[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Модератор форума: Hasta, Irkina, julia-sp, АгатА  
Форум » Библиотечная секция "Гет" » Снейджер » "О природе страсти" (Автор: Anonim #53, СС/ГГ, R, драма,романс, миди, закончен)
"О природе страсти"
julia-spДата: Вторник, 05.04.2011, 03:37 | Сообщение # 1
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
Название: О природе страсти
Автор: Anonim #53
Рейтинг: R
Пейринг: СС/ГГ
Жанр: drama, romance
Дисклаймер: Все не мое - так, поиграть взяли
Саммари: Давайте будем отличать любовь от страсти и наслаждаться и тем, и другим. В классических снейджерах все традиционно начинается со страсти, а заканчивается любовью. Попытка показать, что может быть и по-другому.
Комментарии:
№ 1 - Эпиграф является смыслосодержащей частью произведения.
№ 2 - POV Гермионы обозначается курсивом. Снейпа - простым текстом.
№ 3 - Не учитывается эпилог 7 книги.
№ 4 - AU: Фред выжил, впрочем, это не сильно влияет на сюжет.
№ 5 - Автор коллажей-иллюстраций - Anonim #53
Предупреждение: ООС
Размер: миди
Статус: Закончен


Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес

Мой дневник

 
julia-spДата: Вторник, 05.04.2011, 04:02 | Сообщение # 2
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером
подышать свежим воздухом, веющим с океана.
Закат догорал в партере китайским веером,
и туча клубилась, как крышка концертного фортепьяно.

Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,
рисовала тушью в блокноте, немножко пела,
развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химиком
и, судя по письмам, чудовищно поглупела.

Теперь тебя видят в церквях в провинции и в метрополии
на панихидах по общим друзьям, идущих теперь сплошною
чередой; и я рад, что на свете есть расстоянья более
немыслимые, чем между тобой и мною.

Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем
ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
но забыть одну жизнь - человеку нужна, как минимум,
еще одна жизнь. И я эту долю прожил.

Повезло и тебе: где еще, кроме разве что фотографии,
ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива?
Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии.
Я курю в темноте и вдыхаю гнилье отлива.

Иосиф Бродский

      Глава 1.
      Я жив. Несмотря ни на что, меня это радует. Не зря же я потратил полгода своей жизни на создание сложного комплекса реанимирующих чар и противоядий, активизирующихся в экстренных случаях. Как оказалось, пригодилось даже то, что первым делом они меня «выключили» на полчаса, тем самым дав Герою уйти спокойно, не мучаясь вопросами об этичности добивания беззащитного врага. Очнувшись, я сжег ненавистную хибару, и, что важнее, потенциальные доказательства моего воскрешения, и из последних сил аппарировал в не менее ненавистный Паучий тупик. Там я пару недель отлежался, сведя все усилия покойного ныне Волдеморта по нанесению вреда моему здоровью к возможному минимуму. О том, что бессмертие Темному Лорду уже точно не грозит, мне с витиеватой торжественностью сообщил Ежедневный Пророк. После красочного описания битвы шел список погибших. Заживляющего еле хватило на сбитые костяшки. А вот виски оказалось мало.
      Вторая полоса удивила безмерно. То, что Золотой Мальчик тут же меня канонизирует и обелит память обо мне лет на пятьсот вперед, было очевидно, а вот то, что у него хватит такта не тиражировать на потребу домохозяйкам историю моей трагической любви, стало для меня весьма приятной неожиданностью. Хотя, насколько я понимаю, так пиарить меня было бы проще. Прочитав о вручении себе ордена Мерлина второй степени посмертно и дойдя до двери в ванную без единого падения, я пришел к выводу, что уже можно и нужно воскресать.
      Бросив в камин щепотку летучего пороха и крикнув: «Хогвартс, кабинет директора», я сообразил, что директор Хогвартса все еще я. Этот вопрос с Минервой тоже надо будет обсудить. К счастью, в кабинете на момент моего появления помимо МакГоннагл находились сам Национальный Герой №1 и и.о. министра Шеклбот, так что со всеми формальностями было покончено в рекордно короткие сроки. Далее последовал утомительный разговор с Поттером, который никак не хотел понять, что его знание о моих чувствах к его матери, никак не меняет моего отношения к нему самому. То, что он мне благодарен и считает человеком исключительных морально-волевых характеристик, тоже не означало, что я захочу с ним общаться. Хотя он меня опять удивил: у него хватило мозгов, или чего-то еще, в итоге не скатиться до оскорблений. Впечатлен. Отбиться от журналистов мне помогла Минерва. На правах замдиректора школы и фактически главы Хогвартса на тот момент, она предложила мне вновь взять бразды правления в свои руки. Первым порывом было отказаться, вторым – подумать. Так как отказаться я уже не успел, пришлось идти на озеро думать.
      Мне 37 лет, двадцать из которых я провел, по уши завязнув в войне, выбраться из которой живым не надеялся. Планов никаких, идей, как ни смешно – тоже. Видимо, все переплавил в так любимые Альбусом многоходовые интриги при дворе его Темнейшества. В итоге, я согласился. В конце концов, мою личную лабораторию в подземельях никто не отменял, да и других вариантов у меня, честно говоря, не было.
      Оставшись один в родных подземельях – переехать в комнаты Альбуса духу так и не хватило – приложил к мантии орден Мерлина. Улыбнулся. Именно улыбнулся. Наконец-то сбылась заветная мечта детства: меня оценили и даже, пусть издалека, пусть как полумифического персонажа, но полюбили. И больше никто не будет смеяться. В целом я, кстати, победил: враги, большие и маленькие – в могилах, я – жив, при должности, почете и деньгах. Только я пока не придумал, что мне делать с этой победой.
      В сентябре приедут ученики, в том числе, как, краснея и улыбаясь, мне вчера поведал Поттер, и Гриффиндорское Трио – доучиваться. Видимо, у Грейнджер зудит, что не все баллы заработала. Ну что ж, пусть учатся, герои… В честь победы иногда буду даже справедлив. Но не часто. Для этой роскоши я еще недостаточно счастлив.

      ***
      Мы победили. Это не праздник, это констатация факта, ведь для праздника мы слишком многих не досчитались. Этим летом мы все пронзительно любили жизнь, видимо, «долюбливали» за ушедших. Стресс, помноженный на подростковые гормоны, зарядил воздух таким насыщенным сексом, что горечь утрат не могла охладить наш пыл. Даже я, гриффиндорская всезнайка, подарила Рону знамя первопроходца. Секс был прекрасен, как любой секс наутро после войны. Кроме обстоятельств ничего хорошего в нем не было. Это, конечно, не вина Рона (он даже минут пять-семь в постели не был эгоистом) просто слабая уверенность в том, что он моя судьба, переросла в твердое убеждение, что это не так. Промаявшись с месяц, мы, ко взаимному облегчению, остались друзьями. Это, однако, не спасло его от необходимости ехать осенью в Хогвартс, поскольку миссис Уизли, как и я, осталась глуха к его доводам, что нам, как героям, и так все зачтут. Рон напоследок попытался воззвать к Гарри, но и тот проявил недюжинную сознательность, заявив, что пользоваться привилегиями можно лишь в крайних случаях. Рон ухмыльнулся и направился то ли к Ромильде, то ли к Парвати. В общем, получать дивиденды от своего геройского статуса.
      Гарри таскали на приемы и допросы, а нас, к счастью, приглашали не столь настойчиво. Я продолжала заниматься любовью. Концептуально – со всем миром, со всем этим прекрасным миром без войны, наполненным красотой и молодостью. На практике же – с Виктором, перешедшим в английский аврорат, с Чарли и даже, ради эксперимента, с Гарри. Гарри смущался и путался в руках и губах, но обещал стать прекрасным любовником. Что ж, Джинни повезло. К концу лета я и мир удовлетворили друг друга, и я готова была ехать в Хогвартс за новыми знаниями и не только.


Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес

Мой дневник

 
julia-spДата: Вторник, 05.04.2011, 04:04 | Сообщение # 3
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
      Глава 2.
      Это первое сентября являлось негативом предыдущего. Три четверти Хогвартса все так же осыпали меня взглядами, только теперь не ненавидящими, а радостно-восхищенными, в некоторых даже скользило уважение. Слизеринцы, глядя на меня, продолжали усмехаться, но теперь к гордости за директора-слизеринца добавился едва различимый налет разочарования. Я предал их, предав их семьи и их кровь. Хотя что с меня взять, с полукровки…
      После распределения настал черед традиционной речи, а я впервые в жизни не знал, что говорить. Безусловно, перечисление одних только кадровых перестановок, особенно с учетом сюрприза, заняло бы достаточно времени, но они же ждут от меня Речи, и, боюсь, сейчас их не устроит прошлогоднее сухое поздравление с началом учебного года. А я не люблю детей. Я люблю Хогвартс, но вынужден делить его с ними. То, что теперь я главный, существенно упрощает наше сожительство. Но не могу же я сказать им это. Пришлось, кривясь и тихо сатанея, рассказывать, какие мы все молодцы, что, объединившись, победили плохого злого Лорда и так далее в том же духе. Что самое ужасное, они мне поверили – пара барышень даже прослезилась.
      Я продолжил играть в Санта-Клауса, рассказав, что зелья вести вместо меня будет Слагхорн, он же будет деканом Слизерина, а я оставлю себе защиту у шести- и семикурсников. Выждав паузу, достойную лучших трагиков Ковент-Гардена, я развернул главный сюрприз: Защиту у младшекурсников будет вести непревзойденный Гарри Поттер – герой войны и прочая, и прочая – получивший, благодаря своим небывалому мужеству и мастерству, звание главного борца со злом в этом столетии (прости, Альбус). Сквозь шум и восторженные крики я слушал, как шелестят при падении агаты в моих личных часах участника соревнований на кубок самого любимого преподавателя. Извини, Минерва, но в этом году явный фаворит на второе место – я. Победу без борьбы отдаю мистеру Поттеру.
      Кстати, вот и он, собственной персоной, пытается спрятаться от многочисленных поклонниц и поклонников за широкими плечами представителей семейства Уизли. Молли, видимо, из жгучей ненависти персонально ко мне, в этом году заставила-таки близнецов сдавать положенные ТРИТОНы. Справа от этого рыжего беспредела - девчонка Грейнджер. Опля… А девочка-то выросла. Видимо, тесное общение с двумя молодыми людьми в течение года спровоцировало, наконец, гендерную самоидентификацию. Хороша, ничего не скажешь. А вот это уже нехорошо: если я правильно помню, директору по уставу не положено возбуждаться, поймав взгляд симпатичной студентки. Это как-то пошло и неприлично. И вообще, Речь я сказал, пир объявил, перед студентами покрасовался, пора и честь знать, а этими оболтусами пусть их деканы занимаются.
      В подземельях было тепло, уютно и одиноко. Глядя на свет сквозь бокал со специальным, хранимым ради особых случаев, виски, я решил, что в таком формате быть директором меня вполне устраивает.

      ***
      В Большом зале царила непривычная, особенно для первого сентября, торжественность. Ее не портило даже то, что половина учеников непрестанно бросали взгляды то на Гарри, то на директора Снейпа, ставшего после Гарриных откровений «Ежедневному Пророку» национальным героем №2. Когда директор встал говорить приветственную речь, я внутренне сжалась, опасаясь, что он сейчас парой сухих равнодушных фраз уничтожит неповторимую атмосферу единства и взаимного уважения, царившую в зале. Боялась я зря: речь была прекрасной, именно такой, какой должна была быть: искренней, точной, в меру радостной и в меру печальной. Впрочем, мне кажется, произвольно взятая речь, произнесенная таким голосом, будет, как минимум, впечатляющей. Странно, что мы этого не замечали раньше, хотя… Любым голосом произнесенные оскорбления в адрес себя и своих друзей слушать неприятно.
      Надо же, ему удалось уговорить профессора Слагхорна вернуться! Теперь этот престарелый гедонист, небось, из кожи вон лезть будет, лишь бы завлечь нас – и меня в том числе – в свой клуб. А вот слизеринцев почти жаль: они у него теперь почти все вышли из фавора, даром, что он будет их деканом.
      Ух ты! Теперь понятно, к чему были все эти загадочные улыбки. Гарри будет преподавателем! Это здорово, тем более что он прекрасно проявил себя с Армией Дамболдора, и, как мне кажется, преподавание – то занятие, к которому у него лежит душа. По такому поводу готова даже помогать ему с учебой.
      Интересно, что заставило директора Снейпа, при всей его нелюбви к Гарри, пойти на такой шаг? Неужели он все-таки сумел перешагнуть через многолетнюю ненависть и оценить Гарри по его заслугам, а не генетике? В нелепой попытке прочитать ответ на этот вопрос по лицу директора, я подняла голову и встретилась с ним взглядом. Лучше б я этого не делала… Знакомый разряд прошелся по позвоночнику, тем самым давая мне знать, кого именно я сегодня увижу во сне. Так, срочно надо отвлечься. Это абсолютно не к чему.
      Гарри, между тем, окончательно стушевался и, стремясь спрятаться от назойливого внимания, пытался превратиться в мантию Рона или хотя бы в правый ботинок Рона. После того, как мы переспали, мне стало гораздо проще улавливать его мысли и чувства. Впервые я этот эффект обнаружила, что логично, с Роном. После ряда теоретических изысканий и экспериментов стало понятно, что секс, по крайней мере, доставляющий обоюдное удовольствие, создает что-то типа магического канала между двумя людьми, причем женщина становиться акцептором, а мужчина – донором. Из установленного на данный момент следует, что этот канал, сужаясь со временем, частично передает эмоции, мысли, состояние и даже отчасти магические силы, хотя насчет последнего есть подозрение, что у принимающей стороны просто временно увеличивается магический потенциал. Что-то подобное, если верить литературе, есть и у магглов, правда в «укороченном» варианте. Это явление настоятельно требовало основательного и всестороннего изучения, к чему я планировала приступить в ближайшее время, воспользовавшись великолепной хогвартской библиотекой.
      Вот так вот, задумавшись, пропустила весь пир! Ну ничего, все самое смешное и интересное мальчишки вечером перескажут мне в подробностях. Раза три. Каждый.
      И все же наш последний год в Хогвартсе начинался совсем неплохо. Мы наконец-то можем себе позволить побыть детьми.


Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес

Мой дневник

 
julia-spДата: Вторник, 05.04.2011, 04:04 | Сообщение # 4
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
      Глава 3.
      Сентябрь я как-то не очень заметил. Обнаруживаемые по всему Хогвартсу напоминания о недавнем прошлом: нарушенная магия помещений, запрятанные ловушки, неуничтожимые следы заклинаний, конечно, зачастую представляли собой прелюбопытнейшие магические задачки, но, в целом, что-то заставляло меня думать, что не зря у Минервы тогда были такие честные глаза…
      Но это так … закуска. В качестве главного блюда, я имел целый факультет униженных и обобранных до последней нитки гордых представителей древних родов, и в то же время испуганных и озлобленных детей, большинство из которых было сиротами – кто при живых, кто при мертвых родителях. Они объявили войну сразу всем. Впрочем, остальные факультеты – в первую очередь Гриффиндор – радостно восприняли эту идею и начали воевать с ними в ответ. Школа была на грани раскола. Слагхорн и Минерва отчаянно не справлялись. Я, впрочем, тоже. Не знаю, что бы мы делали, если бы не наш штатный специалист по выходу из безвыходных ситуаций – мистер Поттер. Понятия не имею, из каких глубин подсознания явилась на свет эта установка, но юный преподаватель со своими извечным упорством и грацией хагридова брата пытался наладить контакт с младшими курсами Слизерина и усмирить родной прайд, безжалостно пресекая любые попытки разжечь новую войну под сводами Большого Зала. Нет, конечно, все равно регулярно были слышны призывы «показать этим змеюкам», причем, показать, видимо, следовало свое благородство и Силу Добра. И, конечно, в Слизерине Поттера приняли не все: для кого-то он был враг по определению, для кого-то – недостаточно знатен и чистокровен, но все же… Все же мало кто из первокурсников смог отказаться от возможности полетать на метле с лучшим хогвартским ловцом столетия, а пятикурсники, в большинстве своем, не удержались от уважительных кивков, когда Поттер провел ознакомительное занятие по родовой магии. И никто из гриффиндорцев не посмел возмутиться такой инициативой своего героя.
      Я от уважительных кивков, естественно, удержался, но в глубине души был почти восхищен. Правда, в содержании самой этой лекции явственно чувствовался почерк мисс Грейнджер. Будет, кстати, очень жаль, если выяснится, что все эти странности в поведении Поттера объясняются неистребимой жаждой гриффиндорской всезнайки спасать всех подряд – от эльфов до детей осужденных Пожирателей. Мне нравится думать, что это желание родилось у него самого: это доказывает, что в нем действительно больше от Лили, чем от Джеймса.
      Кстати, в качестве десерта, собственно, мисс Грейнджер и выступила. Это была, пожалуй, самая раздражающая, хотя и далеко не самая серьезная моя проблема. Я ее хотел, даже, не побоюсь излишнего пафоса, вожделел, по этому поводу пребывая в некотором шоке. Обычно я, будучи относительно здоровым и вполне обеспеченным мужчиной, удовлетворял свои сексуальные потребности по мере их появления, пользуясь при этом, как правило, услугами профессионалок. Так как я всегда был довольно равнодушен к чувственным удовольствиям, меня вполне устраивало их уважительное безразличие вкупе с приличной техникой исполнения и вполне достойными внешними данными. И я был уверен, что целиком и полностью решил все проблемы в этой сфере, найдя разумный и приятный компромисс. Но происходило что-то невероятное. Нет, у меня, конечно, вставал при взгляде на симпатичную девушку. Когда мне было пятнадцать лет. Но я в самом своем страшном кошмаре не мог представить, что в неполные сорок лет, встречая в коридоре восемнадцатилетнюю студентку, я буду нестись в туалет и там кончать через пару движений, представляя мочку ее уха или обнажившуюся полоску кожи на бедре. ЗОТИ вообще обеспечивало мне полночи бессонницы. В конце первой же недели я проверил себя на все возможные приворотные зелья и даже выпил на всякий случай универсальный антидот. Стало понятно, что если это и зелье, то я его не знаю, а значит, это что угодно, кроме зелий. Самое удивительное во всем этом было то, что мисс Грейнджер, будучи приятной и неглупой девушкой, заочно по-прежнему вызывала во мне лишь уважение и симпатию директора к талантливой ученице. А при встречах мне до боли в сведенной челюсти хотелось сорвать с нее эту бесформенную мантию и отыметь на ближайшем столе.
      Охлаждающее зелье справлялось только с физиологическим проявлением моей одержимости, а фривольные картинки из головы никуда не исчезали, продолжая отвлекать от бесконечного количества дел и обязанностей. Субботнее посещение Лютного не спасло – это несуразное желание вместо того чтобы спокойно удовлетвориться и исчезнуть, еще и секс мне испортило. Хорошо, что у барышни хватило мозгов и инстинкта самосохранения быстро спрятать разочарование на дне своих глаз. Получила двойную плату вместо Obliviate.
      В общем, я попал в какую-то нелепую и стыдную ситуацию, откуда не видел выхода. Поттера позвать, что ли?

      ***
      Первый месяц в школе после войны оказался совсем не таким, как я ожидала. Я с удовольствием училась, но вот дурачиться, веселиться и общаться с друзьями-приятелями совершенно не получалось. Слишком давили еще заметные по всей школе следы недавних событий и мемориальная доска в Большом Зале со списком погибших. Да и потом, я очень повзрослела за последний год, и от большинства моих нынешних однокурсников меня непреодолимой стеной отделял пережитый опыт. С другой стороны, Рону этот опыт нисколько не помешал стать первым ловеласом Хогвартса, а также вместе с близнецами методично, день за днем, вносить в школьный уклад хаотическую составляющую. Справедливости ради надо сказать, что страдали от этого, по большей части, гриффиндорцы и гриффиндорская гостиная, так как у этих оболтусов все-таки хватило мозгов не добавлять работы тем, кто занимался восстановление школы. Рон вообще гораздо комфортнее, чем я или Гарри сосуществовал со своим статусом героя, радостно получая все причитающиеся бонусы, начиная от заглядывающих в рот первокурсников и заканчивая попустительством профессоров. Меня, кстати, очень удивил Гарри, который продолжил посещать Зелья, хотя ему, как преподавателю, разрешили всю программу сдать экстерном в любое удобное для него время.
      Гарри в целом очень вырос: стал значительно спокойней, вдумчивей и собранней. Когда нам объявили о его назначении, я, безусловно, понимала, что он, зная об этом заранее, подготовился, но не ожидала увидеть подробный поурочный план для всех пяти курсов. Только одно занятие он попросил меня помочь подготовить, но что это было за занятие! Он абсолютно серьезно хотел провести на пятом курсе занятие по родовой магии! На мой закономерный вопрос, зачем ему это, он с жаром начал объяснять, что далеко не вся родовая магия является Темной, что это интереснейший и один из важнейших разделов магии, о котором мало кто вообще имеет представление, что это средоточие магической культуры, что даже если маг не принадлежит к древнему роду, то он должен понимать принципы этой магии. А потом, краснея, тихо добавил, что хочет вернуть слизеринцам самоуважение и попробовать показать всем, что они не враги и не убийцы, которых надо душить в колыбелях, а неотъемлемая часть магического общества.
      Надо сказать, к осени все громче стали высказываться мысли, что детей надо было сажать вместе с родителями, ведь «яблоко от яблони недалеко падает». После войны были посажены или приговорены к поцелую дементора все последователи Волдеморта. Исключение составили лишь директор Снейп, по всем понятным причинам, и Нарцисса Малфой, освобожденная по личной просьбе Гарри. Юных пожирателей из нашего выпуска, тех, кто не успел запятнать себя убийствами, осудили условно, но лишили многих прав, в том числе запретили в ближайшие пять лет покидать отведенную им резервацию – фактически ту же тюрьму. Так что вся мощь волны народного гнева обрушилась на, в общем, невинных детей. Находились даже те, кто считал, что всех чистокровных магов нужно уничтожить во избежание повторения войны. И чем мы тогда лучше Волдеморта?
      Так что я с радостью согласилась помочь Гарри, поскольку тоже считала это неприемлемым. Меня лишь удивило то, что он не ограничился только этой лекцией, а стал прилагать невероятные усилия для достижения означенной цели. Видимо, он искренне считает, что теперь несет ответственность за спасенный им мир. Как же хорошо, что существуют такие люди, как Гарри. Жаль, что он меня интересует только как брат, тем более у него, вроде как, с Джинни все наладилось.
      А у меня как-то не клеилось с моим исследованием. Единственное, что мне удалось выяснить в хогвартской библиотеке, так это то, что нет ничего хуже, чем сексуальный контакт, не обусловленный взаимным желанием. В случае изнасилования магический контур жертвы разрывается, и сила начинает уходить в пустоту с невероятной скоростью, делая мага сквибом примерно за год, а душа насильника претерпевает практически те же изменения, что и душа убийцы. В случае же просто секса без желания – по супружеским обязательствам, от скуки или ради каких-то корыстных целей – маг испытывает временное незначительное ослабление магических сил, которое может стать существенным при частых злоупотреблениях. Эта информация поубавила у меня желание экспериментировать, так как никто в Хогвартсе не вызывал у меня даже подобия интереса.
      Ну, почти никто. Я вспомнила праздничный ужин начала года и нахмурилась. Это, конечно, не вариант. Во-первых, профессор Снейп – директор школы, где я учусь, во-вторых, он, при всем великолепии своего голоса и пластики, существенно меня старше и, мягко говоря, непривлекателен внешне, так что представить себя с ним… Брр… Ну а в-третьих, даже если забыть про все писанные и неписанные правила, я понятия не имею, как мне этого добиться, так как за весь месяц у меня даже ни разу не получилось поймать его взгляд, встретившись в коридоре, а на ЗОТИ он вообще смотрит мимо меня так, как будто меня не существует. Да и потом, невозможно даже представить, что профессор Снейп кого-то хочет. Он, конечно, мужчина, но… Сексом же, в конце концов, занимаются в обнаженном виде, а директор раздевается, наверное, только в душе. Мерлин, о чем я думаю!
      Хватит думать о директоре в душе, надо идти искать кого-нибудь молодого и красивого, а ещё лучше учиться. Правильно, Гермиона, учиться – это самое асексуальное занятие в мире, а значит – лучшее в этой ситуации.


Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес

Мой дневник

 
julia-spДата: Вторник, 05.04.2011, 04:07 | Сообщение # 5
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
      Глава 4.
      Октябрь начался отвратительно: я начал видеть её во сне. Лучше даже сказать так: я начал видеть сны. То, что в них фигурировала исключительно мисс Грейнджер в весьма пикантных видах и позах, уже воспринималось мною как норма. Искал повод, чтобы наорать на Минерву за то, что плохо следит за своими львятами. Повода, к сожалению, не нашел, и наорал без повода. Минерва обиделась. Отстранил мисс Грейнджер от занятий по ЗОТС по причине наличия у нее в активе выученного наизусть учебника и уникальной практики прошлого года. Не помогло – она не только осталась во снах, но и настойчиво проявилась в реальности, преследуя меня в коридорах и поджидая на выходе из аудитории в попытках добиться разрешения на продолжение занятий. Я, конечно, понимаю, что гриффиндорцев всегда ценили за храбрость, а уж героям войны точно не пристало бояться какого-то там директора школы, но все-таки я был возмущен таким наплевательским отношением к моему образу грозы Хогвартса. Видимо, раньше меня спасала их неуверенность в том, какой стороне я действительно принадлежу. А сейчас меня подвела моя, пусть и изрядно потрепанная, но все-таки порядочность: ну не могу я игнорировать девушку, пытающуюся мне что-то сказать. Приходилось раз за разом выслушивать ее аргументацию, почему ей необходимы мои занятия. Аргументы были, кстати, так грамотно построены, а, главное, так искусно перемешаны с высококачественной лестью, что я бы даже на это повелся, если б не истинные причины отстранения от занятий. Собственно, из-за них и пришлось допустить ее обратно в класс, где хотя бы много учеников, и нет необходимости видеть ее умоляющий, но, в то же время, твердый взгляд, обращенный на меня, и ее дрожащие губы в опасной близости от моих.
      Однако, справедливости ради, надо сказать, что к концу октября школьная жизнь вошла в привычную колею, и это легкое помешательство даже начало вносить в мою жизнь приятное разнообразие. Расслабляясь в подземельях после трудового директорского дня, я научился смаковать особо волнующие воспоминания или фантазии. Извращение, конечно, но зато это были первые приятные эмоции сексуального характера черт знает за сколько лет! Я раньше даже и не знал, что можно так много и с таким удовольствием думать о сексе. Мисс Грейнджер, сама того не зная, стала для меня чем-то вроде маленького и постыдного хобби. Проблемой оставались личные встречи, когда образы из моих снов начинали яростно требовать немедленного воплощения, но и здесь я со временем, научился не акцентировать свое внимание на мисс Грейнджер в толпе учеников, а тет-а-тет мы, к счастью, не сталкивались.
      Начало ноября не принесло никаких изменений к худшему, что уже было прекрасно. Точнее, все было неплохо. Восстановительные работы в общей массе своей подошли к концу. Межфакультетская напряженность, благодаря самоотверженному труду мистера Поттера, сошла на нет. Со своей, ха-ха, личной жизнью я разобрался. Жизнь стала, не то чтобы прекрасна и удивительна, но, по крайней мере, весьма приятна. Я преподавал, директорствовал, читал редкие книги из личной библиотеки Дамболдора, ставил еще в прошлой жизни намеченные эксперименты, а перед сном думал о мисс Грейнджер. Я научился различать мельчайшие нюансы ее настроения и поведения и мог провести целый вечер, мысленно рассматривая то, как она, например, ест или читает. Я мог бы по ней уже диссертацию защитить, а все равно до безумия ее хотел и не понимал почему.
      Гром грянул в первый день зимы. В ноябре мисс Грейнджер, основываясь, видимо, на октябрьских событиях, решила, что меня можно брать измором, и стала требовать у меня дополнительных занятий. Понятия не имею, зачем они ей понадобились, но я почти месяц стойко держал оборону, пока однажды не успел скрыться после урока и был пойман прямо в аудитории. Сначала я, даже не пытался вслушиваться в ее речь, сконцентрировавшись на трещине в стене, но потом по ее слегка изменившимся интонациям, я с удивлением определил, что со мной откровенно кокетничают. Горя желанием немедленно это пресечь, я резко повернулся к ней. Это было лишним. Видимо, сочтя это достаточной реакцией с моей стороны, мисс Грейнджер неожиданно обняла меня и прямо-таки впилась в мои губы. Вот в этот момент и послал меня к черту мой хваленый самоконтроль. Я не сдержался – ответил, потом еще раз. И еще. Очнулся я, исследуя губами ее шею и особенно нежный участок кожи за левым ухом, в то время как мои руки надежно обосновались под форменным свитером, поглаживая хрупкую спину. Задачу очнуться существенно осложняло ее прерывисто дыхание и еле слышные стоны, а также ее бедра, плотно прижатые к моему бескомпромиссно стоящему члену. Но мне все-таки это удалось, я даже смог сказать что-то приличествующее ситуации (кажется, это было «Двадцать баллов с Гриффиндора») и, как я надеюсь, эффектно уйти.
      Ночью мне снился умопомрачительный секс с мисс Грейнджер на полу Визжащей хижины, и, почему-то, Поттер-младший, летающий вокруг нас на метле с приказом о моем увольнении. Жизнь все-таки прекрасна и удивительна.

