Песню Hallelujiah исполняет Jeff Buckley

Все не так, как ты говоришь. Я не жалею о том, что сделал. И не забыл этого. Ничего не отрицаю. Не презираю себя – и тебя тоже не презираю.
Я презирал тебя, это правда. Больше того, я тебя ненавидел. Для меня ты была олицетворением врагов моих ценностей. Прямо противоположный полюс. Все, что я считал верным, для тебя было ложным.

Тебе не нравилось то, что я говорил, и никогда не понравится. Точно также и я без удовольствия слушал твои слова - и это никогда не изменится.
Так почему ты так настаивала на беседах со мной? Почему так хотела изменить меня?

Это твое упорное стремление настоять на справедливости, присутствующее во всех твоих речах, упрямое желание все объяснить, бороться за свои идеи, за то, чтобы их оценили по достоинству...

Невыносимая. Для меня ты была действительно невыносимой - лицемерка, как все твои друзья. Неспособная осознать реалии этого мира и его неизменность.

Какая сила двигала тобой? Что заставляло двигаться вперед, независимо от того, что само мое существование каждый день служило подтверждением того, что реальность заключалась в моих словах, а не в твоих?

Ты видела, как твои друзья предают и продаются - видела целые семьи, разрушавшиеся изнутри – и, тем не менее, продолжала слепо верить в то, чему тебя учил этот старый глупец Дамблдор. Продолжала верить в то, что звала любовью, и что я именовал обычной заинтересованностью. Продолжала возносить это чувство на пьедестал, словно зная те тайны, что мы, простые смертные, не можем понять, как будто ведая о секретном договоре, лежащем в основе самого этого мира.

Я никогда не видел никого -слышишь, никого, даже Поттера, даже Дамблдора, борющегося за права домашних эльфов так, как сражалась ты. Эти глупые существа казались самой важной вещью в мире, судя по тому, как ты обходилась с ними, как смотрела на них, как прикасалась, как обращалась к ним. Сам факт того, что в мире еще существовало рабство, хотя и любимое самими рабами, был для тебя просто немыслимым.

Признаюсь, ты заинтриговала меня уже тогда - потому что я не мог понять тебя.
Обычно я всегда избегаю того, что не понимаю, и поступил бы так и в случае с тобой - да я так и попытался сделать! Это ты мне не позволила, ты и твоя мания справедливости!
Ты, которая любой ценой хотела заставить меня понять твою точку зрения, в то время, когда я совершенно не желал этого.

Играл он так: четыре, пять
Минорный вниз,
И вверх опять,
Так павший царь придумал Аллилую.
Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя
Аллилуйя, Аллилуйя, Аллилуйя

Ты всячески старалась объяснить мне свои мотивы. Где бы мы ни встретились, ты часами вела со мной беседы о вещах, которых я не понимал. Да и не мог понять.
Ты рассказывала о себе, о Поттере, Роне, Дамблдоре, о сражении, которое вы вели. Говорила о Драко, его колебаниях, его страхах.
Заставляла меня заглянуть в мою душу, чтобы вспомнить все, что я испробовал, считая, что мой сын уже безнадежен.
Ты просила меня вспомнить мою любовь к Нарциссе, наш брак, просила вспомнить о друзьях и задать себе вопрос – хотелось ли мне когда-нибудь умереть вместо другого человека.

Все, что я мог сделать - посмотреть на тебя с презрением; ответить, что битва, которую вела ты, Поттер, Дамблдор, является лишь борьбой интересов двух сторон.
Я говорил тебе, что Драко всего лишь проявил слабость, и что если я и боялся потерять его, так только потому, что он был моим единственным сыном – единственным, кто мог продолжить мой род.
Говорил, что никогда не любил Нарциссу, что наш брак тоже был продиктован исключительно интересами двух семейств, теми преимуществами, что наши семьи видели в этом союзе.
Говорил, что у меня не было друзей, что никто не отдал бы жизнь за меня, и что я, в свою очередь, ни для кого не пожертвую жизнью; а если ты и хотела бы поступить так, то только для того, чтобы не чувствовать себя виноватой, не ощущать зловония раскаяния, чтобы не испытывать боль.
Но ты все равно искала в моих глазах что-то, что могло бы опровергнуть мои слова, могло бы дать понять, что ты не ошибалась, что все эти заявления были лишь глупой попыткой отстоять свою позицию.

И когда я увидел, как ты склонила голову, почти побежденная, когда увидел, что ты осознала грядущее поражение, я возликовал, пряча свои чувства все за той же непроницаемой маской. Я возрадовался тому, что смог одержать верх над такой сильной волей, такой убежденностью.
Это садистское удовольствие вернуло меня к жизни, снова позволило испытать ощущение власти.
Я объяснил тебе, что являюсь всего лишь раскаявшимся Пожирателем смерти - раскаявшимся в собственных интересах.
Может быть, мы были и не правы в своих поступках, но мои убеждения не изменились.