***
      Последний школьный год выдался очень неспокойным. Несмотря на то, что юные герои остались в Хогвартсе с целью получить образование, учиться в полную силу у них... не получалось из-за чрезмерного внимания со стороны фанатов и фанаток. Это была официальная версия, придуманная Роном (и подхваченная Гарри и другими гриффиндорцами) для оправдания своей безалаберности. Гермиона часто сердилась на них и нередкими стали ее возмущенные нападки под лозунгом «Зачем было оставаться в школе, если вы все равно не учитесь?»
      Хотя, надо сказать, сердилась она скорее по старой привычке. На самом деле девушка понимала, что несказанно рада такому повороту событий: мысль о близящемся расставании с друзьями сводила ее с ума. Жаль, что с Роном ничего не получилось, так хотя бы один любимый человек остался бы рядом. Но-но-но... Тысяча разных «но» не позволила им быть вместе. Иногда Гермиона ловила себя на мысли, что это ее нисколько не огорчало: она знала, что не смогла бы провести всю замужнюю жизнь, занимаясь готовкой и до блеска натирая полы в доме, как много поколений женщин Уизли до нее.
      Приближалась зима. Студенты ломали голову над тем, что подарить родным и друзьям, и строили догадки касательно того, в какой форме пройдет Рождественский Бал в этом году. Симус громогласно заявлял, что тематика праздника будет тесно связана с недавней Победой. Рон и Гарри придерживались того же мнения. Парвати с Лавандой после долгих пересудов пришли к заключению, что это будет пижамная вечеринка («Это же так весело! – восклицали девушки и тут же прыскали, представляя кого-нибудь из своих знакомых в пижаме»). А какой-то первокурсник из Равенкло клялся и божился, что собственными глазами видел пятьдесят ящиков медовухи, якобы доставленных в Хогвартс по личному заказу профессора Дамблдора.
      Гермиона же не строила никаких предположений и не выдумывала возможные сценарии предстоящего праздника. Она просто надеялась, что последнее Рождество в родных стенах Хогвартса будет незабываемым.
      И ее надежды полностью оправдались. На этот раз директор удивил всех (в том числе и себя), объявив Бал-Маскарад. При этом он оговорился, что в свете недавних событий не стоит приходить на Бал в костюме Упивающегося Смертью, Волдеморта или Нагайны (на этих словах Ли Джордан обреченно вздохнул). Также Дамблдор отметил, что в этом году Бал будет происходить совместно с Шармбатоном, так что на Рождество в Хогвартсе ожидается много гостей.
      За месяц до праздника замок словно сошел с ума. Хихикающие девушки и смущенные юноши теперь встречались на каждом углу. В спальне девочек только и разговоров было, что о Бале, платьях и танцах. Гермиону, до сих пор не получившую приглашения, эти беседы только злили и огорчали. Она хотела бы не слышать их, не видеть, не знать, но назойливые студентки не давали покоя даже в библиотеке. Казалось, каждая девушка считала своим долгом узнать ВСЁ о приворотных зельях и заговорах, прежде чем приобретать маленькие розовые флаконы, соблазнительно сверкавшие надписями с полок магазина Уизли.
      Несмотря на то, что перспектива пойти на Бал без пары Гермиону совсем не прельщала, мысль о привороте она отмела сразу. Во-первых, по причине неприемлемости и бесчестности таких действий, а во-вторых, потому что привораживать-то было и некого. Никого из однокурсников она как возможного кавалера принципиально не рассматривала, а единственный человек, который интересовал ее чуть больше, чем другие, просто не позволит себя опоить. А если такое и произойдет, то о-о-о... Влюбленный профессор Снейп! Этот образ будет преследовать учеников до самой смерти.
      Влюбленный профессор Снейп... Влюбленный в Гермиону профессор Снейп! Да, такой вариант ее вполне устроил бы. Жаль, что он никогда не воплотится в жизнь. В последнее время профессор стал придираться к ней гораздо больше, теперь уже не только на уроках, но даже во время случайных встреч в коридоре.
      Совсем недавно тяга к приключениям снова поманила неразлучное трио в Запретную секцию. Точнее, Гермиону-то поманила перспектива обладать некоторыми книгами для более плодотворной подготовки к экзамену по Защите от Темных Искусств. Ну а Гарри с Роном... Понятно. Соскучились по чувству опасности.
