А потом… Потом много что произошло. События приняли невероятный оборот.
      Гарри вспомнил об этом поцелуе, вернее позволил себе вспомнить, только спустя несколько лет, после похорон Ремуса, Тонкс и Фреда. Гарри стоял тогда на холме, недалеко от Норы. Ветер играл с его волосами, хлестал по лицу и раздувал одежду. Гарри закрыл глаза и вновь ощутил на своих губах вкус того поцелуя, тех рук на своих плечах. А затем неожиданно почувствовал рывок в области пупка и резко распахнул глаза. Он понял, что стоит на неком возвышении, с которого открывался великолепный вид на зеленую долину, горную речушку и маленькую деревеньку. Гарри рассмеялся, когда понял, куда непроизвольно себя аппарировал. Этот знакомый с детства пейзаж он когда-то, в раннем детстве, вырезал из женского журнала тети Петуньи. Кажется это была реклама то ли альпийского шоколада, то ли сливочного йогурта… Эта вырезка из журнала висела у него над кроватью, и когда пробивающийся из щелей чулана свет падал на картинку, заливая светом зеленый луг и симпатичную деревеньку, Гарри заворожено смотрел на нее и думал тогда, что это самое чудесное место на земле.
      Не тратя время на мысли о том, каким образом ему удалось аппарировать в абсолютно незнакомую местность, Гарри решил спуститься в город. Немного побродив по булыжным улочкам, он зашел в первую попавшуюся кофейню. Не успел Гарри присесть за столик в самом дальнем углу, как к нему тут же подлетел симпатичный официант. Представившийся Вальтером парень сразу признал в Гарри иностранца и заговорил на беглом английском, предложив чашку великолепного капучино и фирменный вишневый пирог. Отменно отобедав, Гарри уже собирался покинуть это уютное заведение, когда его окликнули.
      - Моя смена закончена и если ты желаешь, я мог бы устроить тебе небольшую экскурсию по нашему городку. Конечно, если ты не против.
      Вальтер уже переоделся и теперь стоял перед Гарри, робко перекатываясь с носка на пятку. Приняв предложение официанта, Гарри провел чудесный день, исследуя окрестности в обществе своего нового друга.
      Когда встал вопрос о ночлеге, Вальтер с радостью предложил Гарри комнату в своем доме.
      Вечером юноши долго просидели в гостиной, разговаривая обо всем на свете. Вернее говорил Вальтер, а Гарри слушал и наслаждался свалившимся на него покоем и умиротворением. Впервые за последние месяцы Гарри был счастлив.
      А через неделю они с Вальтером поцеловались, а еще через неделю они стали любовниками.
      Это было так чудесно, так прекрасно, так… правильно. Гарри не стал изводить себя самокопанием, рассуждая об аморальности таких отношений и о собственной извращенности. Он просто принял это, самонадеянно признав за собой право жить так, как ему хочется.
      Так прошли лучшие три месяца его жизни.
      А потом Вальтера не стало…
      Они прогуливались по городу, совершая привычный вечерний моцион, когда внезапно Вальтеру стало плохо. Он вскрикнул, схватившись за сердце, и стал оседать на землю. Гарри тут же подскочил к нему, но подхватил уже мертвое тело.
      Он и не знал, что такое бывает. Он считал, что люди умирают либо от старости, либо на войне. А вот так, внезапно… Гарри не мог поверить, что можно умереть в возрасте двадцати лет только оттого, что сердце вдруг перестало биться. Доктор потом ему объяснил, что с пороком сердца, который был у Вальтера, он должен был умереть еще пять лет назад.
      Гарри почувствовал себя преданным: они прожили с Вальтером целое лето, а он ничего не знал о болезни.
      Черт, он даже не догадывался! Вальтер выглядел таким жизнерадостным, таким счастливым…
      - Он стал таким только три месяца назад, - сказал ему тогда доктор.

      Отсмеявшись и даже не испытывая по этому поводу неловкость и смущение (сидящий напротив задумчивый и отрешенный молодой человек был ему не знаком, Люциус знал совсем другого Гарри Поттера) Малфой стал терпеливо ждать, когда расфокусированный взгляд его собеседника обретет прежнюю ясность и унесенный в собственные воспоминания юноша вновь вернется в эту комнату, к их разговору. Только после этого он обратился к Гарри.
      - Вы не ответили на мой вопрос, мистер Поттер. Почему?
      Изобразив на лице внутреннюю борьбу с самим собой и прикусив нижнюю губу, Гарри с наигранным драматизмом ответил:
      - Не хотел раскрывать перед вами все карты, но раз вы настаиваете… На самом деле я люблю не Нарциссу… Я сделал это, потому что люблю вашего сына.