      ***
      Я всегда знала, что Гарри большой молодец. Уже к середине октября он добился впечатляющих результатов как в своем эксперименте со слизеринцами, так и на преподавательском поприще. Он, пользуясь своим неоспоримым авторитетом, как среди младших, так и среди старших курсов, не допустил войны на территории школы. Более того, дав пару эмоциональных и умных интервью, потихоньку начал менять общественное мнение и за пределами школы. Конечно, у него ничего бы не получилось без активной поддержки профессора Снейпа, который пока проявлял себя как прекрасный директор. Он все также благоволил слизеринцам в смысле баллов и наказаний, но теперь в контексте проводимой Гарри работы всем стал ясен истинный смысл этих поблажек, как попытки сохранить равновесие. Кроме того, Гарри был выдан карт-бланш на организацию любого рода мероприятий, что позволило ему, например, организовать полетный клуб для первокурсников Слизерина или совместный поход в Хогсмид всех третьекурсников, хорошо успевающих по ЗОТИ.
      Единственная непонятная мне инициатива директора не имела никакого отношения к Слизерину и заключалась в отстранении меня от посещений занятий по ЗОТИ. Ну и что, что я прочитала все доступные учебники! Все равно многие знания можно получить только из уст преподавателя, особенно если он настолько опытен и сведущ. Так что мне пришлось наступить на горло собственной гордости и побегать пару недель за профессором Снейпом. Ну, ничего. Главное, что я добилась своего.
      Хотя в чем-то он, конечно, был прав – я действительно знала достаточно, и иногда на занятиях мне было нечего делать. В один из таких моментов я развлекалась разглядыванием директора, рассказывавшего про темномагические артефакты, и пришла к выводу, что моя предыдущая его оценка была неверна. Все-таки что-то в нем есть. По крайней мере, у него оказалась удивительно интересная мимика. Кажется, еще чуть-чуть, еще внимательнее посмотришь и все про него поймешь и прочувствуешь, а потом через секунду обнаруживаешь на его лице абсолютно бесстрастное выражение, которое откатывает тебя к началу твоих исследований. Увлекшись, я провела за этим занятием всю оставшуюся лекцию. Но, что было странно, профессор Снейп, который обычно весьма пристально следил за точкой концентрации внимания своих учеников, в этот раз не то что не сделал мне замечания, но вообще не обратил внимания на мое нестандартное поведение. Это, вкупе с моим загадочным отстранением, заставило меня задуматься над поведением директора. Я пришла к логичному, в общем, выводу, что его игнорирование самого факта моего существования и стремление убрать меня из зоны своей видимости не случайны и, возможно, говорят о том, что я неверно до этого оценивала свои шансы. Ведь если б я его просто раздражала, то он элементарно упражнялся бы на мне в остроумии как, например, на Роне. А я, может, и проявила излишнюю узость мышления, но посчитала, что концептуально есть только две причины не желать видеть человека: или он тебе не нравится или, наоборот, слишком нравится. А если так, то… То он все равно директор школы!
      Но в Гриффиндор берут все-таки не за красивые глаза. Я решила все выяснить. Не для практического применения, а просто, чтобы знать. За поводом далеко ходить не надо было: дополнительные занятия по ЗОТИ мне действительно не помешали бы. Так что я стала преследовать директора на предмет этих самых занятий. Он, как и ожидалось, всячески меня избегал, но однажды мне удалось-таки его поймать не в коридоре, а в самой аудитории.
      Занятия уже кончилось – эта пара была последней – и ученики радостно умчались навстречу первому зимнему дню, а профессор Снейп что-то замешкался со слайдами. Я прикрыла дверь и выложила теперь уже полный вариант заранее заготовленной речи о том, что жить без этих занятий не могу. Директор, как мне показалось, меня не слушал и внимательно разглядывал что-то на левой стене. Я решила изменить тактику и начала безбожно льстить, чтобы вызвать для начала хоть какую-нибудь реакцию. Профессор изумленно повернулся ко мне, и я не удержалась. Зажмурившись, словно ныряя в холодную воду, я его поцеловала. Он как-то очень быстро сориентировался, и я оказалась сметена яростным напором. Когда, не прерывая поцелуев, он надавил ладонью мне на поясницу, я бесстыдно выгнулась ему навстречу и, кончая от одних лишь поцелуев, прижалась к его весьма внушительному достоинству. Мне казалось, я расплавлюсь от удовольствия: было горячо и сладко от его рук и поцелуев. Неожиданно все прекратилось. Он выпрямился, прорычал что-то про баллы с Гриффиндора и вылетел из класса, а точнее – элементарно сбежал.
      Я стекла на пол и счастливо улыбнулась, поправляя мантию. Я никогда еще не ощущала себя настолько желанной и не испытывала такого всепоглощающего желания. Это было что-то невероятное и абсолютно не похожее на мой предыдущий опыт. Внутреннее недовольство от того, что все прекратились, толком не начавшись, было успокоено стопроцентной уверенностью, что все еще будет. Пусть он хоть три раза директор школы. Эксперименты же мне надо как-то проводить. А если я хоть что-то поняла правильно, то такое желание – лучшая основа для экспериментов.


Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес

Мой дневник

 
julia-spДата: Вторник, 05.04.2011, 04:08 | Сообщение # 6
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
      Глава 5.
      Весь декабрь был посвящен тренировке выдержки: Нет, мисс Грейнджер, я не мог бы – Да, мисс Грейнджер, я не наверное, я абсолютно точно сейчас очень занят – Я очень рад за Вас, мисс Грейнджер, что Вы чего-то хотите – Спокойной ночи, мисс Грейнджер, сидеть на холодных камнях вредно для здоровья – Право, мисс Грейнджер, не стоит отвлекаться ради меня от завтрака – Да я в конце концов Ваш директор, мисс Грейнджер!
      Последняя фраза, к счастью, ни разу не прозвучала вслух, а то бы вышла слишком жалобной. Ну нельзя нам, мисс Грейнджер, нельзя! Я не знаю, что именно нарушено в Вашей прелестной гриффиндорской головке, раз вы так настойчиво меня добиваетесь, но все равно вынужден Вам отказать. Обстоятельства превыше нас в данном случае. И, умоляю, отойдите от меня, пока я сам во все это верю.
      Самоконтроль, видимо, устыдившись за тот памятный срыв, более ни разу меня не подводил. Таким образом, я без происшествий дожил до Рождества. А точнее, без происшествий сексуального характера. В остальном моя жизнь по-прежнему не имела ни малейшего намерения становиться тихой и размеренной. Братцы Уизли (к близнецам добавился, на мою голову, несколько раздружившийся с Поттером Рональд) решили компенсировать свою пассивность в течение первых трех месяцев учебы, и теперь каждый день начинался вопиллером от Молли и заканчивался вызовом в Больничное Крыло. В качестве ежевечернего шоу предлагались прелюбопытнейшие метаморфозы очередной партии оказавшихся не в то время и не в том месте студентов. Кстати, преимущественно слизеринцев.
      Остатки времени съедала подготовка к Рождественскому Балу, навязанному мне министерством. Интересно, мог ли Люциус, пытаясь научить меня светским прыжкам и ужимкам и простейшим танцевальным движениям, представить, что когда-нибудь я буду хозяином второго по значимости бала в стране? Люциуса, правда, удалось легко и даже изящно убедить, что заставлять меня танцевать занятие неблагодарное и малосимпатичное. Убеждал я его, танцуя все обязательные танцы с Нарциссой и слегка выходя при этом за рамки приличий. В этот раз, к сожалению, проигнорировать бессодержательную часть бала ДО архиважных и архисекретных разговоров полушепотом в тени портьер, очевидно, не удастся.
      Встретив важных и не очень гостей и произнеся приличествующие случаю слова и поздравления, я, повинуясь директорскому долгу, пригласил МакГоннагл первым танцем открыть со мной бал. Я, конечно, все понимаю про ассоциации и воспоминания, но, по-моему, это все равно не повод придавливать меня к полу таким скорбно-укоряющим взглядом. А вы постарели, Минерва… В скопище морщин в уголках глаз уже видны отсветы будущего приговора: «Я устала. Мне пора на пенсию». Быть тебе, Поттер, через три-четыре года деканом Гриффиндора.
      Мисс Грейнджер выглядела весьма эффектно и, несомненно, была в курсе этого. Проклиная этот бал, гостей, вечерние платья с декольте и, по привычке, Поттера, я наблюдал, как она с невероятным сочетанием грации и целеустремленности двигалась в мою сторону. Да, мисс Грейнджер, Вы абсолютно правы, сейчас мне от Вас некуда деться. Браво, мисс Грейнджер, Вы приглашаете меня на танец ровно в тот момент, когда министр подходит ко мне, заставляя его улыбаться от умиления, а меня – принимать Ваше приглашение.
      Она неплохо танцевала, вот только слишком прижималась, и шепот у нее был слишком жаркий, и я слишком сходил от нее с ума. Надо было срочно уходить, благо торжественная часть, в общем и целом была закончена, так что я, прикрывая полами парадной мантии свое удовольствие от общения с юной гриффиндоркой, несколько скомкано попрощался с гостями и ретировался.
      Честно сказать, я не был удивлен ни тому, что обнаружил мисс Грейнджер у входа в мои комнаты, ни тому, как глубоко и надолго меня вновь послал мой самоконтроль. Мисс Грейнджер, Вы уверены? – Гермиона? Хорошо, пусть будет Гермиона, так уверена или нет? – Мерлин, какая восхитительная грудь! – Гермиона! Где ты этому научилась?! – Нет, нет! Конечно, продолжай! Только попробуй остановиться…
      Что такое думать, я вспомнил секунд через двести после того, как заново научился дышать. Получается, что я всю жизнь прожил зря. За такой минет не то, что благодарят, за него носят на руках, достают с неба звезды и прижизненно канонизируют, и именно его вспоминают перед смертью. Опомнившись, я принялся ее целовать, а мой член, разрушая все мои годами сложившиеся убеждения о собственном темпераменте, тут же однозначно на это отреагировал. Мерлин, какая же она сладкая, горячая, податливая и удивительно моя. Мне, пожалуй, впервые отдавались, так беззаветно наслаждаясь тем, что это именно я. От этого сносило крышу. Кончил второй раз я от того, что она, выгибаясь мне навстречу, прошептала мое имя.
      Если она сейчас промолчит, и мы просто, молча, уснем – я на ней женюсь. Я окаменел, услышав, сказанное мне куда-то в район пятого ребра, тихое «Спасибо». Оказывается, есть звуки лучше тишины.

      ***
      Я, конечно, не ожидала, что легко добьюсь своей цели, то есть профессора Снейпа, но к таким трудностям я даже близко не была готова. Во-первых, истрепав до неприличия свою гордость, ничего кроме вежливо насмешливых отповедей я от него за месяц не услышала, а во-вторых… Во-вторых, мое желание из абстрактно любопытного эксперимента превратилось в поистине беспощадное наваждение, душившее меня по ночам тяжелым и требовательным жаром. Ну что ж, если лобовая атака не удалась, а цель все еще востребована, нужно перегруппировать силы и придумать более изощренную тактику, тем более что перводекабрьский эпизод показал, как легко разваливается оборона осаждаемой крепости при точном попадании. Объявленный директором Рождественский Бал показался мне идеальным моментом для завершающего маневра.
      Было бы глупо и расточительно не воспользоваться образовавшейся передышкой. Честно говоря, свободного времени было не очень много, спасибо предновогодним контрольным и обязанностям старосты, а также лично братьям Уизли, каждый день проводящим свои, иногда весьма опасные для окружающих, эксперименты. Под братьями Уизли я подразумеваю не только близнецов, но и Рона, с которым мы – я и Гарри – полностью потеряли контакт, после того как он окончательно забил на учебу и погрузился в пучину легкомысленных удовольствий. В преддверии бала я нашла время в мельчайших подробностях продумать и свой наряд, и свой план по соблазнению директора. Предпраздничная суета, обычно раздражавшая меня до истерики, в этот раз сыграла мне на руку: никто и не заметил, как много времени Гермиона Грейнджер провела перед зеркалом и в разглядывании модных журналов.
      Результат превзошел все мои ожидания. Хотя ошеломленное восхищение на лицах сокурсников не доставило мне и десятой доли удовлетворения, полученного от мельком брошенного заинтересованного взгляда директора. Проскучав торжественную часть - Гарри и Джинни зафиксировались друг на друге, а больше я ни с кем и не общаюсь без необходимости – и, подарив пару кому-то танцев (по-моему, это был Фред), я пришла к выводу, что дольше тянуть нельзя, иначе вся моя решимость исчезнет, пожелав мне счастливо оставаться. Я направилась к профессору, подгадав таким образом, что в момент приглашения на танец рядом с ним находился кто-то еще, кажется, министр. Таким образом, я вынудила профессора Снейпа принять мое приглашение. Ну что, профессор, Вы чувствуете то же, что и я? У вас так же стучит кровь, отдаваясь гулом в ушах, также подгибаются ноги и хочется наплевать на всех присутствующих в этом зале? Что ж Вы так нервничаете, профессор? Ожидаемо, с последними тактами мелодии, настолько быстро, насколько позволяли приличия, директор закончил наш танец и стремительно отошел к столу для почетных гостей.
      Еще более ожидаемо через семь с половиной минут я услышала его шаги в подземельях. Добрый вечер профессор Снейп. Что, прям так сразу? Оказывается, я жила воспоминаниями об этих жестких и требовательных губах… А вот этого Вы, судя по всему, не ожидали, профессор. Я же не собираюсь каждый раз осаждать эту крепость – потому намерена разрушить оборону до основания. Тем более, такую выдающуюся оборону более чем приятно «разрушать». Ну, все. Теперь, Северус, Вы мой, или я читала не те книги…
      Я даже не могла себе представить, обладателем какого темперамента является профессор: второй акт начался буквально через пару минут после моего показательного выступления. О, Мерлин, какие же у него восхитительные руки, никогда теперь не смогу, не краснея, смотреть на них в классе. Когда он в меня вошел, я поняла, что вообще больше никогда не смогу на него спокойно смотреть. А между третьим и четвертым оргазмом я перестала думать о чем-либо в принципе. И, кажется, навсегда.
      Когда все закончилось, я растеклась на простынях, любуясь его изумительно некрасивым лицом и почти идеальным телом. Я понимала головой, что нам нужно многое обсудить, что все изменилось, что, несмотря на то, что я к этому довольно долго стремилась, видимо, я не до конца верила в возможность, и теперь мне не совсем ясно, что будет между нами дальше, и в подсознании крутилось много важных и нужных слов, а сил хватило лишь на полусонную благодарность.
      Надеюсь, у меня еще будет возможность отблагодарить его более основательно. Ведь это была лучшая ночь в моей жизни.


Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес

Мой дневник

 
julia-spДата: Вторник, 05.04.2011, 04:08 | Сообщение # 7
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
      Глава 6.
      Первой мыслью, когда я проснулся было: "После такого секса надо продлевать!" Хорошо, что я не успел это озвучить до момента осознания, где я и кто именно сопит рядом, закопавшись в подушку и оставив на поверхности только роскошную гриву. Второй и уже куда более адекватной мыслью было: "Мерлин, Северус, что ты натворил..." Собственно, третья и четвертая мысли были полностью идентичны второй. Посвятив некоторое время столь разнообразному в своих проявлениях мыслительному процессу, я пришел к выводу, что надо как-то реагировать на вновь открывшиеся обстоятельства вчерашней ночи. Первым порывом было разбудить ее или даже великодушно дождаться ее пробуждения, а потом наложить локальный Obliviate – благо это было бы для нее абсолютно безопасно, так как я в свое время был вынужден в ментальных заклятиях стать специалистом не меньшим, чем в Зельях.
      А вот со вторым порывом было сложнее. Совсем сложно стало, когда она, выкарабкавшись из одеяла, свернулась у меня под боком в позе эмбриона. Это дикое сочетание вполне сформировавшегося женского тела и не менее зрелой утонченности черт лица с детской невинностью позы, вкупе с юношеской свежестью кожи, пусть и несколько помятой со сна, заставляло меня хотеть ее едва ли не сильнее, чем во время вчерашних эскапад, хотя ранее я и сомневался, что такое возможно. Мой внутренний эстет отрывался за все предыдущие и потерянные в этом, да и не только в этом смысле, годы разом, заставляя меня забыть, что в моей постели лежит моя студентка и подруга национального героя по совместительству, а также все прочие пикантные обстоятельства нашей связи.
      В общем, не уговорил я себя ее выгнать. Поддавшись собственной слабости, дождался ее пробуждения и озвучил очевидные правила нашего дальнейшего сотрудничества на почве взаимного сексуального влечения, коли таковое имеет место быть. Судя по всему, у меня вышло несколько суховато, что заставило глаза Гермионы подозрительно заблестеть. Ненавижу плачущих женщин, а ее ненавидеть, тем более с утра, мне по ряду причин не хотелось, так что пришлось ее успокаивать наиболее действенным из доступных мне способов. Заниматься с ней сексом при свете оказалось не меньшим откровением, чем в полупьяной темноте. Это было невероятно бесстыдно и завораживающе, сцеловывая стоны с полуоткрытых губ тем нежнее, чем жестче я двигался в ней, улавливать в ее закушенных губах, трепещущих веках, остатках слез на ее ярко освещенном утренним солнцем лице отклики на мельчайшие изменения в моих движениях. Пожалуй, не менее завораживающе, чем наблюдать за процессом приготовления зелья, отмечая нюансы его цвета и текстуры.
      Напомнив Гермионе о приличиях и дав ей доступ к моему камину для попадания в гриффиондорскую башню, я, пользуясь возможностью, подаренной мне ранним утром выходного дня, задумался о реальных перспективах наших отношений. Как я ни крутил, ничего хорошего не выходило, впрочем, как и плохого. Все сводилось, как всегда, к соответствию или, наоборот, к возможному несоответствию наших желаний и обязанностей. Однако, в случае благоразумности мисс Грейнджер, что, в принципе, является одной из ее основных характеристик, я практически ничем не рисковал, приобретая красивую, молодую и страстную любовницу, а в проекции на дальнее будущее, возможно, и жену, что к тому же решало бы для меня проблему наследника.
      Примерно от таких приятных размышлений меня оторвала МакГоннагл, постучавшись мне в камин ровно в половину девятого, как и предписывали правила школьного этикета. Суть ее сообщения сводилась к определению наказаний для учеников, не ночевавших в своих постелях, каковых, на мое счастье, оказалось немало, причем настолько немало, что отсутствие мисс Грейнджер осталось незамеченным, хотя и допускаю, что тут сыграл роль более чем известный мне фаворитизм Минервы. Что радовало, никто из слизеринцев не попался, потому я с чистой совестью лишил каждого из провинившихся учеников сорока баллов, тем самым низведя Гриффиндор с первого места. К счастью, пуританские нравы гриффиндорского декана возобладали над ее патриотизмом, и я удачно избежал уже второй ссоры за сегодняшнее утро. Что любопытно, мистер Поттер и мисс Уизли также избежали справедливого (я нисколько в этом не сомневаюсь) возмездия. Надеюсь, серьезная ответственность, возлагаемая на Поттера званием преподавателя Хогвартса, научила его быть более сдержанным и аккуратным в своих действиях.
      К сожалению, глядя на гриффиндорский стол, я понял, что Минерва была единственным представителем Гриффиндора, кто не обнаружил ночного отсутствия мисс Грейнджер. По крайней мере, мистер Поттер, при полном содействии всех имевшихся в наличие братьев Уизли, что-то у нее выспрашивал, заставляя ее краснеть и скромно фокусировать взгляд на блюде с фруктами. Мерлин и Моргана, надо было одним из правил запретить ей себя так вести вне пределов моей спальни! Поздравив себя с тем, что становлюсь собственником, я вышел из Большого Зала, мимоходом сообщив мисс Грейнджер, что жду ее после завтрака у себя в кабинете, если она хочет повысить балл за бездарную контрольную по ЗОТИ.
      Только слишком ярко у вас, мисс Грейнджер, горят глаза. Искрят практически. Причем, настолько сильно, что от них нехорошим блеском загораются глаза и у мистера Поттера...