      Надо признать, никакого удовлетворения вылазка ни одному из ее участников она не принесла, даже притом, что происходила ночью. После всех прошлогодних «приключений» прогулка в неположенное время по школе не казалась такой уж опасной и захватывающей затеей и навевала на мальчишек скуку. Гермиону же сие мероприятие не порадовало, поскольку до Запретной секции они дойти не успели: в одном из множества темных коридоров, составляющих короткий путь к библиотеке, к ним неслышно подкралась тень...
      Подкралась и голосом профессора зельеварения сняла с Гриффиндора ни много, ни мало пятьдесят баллов – десять с «мистера Уизли» и сорок с «мисс Идеальной Студентки, которая, оказывается, не так уж идеальна». Гарри был в мантии-невидимке. Вообще-то сначала они хотели укрыться ей втроем, но плечистому и высокому Рону просто не хватило места, а Гермионе вскоре стало жарко. Гарри остался один, беспрестанно отирая пот со лба, но сохраняя бессмысленную преданность памяти о Мародерах.
      В итоге, встретив ночью в замке гуляющую парочку, Снейп подумал, что... Девушка догадывалась, что именно он подумал, и страшно злилась на себя за это. Попросила бы пропуск в Запретную секцию у Мак Гонагалл – так нет же, пошла на поводу у ностальгии!.. Теперь расплачивайся.
      А расплачиваться девушке пришлось не только баллами.
      Зловредный профессор, прошипев еще что-то нелестное о Гриффиндоре, изъявил желание узреть Гермиону на отработке в субботу вечером, после чего удалился, взмахнув полами мантии.
      Отработка прошла как обычно, не считая того, что вместе с привычными «отработчиками» котлы оттирала сама мисс Грейнджер. Впрочем, отпустил ее Снейп гораздо раньше остальных, сопроводив, однако, свое действие несколькими колкостями в адрес ее отношений с Роном.
      Нет, влюбленного Снейпа Хогвартсу точно не лицезреть. По крайней мере, не в этой жизни. Следовательно, идти на Бал девушке пришлось одной.
      Когда Гермиона вошла в зал, то сразу пожалела, что не согласилась спуститься в Большой зал вместе с друзьями – так она хотя бы знала, кем они нарядились. Подумать только, она даже не поинтересовалась, какие костюмы будут у ее друзей! Отвесив себе хороший подзатыльник, девушка через весь зал пошла к сидячим местам у стены. Может, хоть по волосам узнают?.. Или лучше взять в руки книгу?
      Проходя мимо зеркал, которыми были украшены колонны, Гермиона невольно скосила глаза. Красота, ничего не скажешь. В отличие от своих однокурсниц, она не захотела наряжаться кем-то из знаменитостей или волшебных существ. На этом Балу она решила быть просто... девушкой. Идеально белое платье было очень простым, но элегантным: отсутствие кричащего декольте, приталенный фасон и затейливая юбка выше колена придавали девушке сходство с лилией. В волосах, собранных на затылке пучком, сверкали жемчужные нити, а лицо закрывала белая маска, украшенная перьями. Еще раз поздравив себя с выбором ткани для костюма, Гермиона присела на краешек резной белой скамьи.
      Однако долго скучать ей не пришлось, почти моментально перед ней материализовался некто в костюме ковбоя и пригласил на первый танец, дотронувшись до ее плеча и поклонившись (очередная идея Дамблдора: во избежание узнавания по голосу, участникам Бала запрещалось разговаривать друг с другом; участники не возражали). По росту и телосложению Гермиона не сумела узнать в нем ни одного из своих знакомых, наверное, шармбатонец. Не успела закончиться песня, как девушка получила еще одно приглашение. А потом еще... и еще... и еще... Окончательно потеряв счет времени, Гермиона отбилась от особенно бойкого кавалера, наряженного единорогом, и направилась к знакомой скамейке, чтобы немного отдышаться.
      Однако на полпути была перехвачена еще одним легким прикосновением к правому плечу. Повернувшись, чтобы отказать как можно более вежливо, девушка застыла, встретившись с взглядом бездонных черных глаз. Одет незнакомец был в традиционную парадную мантию темно-изумрудного цвета. Капюшон и маска, скрывшая больше половины лица, не позволяла разглядеть его черт. Мужчина (или юноша?) склонился в полупоклоне.
      Позабыв от удивления добрую половину условных жестов, Гермиона просто молча протянула руку.

      ***
      «Раз-два-три, раз-два-три...» - снова и снова повторяла про себя девушка, упорно не желая поднимать глаза на незнакомца в маске. Потому что Гермиона догадывалась, кто скрывается под маской, но от этого легче не становилось. Странно, в мечтах она чувствовала себя не так неловко.