      Люциус вскинул брови и внимательно посмотрел на Гарри. Конечно, мальчишка снова шутит, но было что-то в этих словах… Эта простая фраза «люблю вашего сына»… Юноша с нормальной ориентацией никогда, даже в шутку, не признается в своей привязанности к другому юноше. А Гарри сказал это, не запнувшись и не покраснев. Несомненно, в то, что Гарри влюблен в Драко, Люциус не поверил ни на одну секунду, но, тем не менее, он узнал главную тайну Гарри Поттера. Герой магического мира, Мальчик-Который-Выжил, непобедимый и непогрешимый Гарри Поттер был гомосексуалистом. Даже находясь под арестом, Люциус «держал руку на пульсе» и был в курсе всех политических и светских новостей. Ему было известно, что сразу после победы и похорон погибших друзей, Гарри Поттер исчез из магического мира. Никто не слышал и не видел его долгих пять месяцев, пока однажды Поттер не появился на пороге дома на Гримауд-Плейз. Общение с внешним миром Гарри сократил до минимума, общаясь только со старыми школьными друзьями. Он не давал интервью и игнорировал все приглашения на торжественные вечера, посвященные ему самому, а точнее его победе над Волдемортом. Даже за орденом Мерлина первой степени – самой почетной и престижной награды в магическом мире, Поттер прислал своего престарелого эльфа. А потом просто впечатал этот орден в надгробие Северус Снейпа.
      Удивительно, как это Поттеру удалось так долго скрывать эту пикантную сторону своей жизни?
      Впрочем, удалось же это ему, Люциусу Малфою.
      В разные периоды своей жизни Малфой получал обвинения и в мошенничестве, и в шантаже, и в своей принадлежности к Пожирателям Смерти – обвинения вполне справедливые, но так и не подтвердившиеся. Люциус умел выходить сухим из воды. Но одному богу, или дьяволу, известно, почему среди многочисленных слухов, постоянно сопровождавших Малфоя, никогда не появлялись слухи о его нетрадиционной ориентации. Хотя это скорее заслуга Северуса. Что-что, а вести двойную жизнь и скрытничать тот был мастер.
      Жаль, Северус не дожил до этого дня. Люциус отдал бы все свои миллионы за возможность посмотреть на лицо Снейпа, когда тот бы узнал что между ним и мальчишкой Поттеров столько общего.
      От осознания того, что ему, Люциусу, известно то, что возможно не известно даже самым близким друзьям Гарри и от осознания собственной проницательности губы Малфоя растянулись в понимающей ухмылке.
      - Не лопните от гордости, Малфой, - зеркально отражая на своем лице ухмылку аристократа, сказал Гарри, - Я не делаю из этого тайну. Правда, на каждом углу каждому встречному я тоже об этом не говорю.
      - Я тоже не буду, - быстро стерев с лица ухмылку, Малфой сразу посерьезнел и внимательно посмотрел на Гарри. - Знаете, я, кажется, понял, почему…Вы как были идеалистом, так им и остались. У вас своя шкала ценностей и собственное представление о морали. Возможно, вы и впрямь выступили на суде, потому что испытывали некие обязательства перед Драко и Нарциссой. Однако не передо мной. Отношения у нас с вами были, мягко выражаясь «не очень». Тем не менее, вы помогли всей семье, а не отдельным ее членам… Выкупить свою свободу у меня не получилось, но, возможно, получится ее заслужить. Просто позвольте мне вас отблагодарить. Скажите, что я могу для вас сделать?
      С каждым новым словом Люциуса Гарри все шире открывал глаза от удивления. Самое страшное во всем этом, было то, что он ему верил. Малфой был искренен и говорил от всего сердца.
      Унижения и постоянный страх, которые испытывал этот человек на службе у Волдеморта, а также время, проведенное в заключение, не прошли бесследно даже для такого человека, как Люциус Малфой.
      Почему-то это разозлило Гарри. Ему вдруг захотелось увидеть прежнего Люциуса Малфоя, а не его бледную копию. Он даже не прочь заработать парочку проклятий от него, лишь бы не видеть аристократа таким сломанным.
      Гарри зевнул и, привычным жестом взъерошив волосы, обратился к Малфою.
      - Что можете сделать? Ну, если так сильно желаете меня отблагодарить, можете отсосать мне.
      - Простите, что? – боясь, что не так расслышал, спросил Люциус.
      - Отсос, - терпеливо повторил Гарри, принимая более расслабленную позу в кресле. – Давайте, же, благодарите меня.
      С мгновение мертвенно-бледный Малфой изучал абсолютно непроницаемое лицо Поттера, не зная как ему поступить: убить его сразу на месте или под пытками. Но он очень быстро совладал с собой, вовремя сообразив, что Гарри просто провоцирует его. Правда, ему была не известна цель, которую преследовал Гарри, стараясь вывести его из себя.