      ***
      Нет, я, конечно, не ждала завтрака в постель, но пробуждение от язвительного покашливания над ухом превзошло все мои ожидания. Я искренне считала, что моей вины в произошедшем нет, по крайней мере, ее не больше, чем у профессора Снейпа, и, гордо вздернув подбородок, устремила свой взгляд на закованного в свой невозможный черный сюртук директора, скривившего рот в привычной любому студенту Хогвартса брезгливой полуусмешке.
      Однако вместо несправедливых упреков и требования немедленно покинуть его спальню, я неожиданно услышала вполне адекватное предложение по организации наших встреч, упреждающее лишние сплетни и разговоры, которые, как я понимаю, могут стоить мне репутации, а ему работы. Это было настолько больше, чем я ожидала, что я была вынуждена до слез прикусить щеку изнутри, чтобы не засмеяться от радости. Видимо, с моим выражением лица что-то все-таки было не так, раз он вдруг замолчал и стал неторопливо раздеваться, продолжая рассматривать меня с доброжелательным вниманием то ли исследователя, то ли патологоанатома. Это сравнение можно считать обоснованным, если учесть, что утренний секс изрядно напоминал препарирование моей чувственности с целью извлечения знания обо всех моих, даже мне неведомых, эрогенных зонах. Чувствуя себя совершенно обнаженной под пытливым взглядом профессора, я так и не смогла выдавить ни единого звука, кроме приглушенного стона, так что мое сообщение о том, что я, вообще-то, не люблю утренний секс, до адресата не дошло. Впрочем, я уже не уверена, что все еще его не люблю.
      Очередной раз поздравив себя с тем, что я староста, а потому обладаю собственным камином, пусть и подключенным только к внутренней сети, я незамеченной проникла в свою комнату и завалилась на кровать думать. А думать было о чем. В принципе все, что озвучил директор, было логично и правильно: не показывать своих отношений вне его спальни, не приходить к нему без предварительной договоренности, не сообщать никому о наших отношениях и т. д. и т. п. Добавить к этому мне, честно говоря, было нечего, просто меня крайне волновал тот факт, что я вступаю в неодобряемые обществом, а как следствие, тайные отношения с мужчиной намного старше себя. В этом было что-то крайне порочное, но в то же время невероятно притягательное. Я поймала себя на том, что в фоновом режиме все время прокручиваю сцену утреннего секса, и это окончательно убедило меня, что игра стоит свеч.
      Первое испытание поджидало меня уже при выходе их спальни. Как меня позже проинформировали, ночью после бала деканы проверяли наличие студентов в своих спальнях. Постучав в дверь спальни старосты девочек, МакГоннагл, естественно, не дождалась от меня отклика, но, благодаря, видимо, моей безупречной репутации, решила, что я уже сплю, о чем и сообщила всем присутствовавшим в гостиной в ответ на чей-то невинный вопрос о моем местонахождении. Однако, Ромильда Вэйн и Линда Джонс, оказывается, заметили мой ранний уход с бала и, приложив сюда почему-то еще и самодовольное с утра лицо Рональда, пришли к абсолютно неверному, но крайне выгодному мне выводу, с кем я провела эту ночь.
      В результате целое утро весь Гриффиндор обсуждал воссоединение, как выяснилось по общему мнению, одной из самых красивых пар факультета. Страшно подумать, где и с кем ночью был Рон, раз он не стал ничего опровергать, и, как мне показалось, тоже вздохнул с облегчением, услышав версию, принятую в обществе. Завтрак был безнадежно испорчен бестактным допросом близнецов, сидевших слева от меня, на тему, как малыш Ронни в постели, и вопросительными взглядами Гарри, сидевшего справа, который явно ни на секунду не поверил в эту чушь. Не имея возможности сменить дислокацию и опасаясь смотреть на стол преподавателей, дабы себя не выдать, я выбрала наиболее безопасный объект для общения – фрукты. Хорошо, что вечером все кроме фруктов разъедутся по домам.
      Господи, как же меня напугал директор! Я же, правда, на секунду, поверила в заваленную контрольную и, кажется, слишком явно выказала свое облегчение от понимания того, что он на самом деле имел в виду. Гарри, пожалуйста, давай мы сделаем вид, что ты ничего не понял!
      Сделать вид не получилось, и меня потащили в коридор объяснять, что друзьям такие вещи, вообще-то, надо рассказывать, что хоть он и не до конца понимает мой выбор, но рад за нас обоих, и что он должен присутствовать на нашей свадьбе. Я не очень поняла, о какой свадьбе может в данных терминах идти речь, но все это было крайне мило. Особенно Гарри. Жалко, что я в него никогда не влюблюсь – это было бы чудесно.
      Но и без этого все было прекрасно. Ведь нарушать правила это так здорово!


Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес

Мой дневник

 
julia-spДата: Вторник, 05.04.2011, 04:09 | Сообщение # 8
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
      Глава 7.
      Та наша встреча с мисс Грейнджер в моем кабинете днем после рождественского бала послужила моим персональным Рубиконом, перейдя который я уже не мог относиться ко всему произошедшему как к временному помрачению. Когда приглашаешь девушку на свидание, а уж тем более, когда она на него приходит – это серьезно, даже, несмотря на то, что назвать свиданием сухой разговор в кабинете, прервавшийся парой торопливых поцелуев, можно было с натяжкой. В тот же вечер большая часть Хогвартса разъехалась на каникулы, позволив мне избавиться от заметной части директорских обязанностей и посвятить больше времени и сил своей уже вполне полноценной, пусть и нелегитимной, личной жизни с почему-то оставшейся в школе мисс Грейнджер. Начался новый, невероятно любопытный и для разнообразия приятный, период в моей жизни.
      Гермиона, как и положено настоящей принцессе, служащей наградой для принца, была умна, интересна при разговоре, не по-гриффиндорски тактична, хороша собой и безупречно сексуальна. Опровергая все сложившиеся у меня представления о моей в частности и о человеческой в общем сексуальности, согласно которой мое желание должно было угасать по мере его удовлетворения, я с каждым днем все больше и больше ее хотел, открывая для себя новые грани чувственности. В моем сознании все женщины делились ранее на две неравные группы: Лили, давно уже ставшая для меня не реальной женщиной, а символом всего светлого, что только может быть в человеке, и все остальные, с которыми меня связывали либо деловые, либо сексуальные, но от этого не менее утилитарные отношения. Лили и секс, в принципе, всегда были понятиями из разных вселенных, а все остальные…
      Я не представлял, что вообще с кем-то можно вот так: незаметно в толпе погладить ее запястье и возбудиться от этого незначительного жеста настолько, что к вечеру, едва сдерживаясь, чтоб не порвать на ней все эти дурацкие безвкусные тряпки – один из немногих ее серьезных недостатков – наброситься на свою женщину, как матрос с подводной лодки после рейса. Я не представлял даже не то, что это так может быть можно (все-таки у меня достаточно денег, а теперь и возможностей, для исполнения большинства моих прихотей) а то, что я этого когда-либо захочу. В постели все тоже было более чем любопытно и захватывающе: несмотря на впечатляющий дебют наших отношений, Гермиона была не слишком искушена в той наиболее приятной части сексуальной жизни, известной у порядочных британских магов как сексуальные извращения, к которым они без лишних размышлений относили практически все, вплоть до орального секса. Однако энтузиазм моей юной любовницы вполне компенсировал недостаток опыта, да к тому же в кои-то веки пришлась ко двору неумная тяга гриффиндорской всезнайки к новым знаниям и умениям. Гермиону лишь иногда приходилось притормаживать в этих, без сомнения, приятных изысканиях, дабы продлить для нас, по возможности, радость открытия.
      По прошествии нескольких месяцев, несмотря на мои старания, радость открытия все же уступила, по большей части, радости узнавания, но, к моему глубочайшему удивлению, это не только не навредило нашим отношениям, но и наоборот – добавило в них некоторую утонченность, с которой хорошо знающие друг друга любовники могут довести партнера до оргазма за считанные минуты. Несмотря на то, что Поттер, как выяснилось, с самого начала знал о наших отношениях, он ни словом, ни делом не подвел свою боевую подругу, да и меня заодно. Так что я, убедившись в собственной безнаказанности, несколько ослабил регламент безопасности, а через пару недель обнаружил, что провожу с мисс Грейнджер все свое свободное время. С ней действительно было интересно разговаривать, обсуждать что-то или просто обмениваться незначительными репликами по поводу событий прошедшего дня, хоть время от времени и имели место быть раздражающие истерики больного самолюбия, но главное – с ней было удивительно комфортно молчать. Привыкнув ко мне и перестав совершать наиболее грубые ошибки, Гермиона своим поведением все больше убеждала меня в осмысленности нашего возможного союза, перспективе которого она, судя по нежным, как у беременной косули, взглядам на меня, явно была бы только рада.
      Не знаю, была ли она просто в восторженном шоке от открывшегося перед ней счастья быть женщиной или влюблена в меня всерьез (хотя в возможность последнего я и не сильно верил), но упускать свой шанс я не собирался: она устраивала меня по всем статьям, а я, установив в своей жизни хоть какое-то подобие порядка и раздав все старые долги, отчетливо понимал, что хочу иметь семью. Я решил отложить этот разговор до ее неумолимо надвигающегося выпускного вечера. Тем более что кому-то, альтернативно одаренному, пришла в голову идея совместить этот вечер с празднованием первой годовщины Великой Победы, заполнив все мое остающееся, видимо, по недосмотру, свободным время, подготовкой к торжеству.
      Иронии ради, бал попадал на воскресенье, так что новую жизнь я буду начинать как раз с понедельника.

      ***
      Это были самые счастливые полгода в моей жизни, каждый день которых был наполнен новыми, волнующими открытиями. Я узнала, каким умным, тонким и потрясающе интересным человеком является Северус Снейп, как безнадежно можно теряться в дебрях его голоса, и какой поистине магической силой обладают его необычайно выразительные глаза. Я открыла для себя томительную сладость ожидания, когда ловишь сквозь слой отчужденного формализма одной тебе предназначенные взгляды и буквально кончаешь от осознания того, что никто кроме тебя не знает, какой огонь скрывается за этой строгой мантией, надменной осанкой и приподнятой бровью, и какими умелыми могут быть эти руки, небрежно сжимающие кубок во время обеда. Я поняла, что, хотя и считала себя чуть ли не экспертом в сексуальных отношениях после моих летних экзерсисов, на самом деле недалеко вышла за рамки миссионерской позы в темноте и под одеялом, разве что фелляция (спасибо Виктору) не была для меня уже незнакомым термином из медицинского справочника. Северус учил меня, а я с удовольствием училась в постели по-настоящему творить, исследуя наслаждение во всех его видах и формах, разрушая попутно последние барьеры моей, судя по всему, изначально бракованной нравственности. Если уж быть до конца честной, то нравственность особенно не сопротивлялась, а, наоборот – подозрительно быстро сдавалась под напором здоровой любознательности и сносящего крышу возбуждения.
      Кстати, моя теория о связи между людьми через секс полностью подтверждалась. По мере того, как я окончательно понимала, как, например, нужно проводить ногтями по внутренней поверхности бедра и как при этом брать его член в рот максимально глубоко, я все лучше начинала чувствовать, когда разговор можно спокойно продолжать, когда нужно перевести тему, а когда молча и нежно коснуться губами его виска. Каждый наш поцелуй украдкой, каждое еле заметное прикосновение и уж тем более каждая наша ночь связывали нас все сильнее, укрепляя и расширяя тот энергетический обмен, который между нами образовался. Гарри, знавший про наши отношения и бывший для меня единственной отдушиной в общении с однокурсниками, только светло и иронично улыбался, глядя на то, насколько моложе и свежее стал в последнее время выглядеть профессор и как, если быть объективной, за это время расцвела я. Остальные же терялись в догадках по поводу моего таинственного кавалера и используемых мною косметических средств. Улучшение в состоянии директора, к счастью, списали на существенно снизившийся уровень стресса в его жизни. Строго говоря, эта причина тоже имелась в наличии.
      Кстати, тема его прошлого была безоговорочно запретной, и если мое прошлое, в том числе и непосредственно связанное с военными событиями, мы обсуждали свободно, то все попытки пробиться за его железный занавес наталкивались на ледяное молчание. Я, хоть и понимала истоки этой замкнутости, но, искренне и сильно желая стать важной частью его жизни, настроилась добиться его доверия, во что бы то ни стало. Мне было жизненно, до бессонных ночей, необходимо не просто получить доступ к телу, но и проникнуть за все барьеры и полностью понять этого загадочного, жестокого и жесткого, но по-своему прекрасного человека.
      А между тем приближался конец учебного года, а, по совместительству, и конец нашей учебы. Я уже знала, что буду делать после Хогвартса: профессор Вектор заочно познакомила меня с одним из мировых светил в области Нумерологии, и он оказал мне высокую честь, ответив согласием на мою просьбу об ученичестве. Так что взрослая жизнь за воротами замка меня не пугала, скорее я не могла уместить в своей сфероподобной голове более чем квадратный факт того, что Хогвартс исчезнет из моей жизни, а, точнее, я исчезну из жизни Хогвартса. Это было … неожиданно и страшно. Да, именно так. Видимо, Хогвартс и волшебство были для меня неразрывно связаны, и уход из Хогвартса мое подсознание восприняло как потенциальную будущую тотальную невозможность использования магии. Бред, кончено, но пара кошмаров на этой почве внесли существенную деструктивную составляющую в гармоничное сосуществование меня с миром, и так уже изрядно потрепанное стрессом от приближающихся экзаменов.
      Перспектива ТРИТОНов, тем более, будучи подкреплена веским вопиллером от миссис Уизли, даже Рона заставила взгрустнуть, отложить очередную пассию в сторону, и начать, по крайней мере, осциллировать вокруг входа в библиотеку.
      К счастью, успешная сдача экзаменов, присутствие Северуса в моей жизни, и, как следствие последнего, регулярная половая жизнь все-таки вытряхнули меня из депрессии. Выпускной вечер, совмещенный специально для нашего выпуска с праздником в честь победы, я ждала, как и полагается восемнадцатилетней барышне, с радостным предвкушением прекрасной новой жизни.
      Ведь все хорошее в моей жизни только начиналось. В этом я была уверена как никогда.


Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес

Мой дневник

 
julia-spДата: Вторник, 05.04.2011, 04:09 | Сообщение # 9
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
      Глава 8.
      Я ждал их чертового выпускного чуть ли не сильнее, чем когда-то своего собственного. А свой выпускной я, помню, ждал неистово, до злых от бессилия слез в подушку, так мне хотелось наконец-то войти, а лучше даже вступить в этот большой и прекрасный мир, избавившись от этих придурков-мародеров, нелепых ограничений на несовершеннолетних колдунов и чуждой мне нравственной модели, исподволь навязываемой великом Дамблдором. Мне так хотелось проявить себя, чего-то добиться в этой жизни, найти подходящую среду для взращивания моих непомерных в своей безграничности талантов. Со средой я, конечно, промахнулся, да и проявил себя не лучшим образом, хотя в сухом остатке, безусловно, многого добился и даже избавился от мародеров. И уж точно останусь в истории, по крайней мере, как убийца победителя Гриндевальда…
      К черту. Все к черту.
      Сейчас я вновь ждал выпускного, чтобы вступить в новую жизнь, и, так же как в прошлый раз, считал, что принимаю абсолютно правильное решение, все взвесив с высоты своего опыта. Но все же надеюсь не повторить своей ошибки, выбирая на этот раз в пользу любви в широком смысле этого слова, да и клеймить, если можно так выразиться, буду я, а не меня.
      Сам по себе вечер оказался изоморфен рождественскому балу с точностью до изменения декораций и содержания официальной части. Хотя процедура вручения дипломов одна из самых скучных среди школьных традиций, тем более что от бесконечных рукопожатий к концу ощутимо болело запястье, но удовлетворение от того, что диплом лучшей волшебницы выпуска получает моя будущая жена, несколько примирило меня с действительностью. Вообще, жизнь начинала налаживаться, гордость за Гермиону вполне органично сплелась с гордостью за Слизерин, выигравший Кубок Школы, что, честно говоря, было не столько заслугой Слагхорна или моей, сколько мистера Поттера, ушедшего, как и положено преподавателю, из квиддитчной команды. Минерва, как мне показалось, была настолько деморализована и подавлена проигрышем своего Дома, что захотелось подлить ей в тыквенный сок немного виски для настроения и, не глядя, подписать ее заявление о выходе на пенсию по собственному желанию. Впрочем, был еще один положительный момент, заключавшийся в том, что это не мой выпускной был испоганен двухчасовым выступлением министра и министерских прихлебателей, тем более что я, будучи преподавателем и сидя за спиной у почетных гостей, мог не изображать почтительное внимание, обходясь стандартным вежливым безразличием.
      Наконец, получив все дипломы и проаплодировав положенное количество раз, ученики разошлись по гостиным готовиться к балу, а меня в тиски поймали министр и глава попечительского совета. Суть их разделенного на двоих монолога сводилась к тому, что никто, конечно, не сомневается в моем благородстве и чистоте моих помыслов и что это, конечно же, не их дело, но было бы крайне удачно, если б я подтвердил в последний раз свою лояльность, женившись на ком-нибудь крайне идеологически выдержанном. Было очевидно, что это проверка не на лояльность, а, если можно так выразиться, на самостоятельность, грозящуюся перерасти в потенциальную оппозиционность, возможность чего я, честно говоря, не исключал. Однако при данном раскладе это требование министерства было мне более чем на руку. Так что все было бы прекрасно, если бы не вызывающий определенные ассоциации привкус железа и еще чего-то гадкого во рту. Приложив ладонь к горлу и просипев что-то нейтрально-извинительное, я вырвался из цепких дружеских объятий вышестоящих инстанций и направился в свои покои, стараясь не испачкать пол кровью из внезапно разошедшихся швов на шее.
      Я привел себя в порядок аккурат к началу бала и поспешил в Большой Зал выполнять свои обязанности хозяина. Произнеся приветственную речь и открыв бал первым танцем с МакГоннагл, я, повинуясь многолетней привычке, провел рекогносцировку местности и отметил несколько любопытных фактов. Во-первых, Гермиона была великолепна, превзойдя даже саму себя образца Рождества, хотя белый цвет платья был, как я понял по мельком брошенному на меня плутоватому взгляду, в некотором роде шуткой; во-вторых, Поттер расстался с младшей Уизли, вследствие чего уныло напивался в углу, позоря тем самым звание преподавателя Хогвартса; ну а в-третьих, что поразило меня больше всего, в зале не просто было несколько смешанных слизеринско-гриффиндорских пар, но на них никто не обращал особого внимания. Видимо, я, занимаясь собственной интимной жизнью, пропустил существенные изменения в сознании моих подопечных, что абсолютно непозволительно для директора.
      Раздумывая об этой вопиющей халатности с моей стороны, я не заметил приближения моей юной любовницы. Ну что ж, теперь я не собираюсь от вас прятаться, мисс Грейнджер. Танцевала она все также непотребно возбуждающе, едва не спровоцировав меня немедленно потребовать от нее отправиться ко мне в комнаты, но я все же сдержался, давая ей насладиться последним вечером свободной жизни. Подошедший глава совета весьма неуклюже намекнул, что мисс Грейнджер прекрасная для меня партия в контексте нашего разговора. Отвлекшись на вновь намокший шрам и стараясь скрыть это, поправляя воротник, я едва не пропустил момент, когда Гермиона покинула зал под ручку с окончательно расклеившимся Поттером.
      Спокойно, Северус. Завтра все станет предельно ясно.

      ***
      Несмотря на все свои сомнения и сеансы рефлексии, я действительно обрадовалась наступлению выпускного. День складывался невероятно удачно. Оказывается, сдав 8 ТРИТОНов на отлично, я повторила достижение некого Альбуса Дамблдора, сделанное им 156 лет назад. Так что назвать мое окончание школы каким-либо другим словом, нежели блестящим, мне не удалось, даже призвав на помощь всю мою врожденную скромность. Не зря же я за все эти годы провела в библиотеке времени не меньше, чем в собственной спальне! Но особенно мне было приятно видеть гордость, мелькнувшую в глазах профессора Снейпа, когда он вручал мне награду. Торжественная часть завершилась крайне интересными речами представителей министерства и самого министра об огромной роли молодых колдунов нашего поколения в будущем магической Великобритании.
      В этот раз у меня не было достаточно времени для серьезной подготовки к балу, да и сверхцели, честно говоря, тоже, так что я выбрала довольно простой вариант, решив только, что Северус оценит шутку про белый цвет платья после всего того, что мы с ним творили эти полгода. Бал был похож на рождественский: те же красивые наряды, улыбки, пустые разговоры, только студентов было меньше, а официальных лиц больше. Да и вечер вначале вроде бы пошел по тому же сценарию: директор танцевал первый танец с МакГоннагл, я с кем-то из близнецов, потом я танцевала с Северусом, благо он явно был не против. Но было и существенное отличие: Гарри и Джинни не разговаривали и находились в нарочитом отдалении друг от друга. Джинни никак не могла выбрать между образами оскорбленной невинности и коварной соблазнительницы, бросившей героя от скуки, что придавало ее поведению привкус фальшивой елочной игрушки. Гарри же, напротив, был тих, подавлен и, казалось бы, вполне гармоничен и замкнут в своих отношениях со стоящей перед ним на столе бутылкой шампанского.
      Памятуя мамин наказ никогда не напиваться шампанским, быстро нашепченный мне, пока папа тащил мой чемодан в машину, я выхватила у Гарри очередной бокал и села рядом с ним. На мой вопрос, что случилось, Гарри ответил, что он просто хочет напиться и помолчать. Понимая, что все возможное удовольствие от праздничной части выпускного я, в принципе, уже получила, а друга надо спасать, я практически выволокла Гарри из зала и повела его по направлению к Выручай комнате, попутно вызвав Винки и попросив ее принести на седьмой этаж что-нибудь посерьезней шампанского, раз мы уже не студенты.
      Расположившись в комнате, оказавшейся на этот раз небольшим уютным помещением с диваном, баром, тут же заполнившимся принесенным Винки праздничным набором юного алкоголика, и, естественно, обязательным для этой комнаты камином, я приготовилась слушать, что же за разлад случился в королевской семье. Оказалось, что в течение всего года идиллия, вызывавшая умиление всех сторонних наблюдателей (за исключением, пожалуй, Северуса, по непонятным мне причинам недолюбливающего младшую Уизли), была лишь демонстрацией Гарри умения держать good Poker face. Выяснилось, что Джинни была крайне недовольна преподавательской деятельностью Гарри, а от его решения остаться в Хогвартсе и после выпуска пришла в почти неконтролируемую ярость, достойную настоящей Уизли, ведь она, по ее собственным словам, не собиралась быть женой простого учителя, в то время как Гарри может достичь очень многого, делая карьеру в министерстве. За этим грустным рассказом мы как-то незаметно расправились с бутылкой шабли, а, перейдя к описанию их ссор, мы также плавно перешли к Огденскому, которое, хоть и было для меня крепковато, но вполне соответствовало содержанию и градусу беседы.
      Через некоторое время я с удивлением была вынуждена констатировать три вещи: во-первых, было уже непозволительно поздно, во-вторых, я была безвозвратно пьяна, а в-третьих, мы с Гарри как-то уж слишком уютно расположились на небольшом, в общем, диванчике. Я попыталась встать, но, не удержав равновесие, рухнула прямо на Гарри, практически коснувшись губами его лица. Гарри посмотрел на меня на миг протрезвевшим взглядом и неожиданно довольно настойчиво поцеловал, обняв меня и прижав к себе. Где-то на дальних задворках сознания мелькнул образ Северуса, но мне было так невероятно хороших в этих объятиях, что прервать их было равносильно выходу нагишом на улицу из дома в разгар зимы. Повинуясь древним, почти животным инстинктам, я начала отвечать на ласки Гарри и сознание вместе с понятиями верности, измены и т.д. окончательно меня оставило.
      Нельзя отрицать, что Гарри многому научился с Джинни за прошедший год и заметно изменился как любовник, но даже несмотря на это, я была поражена тем, с какой нежностью, восхищением и трепетом он меня целовал, будто боясь, что я сейчас остановлю его или вовсе исчезну. Он все-таки был изрядно пьян и долго не мог кончить, но, казалось, его это и не волновало: он полностью сосредоточился на мне, внимательно вглядываясь в мое лицо, ища там подтверждение моим стонам, будто не замечая, что я уже едва жива от наслаждения.
      С трудом засыпая от непривычного ощущения чужих рук и дыхания, я, кажется, начала осознавать масштабы содеянного, но… Но я подумаю об этом завтра.



Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес

Мой дневник

 
julia-spДата: Вторник, 05.04.2011, 04:10 | Сообщение # 10
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
      Глава 9.
      Н-да, все действительно стало предельно ясно. Если первый раз это было трагедией, то теперь повторилось как фарс.
      Ну и зачем, интересно знать, ты мне об этом рассказала? На причину для разрыва отношений не похоже, иначе б ты не унижалась, размазывая слезы и умоляя простить. Такое извращенное гриффиндорское представление о честности и благородстве? Тут ведь дело не в том - прощу ли я тебя, а смогу ли я простить себе твое прощение. Я все понимаю: ты, глупая девчонка, до сих пор еще искренне считаешь, что качественное раскаяние покрывает любые прегрешения, а оправдания алкоголем, романтикой ночи и волшебством выпускного что-то меняют. Да мне плевать, как ты относишься к Поттеру и почему ты позволила себя трахнуть! И я мог бы сейчас вышвырнуть тебя из своего кабинета и своей жизни парой обидных слов, хотя, на самом деле, будет достаточно всего одного. Но опять отдать свою женщину Поттеру…
      Это ведь только ты, будучи в полном восхищении от самой себя, не замечала его восторженного взгляда, направленного на тебя, и неприязни со стороны мисс Уизли. А я – старый дурак – понадеялся, что вам хватит сдержанности и уважения друг к другу – и ко мне – держать под контролем свои гормоны, не опускаясь до юношеских экспериментов. Не хватило.
      Выгнав тебя сейчас, я фактически толкну тебя в его гостеприимные объятия, оставшись вновь в одиночестве, без юного тела рядом и идеологически правильной жены на министерских приемах. Но унижаться, «прощать» и делать вид, что ничего не было, ради эгоцентричной дурочки, не умеющей думать о последствиях и справляться со своими никчемными сиюминутными желаниями, которую я элементарно не люблю… Я даже ради Лили не смог справится с собственной гордостью.
      Когда-то давно я дал себе клятву никогда не повторять ошибок. Так что выгонять тебя я сейчас не буду, но и находиться с тобой в одном помещении мне пока невыразимо противно. В приличном обществе это, кажется, называется: «Мне надо подумать».
      Именно этой фразой я и оборвал отвратительную, наполненную твоими всхлипами и шепотом, тишину, сопровождавшую мой внутренний монолог. Не надейся, меня не тронули твои истерические выкрики о том, что ты не можешь без меня, и что ты больше «никогда», и что ты меня, кто бы мог подумать, даже любишь. Даже при учете того, что ты сама во все это сейчас веришь, истерика продлится до первого примирительного поцелуя, пару месяцев ты будешь вести себя достойно, а потом заведешь привычку снисходительно улыбаться, думая обо мне, и иметь меня в виду, занимаясь собственной личной жизнью. Этот урок ты должна выучить лучше столь любимой тобой Нумерологии. И ты его выучишь, дорогая.
      Решив, таким образом, для себя сей морально-этический конфликт, я попросил мисс Грейнджер исчезнуть из моего кабинета в течение двух минут, предварительно приведя себя в порядок, дабы не провоцировать ненужных разговоров. Я как раз обрабатывал в который раз уже закровивший шрам, когда заметил мною же выдвинутый перед началом разговора ящик стола, в котором лежали цветы и кольцо. Цветы моментально полетели в камин, а вот кольцо я аккуратно убрал в сейф – в конце концов, партия еще не проиграна, тем более что при должном желании ферзем можно сделать любую фигуру.
      Я принялся за работу – благо срочных дел у меня было предостаточно. Однако не успел я достаточно проникнуться трагичностью нехватки самоввинчивающихся шурупов, что следовало из излишне эмоциональной заявки мистера Филча, как был прерван нарочито деликатным стуком в дверь.
      Да… Я недооценивал, видимо, степень отсутствия у вас чувства такта и инстинкта самосохранения. Доброе утро, мистер Поттер. Не осматривайтесь так беспомощно – ни сесть, ни выпить я вам не предложу и с разговором тоже не помогу. Доставьте мне удовольствие: побудьте смешным и неловким.
      Что вы говорите? Это вы во всем виноваты, завлекли, напоили и совратили? Да вы, мистер Поттер, прямо сами себе прокурор. Ну что ж, я рад за вас, у вас теперь на одного врага больше, хоть что-то будет у меня общее с бывшими коллегам, вашими стараниями изолированными от общества. А с мисс Грейнджер я уж как-нибудь разберусь сам.
      Забавно было смотреть на лицо всенародного героя, когда страх, смешанный с решимостью защитить принцессу от чудовища, в его глазах сменился растерянностью и обиженным непониманием. Явно не ожидал он в качестве единственной реакции с моей стороны напоминания о необходимости быть не педсовете 18-го августа. Мистер Поттер, вы здесь в Хогвартсе – гарантия моего прочного положения в обществе и на посту директора, а жизнь я вам и так испорчу – для этого вовсе не обязательно вас увольнять.
      Выпроводив это взъерошенное недоразумение из кабинета, я попытался вернуться к списку необходимых школе материалов, но скопившуюся в легких мерзость надо было изымать, посему я, невзирая на столь ранний час, отправился в Лютный.
      Я должен срочно отмыться от гриффиндорской добродетели.