      «Раз-два-три, раз-два-три...» - стучало в голове.
      Внезапно рука в черной бархатной перчатке с узором из серебристых змеек на внешней стороне, обнимавшая девушку за талию, переместилась выше и, коснувшись пальцами подбородка, заставила поднять голову. Жест показался настолько интимным, что Гермиона почувствовала, как краснеет. Черт, это всего лишь танец! Возьми себя в руки!
      Но тело отказывалось прислушиваться к голосу разума. Полностью отдавшись во власть чарующих глаз и сильных рук, девушка отбросила на задворки сознания все свои сомнения. Она не видела танцующих пар и не слышала музыку, утонув в грозовой черноте знакомых глаз. Тонкие губы их обладателя изогнулись в легкой усмешке, а руки рывком притянули Гермиону ближе. Задохнувшись от волнения, девушка сбилась и наступила партнеру на ногу. Усмешка стала заметнее.
      «Да он издевается над тобой!» - неприятно кольнуло в груди. Гермиона положила руки на плечи мужчине и легонько толкнула. Это был условный знак, что дама хочет прервать танец. Однако условности наглеца, видимо, не очень волновали, потому что он и не думал отпускать девушку. Вздохнув, она не стала повторять попытки вырваться, подумав, что возможности потанцевать с Северусом может больше не представиться. Пусть делает что хочет, гори оно все огнем!.. Гермиона расслабилась и прижалась к его груди, наслаждаясь близостью любимого профессора.
      Танец закончился так же неожиданно, как и начался. Девушка неохотно подняла голову, надеясь получить приглашение и на следующий тоже. В планах кавалера же продолжение программы явно не значилось. Выпустив Гермиону из объятий, незнакомец склонился, коснувшись ее губ мимолетным поцелуем, и, поклонившись, растворился в толпе.
      Окончательно сбитая с толку, от неожиданности даже не рассердившись на подобную фамильярность, девушка долго стояла в центре зала, пока на плечо ей не легла чья-то холодная рука. Резко стряхнув ее, Гермиона быстро зашагала к выходу, не заботясь о неудавшемся кавалере. Она чувствовала, как в глазах начинают закипать слезы. Бессмысленные, глупые, эгоистичные слезы, слезы обиды. «Один раз! Всего один раз мы могли бы спокойно находиться рядом, не опасаясь косых взглядов! А ему хватило одного жалкого танца! - неутешительные мысли роились в голове лучшей гриффиндорской студентки, - А если... – звякнул в душе непрошенный колокольчик, - а если ты ему не нужна?.. Но, в таком случае, зачем он подошел, зачем пригласил, зачем... поцеловал?»
      Она пересекала зал, не глядя на танцующих и с каждой секундой все больше чувствуя себя обманутой, одураченной, но... счастливой. Какая-то девушка в костюме русалки лихо взмахнула чешуйчатым хвостом, чуть не сбив с Гермионы маску. Гриффиндорка увернулась, слегка наклонившись направо и повернув голову. Внезапно ее взгляд зацепился за что-то темное на каменном полу. Это что... неужели дырка? Истерически хихикнув, девушка подошла поближе. «Дырка» оказалась мужской перчаткой, просто черной перчаткой.
      Гермиона подняла ее, намереваясь по дороге занести в Комнату Потерянных Вещей. На ощупь перчатка была очень приятной. Это бархат? Да, черный бархат... Судя по размеру, ее оборонил какой-то старшекурсник или преподаватель. «Преподаватель! А если...» Девушка перевернула перчатку. Серебряные змейки, точно живые, замерцали в пламени сотен свечей. Гермиона улыбнулась, почему-то вспомнив маггловскую сказку о Золушке.
      Вернуть перчатку все же стоило. С этой мыслью Гермиона поднялась в гриффиндорскую башню, без сожаления сняла и трансфигурировала платье в подсвечник и забылась беспокойным сном. Во сне она опять была на Балу и танцевала с незнакомцем в бархатных перчатках. Девушка давно не ощущала такого всепоглощающего счастья.

      ***
      - Профессор... Можно? – робко спросила Гермиона, заглядывая в приоткрытую дверь личного кабинета Снейпа. В душе все пело и плясало: теперь не отвертишься, любимый!
      Надо сказать, что часы несколько минут назад пробили шесть утра. И, несмотря на то, что зельевар уже давно был на ногах, столь ранний визит гриффиндорки его, мягко говоря, удивил.