      «Ну, Поттер, держись… Хотел поиграть? Поиграем!»
      А отблагодарить он его всегда успеет. И кто знает, возможно, даже предложенным Гарри способом… С таким новым Поттером вполне возможно иметь дело.
      Улыбнувшись и облизнув внезапно пересохшие губы, Люциус подошел к Гарри и, опустившись на одно колено, стал возиться с застежкой на джинсах парня.
      Это должно было привести Гарри в чувство, вывести из того состояния ступора и полного безразличия ко всему.
      И привело.
      Взвизгнув, Поттер выпрыгнул из кресла и заорал на Люциуса.
      - С ума сошел, Малфой?! Ты, что, это вытворяешь?!
      Поднявшись с колена и пряча улыбку в рукав, Малфой неторопливо отряхнул штанину, и, скопировав недавний жест Гарри, развел руки в стороны и пожал плечами.
      - То есть, как это что? Я вас благодарю.
      Люциус стал наступать, заставляя выбитого из колеи парня отступать вглубь комнаты.
      - Да я просто шутил! И вообще, я что, псих, чтобы дать вам в рот? Я не настолько вам доверяю.
      - А я, мистер Поттер, шуток не понимаю. Готовьтесь принять мою благодарность.
      Путь пятившегося назад Поттера преградил дубовый стол. Обойти его он не успел и оказался зажатым между ним и Малфоем. Как в замедленной съемке, Гарри заворожено смотрел на склоняющееся над ним лицо.
      Поттер понял, что в шутку или всерьез, но Малфой его сейчас поцелует. А еще Гарри вдруг осознал, что у него нет никакого желания противиться этому. Люциус склонился совсем близко, щекотнув своими волосами щеку и обнаженный участок на шее Гарри. Юноша поймал себя на том, что непроизвольно раскрывает губы и тянется навстречу, и сам Люциус уже забыл о том, что все это не более чем затянувшаяся шутка.
      Раздавшийся стук двери застиг врасплох обоих, заставив вздрогнуть, и отскочить друг от друга.
      Гарри тряхнул головой, сбрасывая оцепенение и на ходу выравнивая дыхание, направился к выходу.
      Первое, что он увидел, отворив дверь, это направленную на него палочку. Подняв взгляд выше, он увидел высокую фигуру в черном плаще. Губы Поттера сложились в усмешке от пришедшей мысли: на войне он не погиб, но от старости он тоже не умрет. Оставалось сказать только два слова на прощание этому чертову миру:
      - Твою мать…
      А потом Гарри получил сильный толчок в плечо. Упав, он больно ударился головой, но прежде чем потерять сознание он услышал одновременно прозвучавшие проклятия:
      - Авада Кедавра!
      - Петрификус Тоталус!
     
      ***
      Сознание медленно возвращалось к Гарри. Его трясли за плечи, спина и голова ударялись обо что-то твердое, а рядом с его ухом кто-то орал:
      - Не смей мне тут умирать, слышишь? Не тогда, когда я находился рядом! Черт, я не хочу снова в тюрьму! Поттер, не смей умирать!
      - А то, что? – приоткрыв один глаз, поинтересовался Гарри.
      - Поттер, я сам тебя убью. Ты идиот! Какой же ты идиот! Не дом героя, а проходной двор какой-то! Ни одного охранного заклинания! Какого черта ты снял защиту с дома? Какого черта ты открываешь дверь кому не попадя? – Люциус продолжал трясти его за плечи, прикладывая спину Гарри к стене при каждом слове. – Черт, я из-за тебя чуть человека убил!
      - Вам слово «сэр» ни о чем не говорит, мистер Малфой? Ну, или хотя бы «мистер»?
      - Поттер, ты…
      - Идиот, я знаю, - Гарри выглянул из-за плеча Малфоя и посмотрел на распростертое на пороге тело. – Кто это? Вы узнали его?
      - Этьен Розье.
      - Розье? Это…
      - Сын Ивена. Он ваш ровесник, Поттер. Только недавно закончил Шармбатон… Он сейчас под Петрификусом.
      Гарри еще раз взглянул на полностью обездвиженного парня, который злобно таращился на них. После чего перевел взгляд на Малфоя и широко улыбнулся.
      - Значит, отсос отменяется?
      Люциус на секунду прекратил встряхивать парня и недоуменно захлопал глазами.
      - Что?
      - Вы нашли другой способ меня отблагодарить, - пояснил Гарри, взглядом показывая на Этьена Розье. – Выкрутились, Малфой. Чего только не сделаешь, чтоб не вставать на колени и сделать мне приятно, да?
      - Поттер… - глухо зарычав, Люциус последний раз встряхнул парня и вновь припечатал его к стене, только на этот раз поцелуем.