      ***
      Когда я проснулась, было еще очень рано и Гарри спал, никак не реагируя на мои телодвижения. В надежде, что остальной Хогвартс солидарен с Гарри, я торопливо оделась и выскользнула из Выручай комнаты. К счастью, мое предположение оказалось верным, так что я незамеченной добралась до своей комнаты, где, сбросив с себя существенно потерявшее товарный вид платье, направилась прямиком в душ. Там я все-таки была вынуждена обдумать все произошедшее вчерашней ночью. Мерлин, что же я натворила, а главное – кому это было нужно, и что теперь со всем этим делать…
      Варианта, собственно, два: первый – сделать вид, что ничего не было, забыть это все как страшный сон и вспомнить лет через двадцать как пикантное приключение на выпускном; второй же – идти с повинной к Северусу, надеясь, что он простит меня и поймет мою проклятую несдержанность. Хотя нет. Северус, может быть, и поймет, но точно никогда не простит, ведь он не прощает предательства. Первый вариант точно не подойдет: я не хочу оскорблять такого человека, как Северус Снейп, еще и низкой, недостойной его ложью – я слишком уважаю его для этого. Остается надеяться, что он даст мне исправить свою ошибку и доказать ему свою преданность и … любовь? Какая же я дура! Я только сейчас поняла насколько он мне дорог. От осознания того, что по собственной глупости я могу его потерять и разрушить хрупкое доверие, завоеванное с таким трудом за эти полгода, мне стало до одури страшно и как-то очень холодно в районе левого легкого. Я, оказывается, даже не заметила, как все это из любопытного приключения сексуального характера переросло в самое сильное чувство, когда-либо испытанное мной, в жизненную необходимость быть с ним.
      Все, хватит! Слишком тяжело об этом думать. Будь что будет, я пойду к нему и постараюсь убедить не разрывать наших отношений.
      Пытаясь не расплескать скрупулезно собранную решимость, я наскоро вытерлась, натянула на себя первые попавшиеся тряпки и отправилась в подземелья. Уже стучась в дверь, я поняла, что Северус вообще-то имеет полное право спать в половину восьмого утра, но моментально снятые охранные чары дали понять, что он не только не спит, но и готов к приему гостей. Когда я вошла в комнату, его расслабленная поза и полуулыбка показали мне, что он ждал именно меня. Не дав ему произнести ни слова, а себе засомневаться в целесообразности своих действий, я вывалила на него нервный, наверное, излишне сумбурный рассказ о свершившейся измене и моих чувствах к нему. Странно, когда я шла, мне казалось, что у меня получится удержаться от истерики. Этим моим надеждам, увы, не суждено было оправдаться.
      Я, наверное, всю жизнь буду помнить, как изменилось его лицо, когда я, наконец, справившись со слезами, объяснила, что же все-таки произошло. В тот момент я окончательно поверила, что он действительно был Пожирателем Смерти из ближнего круга. Он молча смотрел куда-то поверх меня и теребил непривычно высокий воротник. Я пыталась что-то объяснить, но сорванные рыданиями связки были способны только на шепот, да и объяснять тут, честно говоря, было нечего.
      Наконец, разорвав столь страшную и пустую тишину, он ответил мне, что ему надо подумать. Это было больше, много больше, чем я ожидала, правда подойти к себе он все равно не позволил, потребовав, как можно скорее покинуть его покои.
      Бредя в каком-то нездоровом оцепенении обратно в комнату, я наткнулась на того, кого меньше всего хотела бы видеть этим утром. Доброе утро, Гарри. Он затащил меня в Выручай комнату, содержащую на этот раз лишь пару кресел, и начал на коленях, многословно и эмоционально, просить прощения за произошедшее. Единственное, что я могла ответить, так это то, что ему не за что извиняться, и все это только моя вина, но в глубине души я была крайне удивлена тем, что он испытывал ко мне какие-то чувства, которые, оказывается, и спровоцировали его на вчерашнее. Что же меня-то спровоцировало, если Гарри абсолютно точно ничего не светит?
      Поняв, видимо, по моей апатии, что я уже общалась с Северусом, и сделав какие-то одному ему кажущиеся логичными выводы, Гарри потребовал, чтоб я оставалась в комнате и, пока я не успела ничего возразить, унесся прочь, судя по всему, по направлению к подземельям. Вернулся он сравнительно быстро, еще более подавленным и растерянным, чем был. На мой безмолвный вопрос ответил лишь, что ничего не понимает, и пока у него не получилось мне помочь, но он обязательно попытается еще.
      Нет уж, в этой истории и так слишком много Поттера – ответственность за свои ошибки должна нести я сама. Я поблагодарила Гарри, попросила его больше ничего не предпринимать и постараться меня лишний раз не трогать, и практически побежала к себе. В гостиной я наткнулась на злобное равнодушие почти всей женской половины Гриффиндора, вызванное тем, что на этот раз общественность определила меня в одну постель с Поттером. Ради разнообразия, они были совершенно правы, но меня это уже абсолютно не волновало.
      Я впервые поняла, что чувствует человек с разрушенной жизнью.



Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес

Мой дневник

 
julia-spДата: Вторник, 05.04.2011, 04:10 | Сообщение # 11
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
      Глава 10.
      После посещения Лютного я несколько успокоился и смог оценить ситуацию не то чтобы более трезво (все-таки на ту бездарную куклу у меня встало только после второго стакана), но гораздо спокойней, без остроты, присущей нарушенным планам. Если не брать в расчет мои матримониальныe ожидания, о которых мисс Грейнджер и не могла знать, то девочка не так уж сильно и виновата. Нет, конечно, она ужасно виновата, и то, что она совершила – абсолютно непростительно, но тем больше будет ее растерянность и радость, когда ее за это простит великий и ужасный профессор Снейп. Решит, наверное, что из большой любви к ней. Ну, это не самый худший вариант – в конце концов, ничто так не привязывает к человеку, как ощущение того, что тебя искренне любят. И я не исключение…
      Да к тому же нельзя давать Поттеру такое преимущество, а то от ревнивого и злого мужа будет бегать жаловаться юному безответно влюбленному рыцарю без страха и упрека. Мисс Грейнджер еще молода и, несмотря на весь свой незаурядный интеллект и нетривиальный жизненный опыт, весьма наивна и подвержена чужому влиянию, так что нужно лишь правильно выбрать пьесу, а роль свою она сыграет безупречно. Боюсь, что ни «Тристан и Изольда», ни «Отелло» не подойдут. Меня не вполне устраивают их развязки, тем более они не устроят мисс Грейнджер. Черт. Не могу вспомнить ни одной растиражированной истории со счастливым концом. Ладно, неважно, я просто хочу семью, красавицу-жену и чертов выводок моих, прошу заметить, – моих – детей. И я это получу любыми средствами, которые хороши.
      Придя путем подобных размышлений к консенсусу с самим собой, я провел три или четыре дня в очаровательной рутине, решая мелкие насущные проблемы и игнорируя сов от мисс Грейнджер, хотя, возможно, пару раз отправителем был мистер Поттер. Разбор очередного безграмотного прошения о пересдаче СОВ был прерван приходом посетителей, которыми, ожидаемо, были мисс Грейнджер и сопровождающая ее Минерва МакГоннагл. Мой заместитель явно еще не решила, как относиться к факту посещения меня своей любимой Гриффиндоркой, но, на всякий случай, позволила себе участливо улыбнуться, закрывая за собой дверь и оставляя юную барышню на растерзание злобному директору.
      Мерлин, Гермиона действительно в меня влюблена, поскольку даже вздумай она специально измучить себя до такого ужасающего состояния за четыре дня, у нее бы не получилось лучше. Странным образом истончившиеся черты осунувшегося лица и кажущиеся огромными чуть впавшие глаза спровоцировали во мне не жалость, но возбуждение, которое, однако, пришлось поумерить ввиду предстоящей воспитательной беседы. Беседу я все-таки был вынужден сократить, так как ее отчаянные взгляды из-под опущенных ресниц, ослабевший голос и ломаные жесты сбивали с толку и не позволяли должным образом концентрироваться на происходящем. В какой-то момент желание обнять ее, согреть и защитить стало почти неконтролируемым, так что я все же не удержался и погладил ее по щеке. Сколько надежды и робкой радости отразилось в ее широко распахнутых глазах!
      Надо было заканчивать с этим любительским театром, тем более что Гермиона все же отнюдь не глупа и, похоже, сама сделала все необходимые выводы. Мне оказалось достаточно сделать едва заметный жест, прикрыть глаза и откинуться в кресле, чтобы она вскочила с неудобной кушетки для посетителей, торопливо обошла мой стол и потянулась за поцелуем. Поцелуй она, конечно, получила, но ее дальнейшие попытки форсировать события я пресек, все также жестом приказав ей раздеться, благо, за эти полгода она стала меня понимать на почти телепатическом уровне. Смотреть, как она стоит обнаженная, покрытая мурашками от холода и страха, растерянная и смущенная, но в то же время явно возбужденная, передо мной, сидящим в кресле и полностью одетым, было настолько изощренно-изысканным удовольствием, что я позволил себе его несколько продлить.
      Наверное, такой покорной и нежной Гермиона не была никогда и ни разу так радостно не отзывалась на случайные и преднамеренные ласки, как после этого небольшого этюда. Кабинет был неуютным и холодным, стол – жестким и неудобным, а чернильницы, перья, пресс-папье и прочая мелкая дрянь – бесконечными и несвоевременными, но это был лучшей наш с нею секс. А, следовательно, – лучший секс в моей жизни.
      Для продолжения «дискуссии» я был вынужден переместить Гермиону в спальню, столь предусмотрительно соединенную с кабинетом, и сам направиться туда же, предварительно сообщив по каминной сети Минерве, что мисс Грейнджер уже покинула замок, воспользовавшись моим камином. По-моему, она не поверила.
      Лежа в постели после повторной фиксации нашего примирения, я вполуха слушал Гермиону об ее будущей учебе и мэтре, согласившемся взять ее в ученицы. Мэтр перестал меня волновать как личность после того, как я узнал его возраст, то есть удостоверился в его будущей порядочности по отношению к моей женщине, а его профессиональный авторитет был неоспорим даже для меня, так что достойной темы для обсуждения я тут не видел.
      Так вот, под ее негромкое щебетание, я вдруг отчетливо понял, что теперь я могу позволить себе быть даже справедливым. Но не хочу.

      ***
      Все эти четыре дня без него я не находила себе места, отправляя ему мили безответных писем, игнорируя сов от Поттера и вызывая обеспокоенные взгляды у мамы. Нет, мама, у меня все в порядке. Абсолютном. А плачу я просто от усталости. Так бывает, правда. Даже у волшебников. Вот видишь, у меня даже плохо получаются простейшие заморачивающие чары, хотя применять их к матери и несколько неэтично. Да, я сейчас встану с пола, перестану бессмысленно пялиться на стену и спущусь в сад. Нет, обедать я не буду, спасибо, просто не хочу. Аппетита нет. Что? О чем ты, мама? Кого - его? Нет у меня никого, это все так, глупости, а глаза блестят, наверное, от солнца. Пожалуйста, мам, придумай сама, от чего они блестя – у тебя лучше получится.
      На четвертый день мне стало окончательно ясно, что если я его не увижу, сойду с ума. Выбравшись из дома (мама, кажется, только обрадовалась хоть какой-то активности с моей стороны), я с трудом аппарировала в Хогсмид, откуда, ежась от промозглого всесезонного Шотландского ветра, направилась прямиком в школу, надеясь застать его у себя.
      У входа я крайне неудачно встретила МакГоннагл, то есть это было, безусловно, удачно, поскольку меня впустили внутрь, но пришлось придумывать какую-то ахинею, зачем мне надо срочно увидеть директора. По-моему, она не поверила. Но хотя бы проводила до дверей, раз пятнадцать, правда, по ходу уточнив, не способна ли она помочь мне с моей проблемой. Нет, мадам МакГоннагл, боюсь, такие проблемы Вы перестали решать задолго до моего рождения, хотя сомневаюсь, что Вы когда-либо совершали такие непростительные глупости. Господи, на что я надеюсь! Северус выгонит меня, не дав сказать ни слова, даже несмотря на свое обещание подумать, и будет абсолютно прав, на самом деле. Хорошо, что я с МакГоннагл, иначе он бы меня и на порог не пустил.
      Северус не только впустил меня, но и выслушал мой бессвязный лепет о моей бездарной ошибке, вине перед ним и любви к нему. Я, наверное, так глупо и жалко выглядела, что мне на месте Северуса было бы невыразимо противно с собой говорить, но он неожиданно погладил меня по щеке и едва заметным жестом подозвал к себе. Не веря своему счастью, я подбежала к нему и получила-таки столько раз виденный мною за последние дни – во сне и наяву – поцелуй, который я уже и не мечтала когда-либо повторить в реальности. И он меня прощает после всего, что я натворила? Мерлин, какой же он прекрасный и великодушный человек, и какая же я неблагодарная тварь, что посмела так с ним поступить!
      Следуя его желанию, я медленно раздевалась под его бесстрастным взглядом, понимая, что такая, отчасти унизительная процедура – мое абсолютно заслуженное наказание. Но, даже несмотря на это, я была сполна вознаграждена за свое мучительное ожидание. Пусть мне было холодно и неудобно, а синяки на спине от жесткого края стола и от каких-то мелких предметов на нем, пусть и залеченные внешне, побаливали пару недель – но секс был потрясающим. Лучшим в моей жизни. Я окончательно поняла, что он меня прощает, что он берет меня такую, как я есть – со всеми моими глупостями и недостатками – и что теперь я никуда от него не денусь. Хотя глупости повторять, конечно, категорически запрещено.
      В спальне, которая, оказывается, напрямую соединена с кабинетом, мы занялись любовью еще один раз, но уже нежно, вдумчиво и как-то удивительно всерьез. Когда он, кончая, сжал меня, мне показалось, что у меня треснули все ребра, но эта мысль не испугала меня, а наоборот заставила задержать дыхание от счастья. После, запутавшись в его властных объятиях, я поняла, что это – навсегда, что вот этот сильный и гордый человек будет рядом всю мою жизнь. От этого стало светло, радостно и немного страшно, и еще очень захотелось ему довериться, ведь отныне он – самое главное в моей жизни.
      Я начала рассказывать ему о моей учебе и дальнейших планах. Кажется, мой рассказ был не очень интересен Северусу, но он искренне пытался всем своим видом изобразить самое, что ни на есть, заинтересованное внимание. Это было мило настолько, насколько данное слово вообще применимо к кавалеру Ордена Мерлина второй степени, Мастеру Зелий, директору школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, профессору Северусу Тобиасу Снейпу. Я мысленно улыбнулась тому, с кем судьбе было угодно свести меня в этой жизни, и, легонько поцеловав уже почти спящего Северуса, закрыла глаза.
      Кстати, у меня отлично получились согревающие чары. Все-таки моя теория работает!


Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес

Мой дневник

 
julia-spДата: Вторник, 05.04.2011, 04:11 | Сообщение # 12
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
      Глава 11.
      Не знаю, что думали по этому поводу родители Гермионы, но она практически поселилась в моих комнатах, днем углубляясь в какие-то бесконечные фолианты по столь любимой ею Нумерологии, а по ночам позволяя мне углубляться в нее. Такая вариация на тему совместной жизни вскоре спровоцировала два открытия. Автором первого стала Минерва – единственный находящийся на тот момент в замке посторонний – обнаружив нашу с мисс Грейнджер связь, а второе открытие принадлежало уже мне. Оказалось, что Гермиона весьма забавна, когда пытается быть серьезной. А поскольку серьезной за пределами постели она пыталась быть почти все время, то и забавной являлась в том же объеме. Наверное, раньше меня в ней и раздражало излишне ответственное отношение ко всему происходящему вокруг нее, даже не имеющему к ней отношения, и потребность контролировать все доступные процессы, начиная от процесса окисления котла Лонгботтома и заканчивая процессом поглощения пищи родными ее сердцу гриффиндорскими дикарями. Теперь эта черта ее характера казалась мне милой, и было даже приятно, что кого-то всерьез заботит мой рацион и распорядок дня.
      Так что второе открытие было признано мною в целом позитивным. С первым же все не было так однозначно. МакГоннагл, демонстрируя свою безотказную выдержку, конечно же, не сказала ни слова, как-то не вовремя зайдя без стука в мой кабинет и обнаружив меня прислонившимся к столу со спущенными штанами, а мисс Грейнджер стоящей передо мной на коленях с моим – что характерно – членом во рту. Но с тех пор к легкому флеру упрека за убийство Альбуса во взгляде моего зама добавилось осуждение за совращение студентки, да не просто студентки, а ее любимой гриффиндорки, и еще что-то типа недоверчивого восхищения. Да, Минерва, я, представьте себе, мужчина, у меня все еще стоит, и у меня есть, чему стоять!
      На мисс Грейнджер, которая после этого эпизода перестала прятаться у меня в комнатах, МакГоннагл смотрела со смесью шока и жалости. Естественно, по ее мнению, во всем был виноват растлитель и убийца Северус Снейп, хорошо хоть выбирая между зельем и Imperio, она, изучив внимательно поведение мисс Грейнджер, выбрала зелья. Так мой заместитель хотя бы не будет чувствовать себя виноватой за сокрытие Непростительного от аврората. Знали бы Вы, Минерва, как не далее чем полгода тому назад Ваша, тогда еще, подопечная, бесстыдно соблазняла директора школы, то есть Вашего покорного слугу. И Вам должно быть лучше меня известно, что если гриффиндорец чего-то или кого-то, как в данном случае, хочет, то остается только сдаться на милость победителя. Том, как и я, был слизеринцем, поэтому слишком поздно это понял и слишком долго верил в силу слизеринского ума и гибкости.
      К слову, про гриффиндорских героев: в какой-то момент я с удивлением обнаружил, что уже наступил конец июля, а это, помимо прочего, означало и празднование дня рождения национального героя, о чем мне как бы невзначай сообщила Гермиона. Ну что ж, надо отыгрывать роль до конца – иди, дорогая, конечно, тебе же надо увидеться с друзьями, и, вообще, я же тебе доверяю. Это был, как мне кажется, первый в истории зафиксированный случай применения беспалочкового Petrificus'а. Нет, безусловно, я ни на секунду не доверяю Гермионе, и следящее заклинание с охлаждающим зельем – все будет, но поиграть в доверие – это же так забавно, не правда ли?
      Основываясь в большей степени на сигналах следящих чар и в меньшей – на гриффиндорском кодексе чести, я убедился, что Гермиона на празднестве вела себя достойно, правда, на мой вкус, излишне много времени провела вблизи от виновника торжества. К моему вящему удивлению, я так по ней соскучился, что набросился на нее сразу же, как она объявилась в моей гостиной, не дав ей засорить тишину неинтересными мне подробностями праздника. Ее стоны и всхлипы, издаваемые при каждом моем движении, мне гораздо интереснее очередного образчика идиотизма авторства произвольно взятого Уизли.
      Наверное, с возрастом я стал больше ценить ту, как казалось в юности, совершенно лишнюю часть сексуального контакта, известную в народе, как «объятия после». А еще больше я научился ценить тишину во время этого ритуала, однако эту мысль донести до сознания Гермионы у меня пока не получилось – видимо, весь свой запас молчаливости она истратила в наш первый раз, заставив меня тогда дать себе, в целом, довольно спорное обещание на ней жениться. Однако в этот раз Гермиона поставила свой личный рекорд по неудачности выбора темы для дискуссии. Робко погладив меня по левому предплечью, она спросила, как и почему я обзавелся столь неудачной татуировкой. Судя по всему, вопрос крутился у нее на языке уже давно, но до сих пор, к счастью, ей было слишком страшно об этом спрашивать, а теперь рискнула. С чего вдруг? Узнаю, что они обсуждали это на вечеринке – убью. Просто потому, что неприятно.
      После того, как я, наскоро набросив халат, максимально быстро покинул спальню, единственное, что мне оставалось – от души плеснуть себе виски, рухнуть в прикаминное кресло и всерьез задуматься, зачем же я во все это ввязался. Может, имеет смысл вернуться к барышням из Лютного? Они хотя бы не позволяют рядом с собой расслабиться настолько, чтобы не быть готовым к неожиданным приветам из прошлого.
      Ответ запаздывал, а в кресле было холодно и неуютно, так что пришлось возвращаться в спальню, успокаивать это заплаканное чудо и получать очередной урок совместной жизни. Учиться делать вид, что все в порядке, даже в собственной постели. Я бы сказал, особенно в собственной постели.

      ***
      Моих родителей вполне устроила версия о том, что лето я проведу в Норе. Переполненные впечатлениями от предыдущей встречи с семейством Уизли, они не горели желанием проверять мое местонахождение. Подарив им совенка и объяснив, что он найдет меня по имени, где бы я ни находилась, я отправилась в Хогвартс, а точнее к Северусу.
      Он любезно подкрепил свое предложение пожить у него, присоединением к своим покоям соседней пустующей комнаты, обустроенной под мой кабинет. Подозреваю, что это за него сделали домовые эльфы, но поскольку в Хогвартсе, как мне было известно, им платили, то совесть моя была чиста, и я с радостью приняла этот щедрый подарок.
      Это был чудесное время: днем я занималась, готовясь к предстоящему ученичеству, читала в свое удовольствие или пыталась хоть как-то упорядочить крайне губительный для здоровья распорядок дня Северуса, а по ночам мы предавались взаимной страсти. Меня поражал контраст между тем, каким нежным и заботливым Северус был днем и каким требовательным, и даже отчасти грубым, по ночам. Нет, он меня ни в коем случае не бил и не унижал, но, по мере того, как мы открывались друг другу, он становился все более властным и жестким в сексе. Он мог неожиданно прервать поцелуй и, резко уложив меня на живот, войти сзади, сразу же начав двигаться сильно, без намека на нежность и аккуратность. Не могу сказать, что мне это не нравилось, даже наоборот – прикосновения его сильных рук, до синяков сжимающих мои бедра, довольно болезненные укусы чувствительной кожи на внутренней стороне бедра и все тому подобное было изрядно возбуждающим. Но главным для меня было то, что при этом Северус был абсолютно искренен, и с него хоть на краткий срок, но спадала, наконец, практически сросшаяся с ним маска. В эти моменты я любила его так, что, казалось, полюби я его еще сильнее, мое сердце не выдержит и остановится.
      Где-то через полторы недели нашей совместной жизни нас обнаружила профессор МакГоннагл, причем обнаружила в весьма пикантный момент. С тех пор она взяла за правило при каждом удобном случае спрашивать, не нужна ли мне помощь, и все ли у меня в порядке. В порядке. Вы даже не представляете насколько!
      Приглашение Поттера на день рождения явилось для меня громом среди ясного неба. Я совершенно не хотела его видеть, но и достойной причины отсутствовать на празднике, способной успокоить наших многочисленных друзей, не смогла придумать. К тому же мне было до одури страшно даже помыслить о том, чтоб рассказать об этом приглашении Северусу. Однако я все-таки решила попробовать и как-то за завтраком ненароком упомянула о грядущем торжестве. Северус безмерно меня удивил, совершенно спокойно заявив, что я вольна идти, куда мне пожелается, и что он мне абсолютно доверяет. И это после всего, что я натворила?! Мерлин, как же я его люблю!
      Праздник оказался гораздо лучше, чем я ожидала: обстановка была располагающая, благо особняк Блеков после войны привели в порядок, приколы близнецов веселыми и, ради разнообразия, безопасными, народу немного, все свои, как говорится, человек тридцать-сорок. Оказалось, несмотря на то, что я искренне наслаждалась своим добровольным затворничеством, я очень соскучилась по друзьям и была крайне рада их всех увидеть. Правда, немного действовало на нервы то, что Гарри все время крутился радом со мной, пытаясь спровоцировать меня на разговор наедине.
      В какой-то момент я решила, что имениннику надо давать некоторые поблажки, и позволила отвести себя на второй этаж, настояв, правда, на выборе комнаты для общения без кровати. Беседа оказалась на удивление продуктивной: еще раз извинившись, Гарри предложил забыть о сделанной ошибке и возродить нашу дружбу, его предложение показалось мне адекватным, так что я согласилась.
      Довольные жизнью и друг другом, мы спустились в гостиную, где в самом разгаре была дискуссия между близнецами, Роном и Невиллом о личности Снейпа и его роли в прошедшей войне. Я прикусила щеку, чтобы не начать ехидно улыбаться, и внимательно прислушалась к разговору. Беседа была сосредоточена вокруг одного вопроса: почему же Снейп, будучи человеком столь высоких морально-нравственных характеристик, стал Пожирателем. Честно говоря, меня этот вопрос также довольно сильно интересовал, но спорщики, признав бесперспективность темы, перешли на обсуждение возможной личной жизни Снейпа, причем интонации были выбраны на грани фола. Гарри мгновенно подключился к разговору и сменил тему, мотивируя это тем, что у него, в конце концов, праздник, и нужно веселиться, а не сплетничать. Все-таки здорово, что Гарри вновь мой друг. Такие друзья – слишком большая ценность, чтоб ими просто так разбрасываться.
      Веселье продолжалось, но поднятый ребятами вопрос никак не хотел выходить у меня из головы. Сославшись на головную боль, я около одиннадцати покинула поместье и кружным путем через «Дырявый котел» отправилась домой, к Северусу. По прибытии я сразу же попала в его жадные объятия, а пару минут спустя уже с трудом глотала воздух, пытаясь прийти в себя после оглушительного оргазма. Продолжение не заставило себя ждать, и через полчаса я обнаружила себя в спальне еле живой и нежащейся в объятиях любимого человека. Решив, что это вполне подходящий момент, я, прикоснувшись к едва видному шраму на его руке, спросила о причинах побудивших его совершить этот шаг. И я чудовищно растерялась, когда в ответ он встал, набросил на плечи халат и, ни слова не говоря, вышел из комнаты.
      Мне было больно и обидно. Да, я понимала, что это очень личный вопрос, но он же сам мне говорил, что доверяет! Неужели только затем, чтобы в очередной раз наказать меня холодностью за нарушение границ?.. С другой стороны, может я и не при чем, может быть, ему просто тяжело думать об этих событиях?.. Тогда я опять сделала больно любимому человеку…
      Мои мучения были прерваны приходом Северуса, он был холодный, и от него пахло алкоголем, но он так искренне и нежно меня обнимал и шептал такие бессмысленные глупости, что все проблемы и беды показались мне вмиг совершенно неважными.
      В жизни вообще, оказывается, очень мало по-настоящему важного. Для меня теперь все это сконцентрировалось в одном человеке.


Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес

Мой дневник

 
julia-spДата: Вторник, 05.04.2011, 04:11 | Сообщение # 13
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
      Глава 12.
      Наступивший сентябрь не вызвал обычного раздражения, чем несказанно меня удивил. Я не то чтобы был рад новому учебному году, но явно не был им недоволен: в отдохнувшем теле было достаточно сил, а в голове крутились какие-то связанные с работой идеи, причем не только экспериментально-научного толка, но и педагогически-административного. Как показал мой первый в жизни полноценный отпуск, для здоровья крайне полезен отдых. Особенно когда он не прерывается внештатным Cruciatus’ом или необходимостью создания очередного отравляющего состава. Кстати, с двумя преподавателями ЗОТИ школьному проклятию справиться не удалось (если, конечно, это, элементарно, не следствие гибели Лорда), и оно в замешательство отступило, так что я неожиданно начинал год даже без кадровых перестановок.
      Поттер честно пытался обойти защиту Хогвартса и аппарировать в произвольном направлении при каждом нашем столкновении. Как водится, у него ничего не получалось, он краснел и терял те жалкие зачатки красноречия, что у него были. Мне даже не пришлось ничего специально делать для того, чтобы подпортить ему жизнь, только приветливей кивать, встречаясь в коридорах и в Большом Зале. Правда, если уж быть предельно откровенным, я все-таки не удержался и, пользуясь отсутствием у него каких-либо навыков к защите разума, отправил ему в качестве сновидений пару воспоминаний о нашем с Гермионой времяпрепровождении. На следующем педсовете аура героя светилась уже не неловкостью, но ненавистью к удачливому сопернику. Не нужно было быть легиллементом, чтобы понять, что в системе ценностей мистера Поттера я вновь стал слизеринским ублюдком. Это правильно: в его уважении ко мне было что-то противоестественное.
      С началом семестра Гермиона вернулась домой, правда, целыми днями пропадая у своего Учителя, а по выходным исправно появлялась в Хогвартсе. Такой вариант, с одной стороны, позволял ей полноценно учиться, а мне работать, не отвлекаясь на ежесекундную конспирацию; а с другой – оставляя нас все время чуть-чуть неудовлетворенными, поддерживал необходимый градус в отношениях. Я понимал, что уже надо бы переходить на следующий уровень близости, раз воспоминания о событиях ее выпускного несколько поблекли, а мы доказали возможность совместного сосуществования, но что-то меня удерживало от решающего шага. Может быть, периодические бессмысленные споры о моем стиле преподавания или ее раздражающая манера в восемнадцать лет рассуждать обо всем на свете с видом человека, знающего об этой жизни абсолютно все. А возможно я, впервые за последние двадцать лет наслаждаясь свободой, не торопился расставаться с этим чувством.
      Не могу сказать, что Гермиона так уж сильно ограничивала меня, но все же огонь, присущий большинству выпускников львиного факультета, был порою слишком ярок для моих подземелий, а его тепло, вместо того чтобы греть – обжигало. Она была похожа на Лили: такая же страстная во всем, что представлялось ей важным, и такая же непримиримая ко всему, что не вписывается в рамки раз и навсегда выбранного мировоззрения. Удивительным образом у них обеих в это мировоззрение прекрасно вписывался Северус Снейп. В Гермионе меня вообще, наверное, привлекало, в первую очередь, то, что в построении картины мира явно были задействованы разум и логика, а не только заштампованные до непригодности сентенции из детских книжек (уверен, у магглов они такие же).
      Хотя стереотипов в прелестной головке моей юной избранницы было предостаточно, в чем я убедился во время празднования ее дня рождения. В юности я довольно серьезно увлекался ментальной магией и исследовал ее возможности, с помощью одной из которых я и создал подарок Гермионе. Подарок представлял собой портключ дальнего действия с одной особенностью: место назначения определяется тем, куда больше всего хочет отправиться использующий. Каково же было мое разочарование, когда первым, что я услышал, придя в себя после перемещения, была смачная французская ругань. Мы были в центре магического квартала Парижа. Хуже того, первым пунктом на нашем маршруте стала даже не Сорбонна, находящаяся в двух минутах ходьбы, а Notre Dame de Paris, как магнит притягивающий разномастных туристов. Ну что ж, это был не худший вариант из возможных, это могла быть та уродливая металлическая конструкция, местными юмористами прозванная башней.
      Впрочем, в целом поездка прошла на удивление неплохо. Имеющий право зваться французским ужин, неторопливая прогулка под бесконечный поток ценной и не очень информации о Париже и Франции, лившийся со стороны Гермионы, забавные причитания о непрочитанном предварительно путеводителе, город, затасканный, грязный, многолюдный, но не лишенный все же некоторого обаяния и даже красоты – все было любопытно. Пожалуй, стоит завести такую традицию. Надо только добавить в заклятие ключа требование уникальности каждого места: Парижем я насытился жизни на три вперед.
      Вернувшись, я понял, что ситуацию с Гермионой нужно решать как можно скорее. Я никогда не был сторонником быстрых решений, но и консерватором мне становиться пока не по возрасту.

