
— Гарри, Гарри, — обессилено прошептала Гермиона, получившая в полном объеме порцию дружеских объятий. — Я очень устала. Проводи же нас, наконец, в замок.
— Надеюсь, мои апартаменты в подземельях свободны? — поинтересовался Северус.
— Да, сэр, — бодро отрапортовал Гарри.
Снейп довольно хмыкнул и уверено направился к замку, позволяя друзьям немного побыть наедине, дабы «герой волшебного мира» не взорвался от переизбытка чувств.
Вечером весь преподавательский состав Хогвартса собрался в кабинете директора. Всем хотелось из первых уст услышать историю Северуса и Гермионы.
Как только супруги вошли в кабинет, профессора бросились приветствовать своих коллег. Каждый посчитал своим долгом пожать руку Северусу, обнять Гермиону, а некоторые из представительниц слабого пола осмелились чмокнуть молодую ведьму в щеку. Когда эта бестолковая, по мнению Северуса, суета улеглась, и все расселись по своим местам, Гермиона начала рассказ. А Северус наконец-то смог расслабится — они в безопасности.
***
Думаю, на этом мы могли бы закончить наше повествование, но читателям будет интересно узнать, что случилось с другими участниками нашей истории за прошедший год, и что произойдет с ними в дальнейшем.
Прошло больше полугода после того, как Гермиона, Северус и эльф отправились в Ледяную пустыню. Аврорат проводил операции по уничтожению последних агрессивно настроенных темных эльфов и присоединившихся к ним Пожирателей.
В Хогвартсе начались каникулы, а от эльфов приходили лишь довольно скудные сведения о том, что Гермиона и Северус живы, но пока не могут покинуть владения Эрэлли.
Крам больше не мог находиться в школе магии в роли преподавателя ЗОТС и объявил об этом Макгонагалл. Та в свою очередь пригласила в замок Гарри и предложила ему эту должность. Гарри был очень удивлен, и уже хотел было отказаться, но директор предложила ему взвесить все «за» и «против», прежде чем ответить ей отказом, и он пообещал подумать.
Однажды вечером, вернувшись домой заполночь после выматывающего дня (его группа проводила зачистку на окраине Лондона, один из его людей был убит заклинанием темного эльфа, а сам Гарри ранен), он обнаружил Джинни, плачущую во мраке их спальни. Гарри обнял жену, и долго пытался выяснить, что же случилось. Когда, наконец, волшебница смогла справиться с потоком слез, он услышал в свой адрес море упреков о том, что он совершенно забыл о жене, что ему наплевать на нее, его интересует только его работа, что он даже не заметил того, что ее уже раздуло, как воздушный шарик. Гарри изумленно уставился на жену.
— Я беременна Гарри. Это уже заметно всем, кроме тебя, — и молодая женщина опять залилась слезами.
Вот тогда-то Гарри Поттер и решил покинуть свой пост в Аврорате и принять предложение Макгонагал, ради своей семьи. Через неделю все дела были улажены, и чета Поттеров переехала в дом в Хогсмиде.
Первое, что произнес Рон, очнувшись в палате Святого Мунго, было имя той, которую он любил и предал, а первое, что он увидел — заплаканные голубые глаза Лаванды Браун. Девушка на поверку оказалась не такой бездушной пустышкой, как о ней думали многие однокурсники. Узнав о том, что ее бывший возлюбленный находится в коме после проклятия, она бросилась к нему, несмотря на то, что многие в то время не верили в его невиновность. Через неделю Рон сделал девушке предложение, а она с радостью его приняла. Венчание прошло чрезвычайно скромно прямо в больничной палате, молодых обвенчал тот же старый волшебник, который в свое время связал узами брака Гарри и Джинни. Они же и были свидетелями на этой скромной и немного печальной свадьбе. Вскоре Рон был полностью оправдан Визенгамотом, и они с женой временно переехали к Гарри на площадь Гриммо.
Первое время Рону было нелегко. Несмотря на то, что все обвинения с него были сняты, он столкнулся с трудностями в устройстве на работу. Но вскоре и ему улыбнулась удача: профессор полетов мадам Хуч решила уйти на пенсию и заняться воспитанием внуков. Гарри Поттер, уже тогда занимающий пост преподавателя в Хогвартсе, предложил Минерве наилучшую, по его мнению, кандидатуру на эту должность — своего друга Рона Уизли. Он же ссудил Рону денег на покупку небольшого домика в Хогсмиде, который находился на одной улице с домом Поттеров.
Жизнь медленно, но верно входила в обычное мирное русло.
Пришла осень и наши герои стали отцами. Сын Поттеров Джеймс всего на месяц опередил своего двоюродного брата ХьюгоУизли.
Для полного счастья друзьям не хватала только одного — Гермионы.
Частенько засиживаясь у камина за шахматной партией, они вспоминали о годах, проведенных в Хогвартсе, о приключениях, выпавших на их троицу, о радостях и горестях, которые они преодолевали вместе. И если Рон немного побаивался встречи с подругой, то Гарри очень сильно ждал этой встречи и переживал за судьбу девушки.
Когда чета Снейпов вернулась в Хогвартс, все встало на свои места. Северус занял место Мастера Зелий, а Гермиона взяла длительный отпуск и продолжила свое образование. Через три года, закончив университет экстерном, она вернулась в школу и заняла должность профессора чар.
Снейп не был против общения своей жены с Гарри и Джинни, но его нелюбовь к семейству Уизли была непоколебима. И хотя получилось так, что купленный им дом в Хогсмиде находился как раз между домами Поттеров и Уизли, Рону было запрещено переступать порог дома Снейпов.
Женитьба не сделала Северуса ни более мягким, ни менее язвительным. Иногда Гермионе казалось, что мужа тяготит семейная жизнь, но все изменилось, когда одним летним жарким днем в жизни Северуса произошло чудо — у него родилась дочь. Более заботливого и любящего отца, казалось, не было на свете. Он не позволял жене вставать ночами к дочери, соскакивая с постели лишь только срабатывали сигнальные чары. Все свое свободное время он проводил с ребенком, забывая обо всем. Когда Лиззи подросла, он вернулся к своим опытам в домашней лаборатории, и теперь уже дочка проводила время рядом с папой, пристально наблюдая за магией процесса зельеварения.
Пока отец был занят в школе, Лиззи проводила время в компании своих лучших друзей Джеймса и Хьюго. Неразлучную компанию всегда можно было застать за новыми шалостями в одном из трех домов. Северусу постепенно пришлось смириться с присутствием в своем доме одного из семейства Уизли, а постепенно и остальные представители рыжеволосого семейства стали вхожи в их дом.
Когда же молодому поколению исполнилось по одиннадцать лет, им всем пришли письма из Хогвартса, и на сортировке Шляпа определила их в Гриффиндор. Так настало время приключений для нового трио, но это уже другая история.
______________________
<1> Дежавю — психологическое состояние, при котором человек ощущает, что он когда-то уже был в подобной ситуации, однако это чувство не связывается с определённым моментом прошлого, а относится к «прошлому вообще».
<2> Lor – спи
<3> Voronwe. Melme. Aire. – Верность. Любовь. Вечность.
Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес Мой дневник
|
| |
| |
|