      Обычно утреннее время после всяких там отмечаний выдавалось наиболее спокойным: преподаватели и студенты отсыпались после бессонной ночи. По таким дням в Хогвартсе до самого обеда царила первозданная тишина, дающая возможность отдохнуть всем его обитателям. Такая уж возникла традиция: весь замок расслабляется на празднике, а профессор зелий – после него. Чрезвычайно удобно. Если не считать ужасной, но ставшей привычной, утренней головной боли.
      - Чем обязан, мисс Грейнджер? – сухо спросил он, вскинув левую бровь.
      Слегка улыбнувшись, девушка уверенно подошла к столу, за которым сидел зельевар, мимоходом достав из кармана какую-то тряпку. Крепко сжав ее в руке, Гермиона присела на краешек стула напротив профессора.
      - Сэр, вы были вчера на Балу, – против ее воли вопрос прозвучал как утверждение.
      Снейп моргнул.
      - С каких пор вы интересуетесь моим времяпрепровождением? – спросил он ничего не выражающим голосом, взяв перо с целью продолжить работу, прерванную неожиданным визитом.
      Девушка вспыхнула. Действительно, с каких? «Наверное, с того момента, как вы имели неосторожность потанцевать со мной, профессор!» - яростно подумала она, а вслух произнесла:
      - Я... кажется, я видела вас там...
      «Боже, что я несу?.. Какая глупость!» - щеки Гермионы запылали еще ярче.
      Перо хрустнуло в руке Снейпа. Он поднял глаза.
      - Видели? – тон, которым он это сказал, не оставлял сомнений: еще немного, и он отправит девушку в Больничное крыло.
      - То есть... я имею в виду... не то чтобы видела... нет, видела, конечно... – и куда подевался ее боевой дух? Встряхнись, Грейнджер, что ты мелешь!
      Боясь растерять остатки самообладания и связности мыслей, девушка просто протянула зельевару перчатку. Снейп перевел на нее взгляд.
      - Что это? – было очевидно, что только нездоровое любопытство мешает ему немедленно позвать мадам Помфри.
      - Ваша перчатка, сэр. И спасибо за танец, - неимоверным усилием воли Гермионе удалось сдержать улыбку. «Вас поймали с поличным, профессор!»
      - Мисс Грейнджер, - произнес Снейп изменившимся голосом. – Вы меня с кем-то путаете. А если это шутка, то она чревата неприятными последствиями. Заберите сей предмет и убирайтесь из моего кабинета. Живо!
      Карие глаза сверкнули. «Ах, убирайтесь?!» Девушка выпрямилась. Ну что ж, Золушка так Золушка.
      - Я не уйду, пока вы ее не примерите, - твердо сказала она.
      Зельевар нехорошо сощурился.
      - Вы забываетесь, мисс Грейнджер. Я повторяю, решайте проблемы со своими бесчисленными поклонниками с Маскарада за пределами моего кабинета.
      - Профессор, просто наденьте ее. Пожалуйста, - немного мягче добавила она. «Откуда же ты знаешь про моих бесчисленных поклонников?» - мысленно усмехнулась девушка.
      Снейп поборол желание возвести глаза к потолку. Боль в висках усилилась. Что угодно, только бы скорее остаться в одиночестве!
      - Десять баллов с Гриффиндора.
      - За что? – ахнула девушка.
      - За вас! – отрезал зельевар и потянулся к перчатке.
      Не без труда просунув в нее длинные пальцы, он констатировал факт:
      - Она мне мала.
      - Мала? Но как же?.. – глаза Гермионы округлились, в голове воцарился кавардак.
      «Как мала?! Это что, был... не он?» Из нее как будто, как из шара, выкачали весь воздух. Девушка чувствовала себя опустошенной. От прежнего ощущения безграничного счастья, смешанного со смущением, осталась одна пустота.
      - Это были не вы? – почти неслышно задала она интересующий вопрос.
      - Как видите, это был не я, - гипнотическим тоном подтвердил профессор, снимая перчатку и кладя руки на стол.
      «Какой позор. Боже, какой позор. Как я теперь покажусь на его уроках?..» Не поднимая глаз, Гермиона пролепетала извинение и поспешила к выходу. Вслед неслись слова зельевара:
      - Такие перчатки не в моем вкусе, мисс Грейнджер. Перчатки вообще не в моем вкусе. Слишком плотные, неудобные, с глупым узором...
      Единственным желанием девушки было как можно скорее выскочить из кабинета, что ей вскоре удалось.
      - ... и они страшно жали на Балу, - тихо добавил Снейп, когда за гриффиндоркой закрылась дверь. Он впервые был благодарен Дамблдору за неудачный рождественский подарок.