      ***
      Мой подсознательный страх жизни после Хогвартса оказался совершенно необоснованным, как, впрочем, и большинство подсознательных страхов. Магия не только не исчезла, но, казалось, выйдя за пределы формальной программы (а школьная по определению являлась таковой), проявилась во всем неведомом мне доселе разнообразии. Наконец-то в моей жизни наступил период, когда задач, требующих решений, стало больше, чем времени, а вопросов гораздо больше, чем ответов, хотя бы потому, что ответов на некоторые, в принципе, не существовало в природе. Поначалу я была этим обескуражена, но, потихоньку включившись в процесс, начала получать от этого удовольствие, ведь, наверное, именно так делается настоящая наука, а не поиском в библиотеке подходящих ответов к списку вопросов.
      К сожалению, после 10-ти, а иногда и 14-тичасового рабочего дня сил у меня оставалось ровно столько, сколько требуется для того, чтобы аппарировать прямо в спальню, наскоро принять душ и рухнуть спать. Северус в этот график никак не вписывался. Пришлось ограничиться общением на выходных, зато у меня появился собственный еженедельный полноценный праздник.
      Каждые выходные, благодаря Северусу, я оказывалась в раю. В первые выходные мы не вылезали из постели, отрываясь за проведенные в разлуке дни, а во вторые – ездили в Лондон, так как Северусу удалось договориться с профессором МакГоннагл о своем отсутствии в школе. Оказалось, что он прекрасно знает маггловскую часть города, и во время нашей прогулки показал мне такие места, в которых я не то что не была – я о них даже не слышала. Но основной подарок Северус, конечно же, сделал мне на день рожденья.
      Он ждал меня у камина. Когда я вышла, он в традиционном приветствии привстал поцеловать мне руку, и я неожиданно почувствовала приятную тяжесть металла на запястье. Но не успела я восхититься красотой изящного золотого браслета, как меня обняли любимые руки, и я почувствовала ненавистный рывок. Хорошо, что он не устроил такой сюрприз Гарри: тот до сих пор на портключи неадекватно реагирует. Впрочем, не думаю, что Северус Снейп когда-либо будет устраивать сюрпризы Гарри Поттеру. По осслабшим объятиям и подступившей характерной тошноте я определила, что наше перемещение закончено.
      Силясь определить, где мы оказались, я обнаружила, что местность мне незнакома, но, вслушавшись, с удивлением услышала чарующие звуки французской речи. Неужели? Я обернулась к Северусу, и он, улыбнувшись кончиками губ, подтвердил, что да, мы в Париже. Господи, это лучший подарок, который только можно было мне сделать! Откуда он узнал, что я с шести лет мечтаю побывать именно в этом городе?! А после того, как в 11 я прочла Гюго, Париж стал ассоциироваться у меня, в первую очередь, с Нотрдамом. Это было чудесно! Жаль только, что Северус не предупредил меня о поездке заранее, так что я не смогла подготовиться, и во время прогулки приходилось полагаться на обрывочные сведения, чудом сохранившиеся у меня в голове. С другой стороны, последний раз такой потрясающий сюрприз мне сделали восемь лет назад, сообщив о наличии у меня магической силы! Мы целый день гуляли, прервавшись на ужин в каком-то умопомрачительно вкусном и дорогом ресторане, а напоследок я стала свидетельницей и активной участницей уникального в своей неповторимости события: Северус Снейп, взахлеб целующийся на мосту через Сену. Мы не могли оторваться друг от друга и, казалось, не разорвали поцелуя, забыв о конспирации, даже когда портключ потянул нас обратно в подземелья. Наверное, мы породили новую парижскую легенду о влюбленной паре, поднимающейся на небеса во время поцелуя.
      Я не хотела отмечать свой день рождения и, тем более, не хотела уходить от Северуса, но присланное Гарри письмо в ультимативной форме требовало моего присутствия на площади Гриммо на вечеринке в мою честь. К моему удивлению, Северус, несмотря на мое явное нежелание идти, практически настоял на том, чтобы я провела время с друзьями. Это было почти трогательно…
      Вечеринка была, наверное, удачной, но у меня было слишком много впечатлений от прекрасно приведенного дня с любимым, чтобы испытывать эмоции еще по какому-либо другому поводу. По-настоящему запомнились мне только два момента: способная связать два, а возможно даже три слова вместе новая девушка Рона, и сообщение Гарри о том, что он почти закончил ремонт особняка своих родителей в Годриковой лощине и собирается переехать туда после нового года, когда все будет окончательно доделано, в связи с чем ему требуется моя консультация по вопросам оформления. Я искренне порадовалась за Гарри и, естественно, согласилась помочь в обмен на то, что он прикроет мое отступление перед гостями.
      Благодаря Гарри, придумавшего какую-то удивительно уважительную причину моего отсутствия, уже через полчаса я была в объятиях Северуса, то есть дома.



Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес

Мой дневник

 
julia-spДата: Вторник, 05.04.2011, 04:12 | Сообщение # 14
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
      Глава 13. Половина 13-й главы
      Мастер, взявший Гермиону в обучение, жил в маггловском районе, так что я, чтобы дождаться конца ее рабочего дня, зашел в какое-то небольшое кафе напротив. Устроившись в укромном закутке, я заказал себе кофе и увлекся планированием будущего эксперимента. Исписав половину несчастной салфетки, я услышал шум открывающейся двери. Каково же было мое изумление, когда я увидел в проеме входной двери мою ненаглядную в непозволительной близости от мистера Поттера. Последний с трудом удерживал охапку каких-то листов, судя по виду, чертежей. Расположившись за столиком и равномерно закрыв этими листами деревянную поверхность, интересующие меня личности начали увлеченно их рассматривать, обсуждая что-то вполголоса, размахивая руками и, ненароком касаясь друг друга. Отпив почти остывший кофе, я решил не выдавать своего присутствия и подождать развития события.
      Мерлин, какой же я идиот! В их действиях уже была видна та слаженность, которая выдает людей близких, хорошо и с удовольствием друг друга знающих. Да, безусловно, многолетняя дружба объяснила бы этот феномен, если бы не одно «но». Между Гермионой и мистером Уизли, последним участником небезызвестного трио, подобной гармонии не наблюдалось и в помине, так что природа чувств, связывающих мисс Грейнджер и мистера Поттер, была для меня очевидна, хотя и допускаю, что они сами еще не вполне были о ней осведомлены.
      Любопытно, насколько далеко меня завела истерика моего больного подсознания. Наверное, и отпустило только потому, что в свой праздник она вернулась все-таки ко мне. Что ж, мисс Грейнджер, благодарю за помощь в проведении бихевиоральной психотерапии. Все это было не только крайне полезно, но и очень приятно.
      В подтверждение своих мыслей, я, почти не задумываясь, записал несколько слов на многострадальной салфетке и положил было ее в карман, но потом, ухмыльнувшись излишнему пафосу написанного, скомкал и оставил на столе. После чего встал, бросил пару монет и, уходя, чуть громче чем нужно попрощался с обомлевшим от щедрых чаевых официантом. Уже спиной я почувствовал, как застыли мои бывшие ученики над чертежами (проходя мимо, я заметил, что абсолютно верно определил назначение листов). Я вышел на улицу и стал оглядываться в поисках подходящего проулка для аппарирования.
      Раз, два, три, четыре… Добрый день, мисс Грейнджер. Я смотрел на ее раскрасневшееся лицо – она никак не могла выбрать между оправданиями и возмущением из-за необходимости оправданий – и думал, что Поттеру повезло. А мне повезло еще больше. В конце концов, не удержался и сообщил ей, что, по моему мнению, шансы и ошибки, как и те маггловские штуки – презервативы, кажется – должны быть одноразовыми.
      Вот и все, меня ждет Хогвартс и моя новая жизнь без магглорожденных гриффиндорок, а Вас – Поттер и, насколько я понял, Годрикова Лощина. Все возвращается на круги своя. Сочтя, наконец, улицу достаточно безлюдной, я аппарировал в Хогсмид, оставив мисс Грейнджер, судя по всему, в некотором шоке. Но ничего, ее скоро успокоят, теперь это не моя проблема.
      В конце концов, свое право на счастье я уже не только заслужил, но и обналичил. Осталось его грамотно потратить.


Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес

Мой дневник

 
julia-spДата: Вторник, 05.04.2011, 04:14 | Сообщение # 15
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
      Глава 14. Вместо эпилога
      Светская колонка газеты «Ежедневный Пророк» от 2 марта 1999 года.

      Вчера состоялась долгожданная свадьба Спасителя магического мира Гарри Джеймса Поттера и его давней подруги, магглорожденной ведьмы Гермионы Джейн Грейнджер. Церемония проходила в реконструированном особняке Поттеров в Годриковой Лощине.
      Невеста была в роскошном маггловском свадебном платье цвета топленого молока, которое великолепно сочеталось с традиционной парадной мантией жениха. Молодожены обменялись золотыми кольцами, выполненными на заказ по уникальному эскизу.
      На свадьбе присутствовали только самые близкие друзья и родственники, в том числе корреспондентом нашей газеты среди гостей были замечены министр Шеклбот и директор Снейп с супругой. Несмотря на свободный покрой элегантного наряда, уже заметный животик новоявленной миссис Снейп подтвердил слухи об ее беременности. Поздравляем директора Хогвартса с грядущим отцовством.
      Надеемся, что и нынешние молодожены поддержат почин своих предшественников. По крайней мере, нежные взгляды, бросаемые молодыми людьми друг на друга, красноречиво свидетельствовали об их взаимной страсти.
      Редакция Ежедневного Пророка поздравляет мистера и миссис Поттер и желает им счастья и процветания.

      P.S. Надпись на салфетке, оставленной Северусом Снейпом на столике в кафе: "Забыть одну жизнь – человеку нужна, как минимум, еще одна жизнь. И я эту долю прожил".


Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес

Мой дневник

 
IrkinaДата: Четверг, 07.04.2011, 22:33 | Сообщение # 16
Доброе Ромашко!
Магистр
Награды: 38
Репутация: 180
Статус: Нет на месте
Ох, читала этот фанфик, навреоне, раза два. С удовольствием решила перечитать в третий, ибо обнаружила, что не помню половину событий. И в третий таки раз жёстко офигела от концовки :) Автору почёт и уважение! Очень нравятся ваши фики.

Жизнь прекрасна! И плевать, что это неправда!

 
julia-spДата: Пятница, 08.04.2011, 00:29 | Сообщение # 17
Нежный воин
Магистр
Награды: 54
Репутация: 214
Статус: Нет на месте
Сюжет оченьнеобычный и очень жёсткий. Это так непривычно - изменяющая ветренная Гермиона, расчётливый Снейп, и расставание... Чита этот фик давным давно. но ещё тогла он произвёл на меня очень тяжёлое впечатление. Наверное потому, что так и впрямь могло бы быть...

Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк.
Хуан Рамон Хименес

Мой дневник

 
Anonim53Дата: Пятница, 08.04.2011, 19:34 | Сообщение # 18
Гость
Летописец
Награды: 1
Репутация: 10
Статус: Нет на месте
Самое смешное, что я сама во-первых не все уже помню, а во-вторых ни разу не смогла заставить себя его перечитать после финальных правок. И не потому что несовершенства языка и прочего режут глаз. Режут, конечно, но дело не в этом, просто мой первый фик действительно какой-то непростой получился. И для меня тоже. Безумно приятно, что мои эксперименты интересны еще кому-то. Спасибо

Сообщение отредактировал Anonim53 - Пятница, 08.04.2011, 19:34
 
HastaДата: Пятница, 08.04.2011, 19:36 | Сообщение # 19
Блудный модер...
Магистр
Награды: 29
Репутация: 151
Статус: Нет на месте
Quote (Anonim53)
Безумно приятно, что мои эксперименты интересны еще кому-то. Спасибо

Щутите? КАК это может быть не интересно? Это же почти классика жанра!




 
Anonim53Дата: Пятница, 08.04.2011, 19:38 | Сообщение # 20
Гость
Летописец
Награды: 1
Репутация: 10
Статус: Нет на месте
Hasta, да вы что! Серьезно? %) "Похоже, я опять все пропустил..."
 
HastaДата: Пятница, 08.04.2011, 19:42 | Сообщение # 21
Блудный модер...
Магистр
Награды: 29
Репутация: 151
Статус: Нет на месте
Объясняю: Я оченно не люблю снейджер с недавнего времени, сказывается переизбыток прочтенных фанфиков. И я не помню половины, а то и больше Авторов... А Вас помню, хотя на ТТП к примеру последний раз что-то читала больше года назад... Да мне невполне были понятны Ваши фики, но они царапали и били на отмашь - что весьма ценно, согласитесь? Поэтому для меня Ваши фанфы - почти классика.

За весь фандом я конечно не говорю, сие лишь мое имхастое ИМХО...

Вот так...




 
Anonim53Дата: Пятница, 08.04.2011, 19:46 | Сообщение # 22
Гость
Летописец
Награды: 1
Репутация: 10
Статус: Нет на месте
Hasta, я честно говоря, тоже не снейджероман, но больше ничего почему-то не пишется, хотя и снейджеров пишется мало. Спасибо, на самом деле. Мне было очень важно и приятно это услышать. Я просто автор-то малоизвестный, вот и удивилась своей "классичности")))
 
HastaДата: Пятница, 08.04.2011, 20:03 | Сообщение # 23
Блудный модер...
Магистр
Награды: 29
Репутация: 151
Статус: Нет на месте
Известный Автор не значит Автор хороший. Можно писать кучу фанфиков, размножать их почкованием, иметь кучу титулов на различных сайтах, но при этом не быть Автором в полном смысле этого слова... А можно написать один фик, но КАКОЙ...

И потом я Вас только за Ваши клипы на руках готова носить 0:)




 
Anonim53Дата: Пятница, 08.04.2011, 20:10 | Сообщение # 24
Гость
Летописец
Награды: 1
Репутация: 10
Статус: Нет на месте
Hasta, ну к такого рода известности я и не стремлюсь))) Еще раз спасибо, только меня не на руках носить надо, а пинать, чтобы я побольше работала. А то сделала три с половиной чего-то и расслабилась)
 
HastaДата: Пятница, 08.04.2011, 20:11 | Сообщение # 25
Блудный модер...
Магистр
Награды: 29
Репутация: 151
Статус: Нет на месте
Ну так мы и попинать можем! За нами не заржавеет!



 
Anonim53Дата: Пятница, 08.04.2011, 20:18 | Сообщение # 26
Гость
Летописец
Награды: 1
Репутация: 10
Статус: Нет на месте
Hasta, вот это правильно! Меня вообще такой фидбек очень стимулирует, стыдно становится...
 
Форум » Библиотечная секция "Гет" » Снейджер » "О природе страсти" (Автор: Anonim #53, СС/ГГ, R, драма,романс, миди, закончен)
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

Copyright MyCorp © 2024